Алла Бегунова - Звенья разорванной цепи Страница 6

— Я знаю, без него тут не обошлось, — сказал Михаил, громко кашляя. — Он всегда стоял между нами… и, конечно, не мог исчезнуть…

— Если ты знал, то зачем согласился на венчание со мной? — спросила Анастасия.

— Я любил тебя и люблю до сих пор.

— Любовь бывает разной.

— Да, сначала я любил тебя платонически, потом овладел тобою как венчанный супруг. Разве это преступление?

— Нет. Но тогда отдавай себе отчет о возможных последствиях.

— Из Стамбула ты благополучно прибыла в лагерь нашей осадной армии под Очаковым. Значит, ты выполнила очередное его поручение?

— Само собой разумеется.

— И там, в лагере, ты спала с ним? — Михаил с кривой усмешкой на устах повернулся к жене.

— Не буду тебе лгать. Да, спала.

— После этого ты смеешь осуждать мою связь с Ариной?

— Вот что, дражайший супруг, — Аржанова решительно поднялась с кровати и застегнула пуговицы на блузке. — Я никого не осуждаю. Ни тебя, ни Арину, жену моего верного слуги Николая. Я намерена обеспечить будущее вашего ребенка, не разглашать вашу тайну… Но, знаешь, есть одна деталь, весьма прискорбная. Возможно, тебе неприятно будет это слышать, и все-таки я скажу… Что-то у нас сломалось, изменилось, навсегда ушло… Мне уже не доставляет удовольствия близость с тобой. Более того, она угнетает меня… Коли хочешь, то подавай на развод…

— Сразу — развод? — ошеломленно выдохнул князь.

На самом деле он ее всегда боялся.

Страстно желал и боялся, потому что Анастасия Петровна прежде всего стала ему известна как фаворитка его начальника, всесильного Потемкина, в те поры генерал-аншефа и генерал-адъютанта царицы, губернатора Новороссийской и Азовской губерний, вице-президента Военной коллегии, командующего всей иррегулярной конницей России, многих иностранных и российских орденов кавалера. Любовниц светлейший князь менял, как перчатки. На службу в секретную канцелярию Ее Величества рекомендовал лишь одну Аржанову, сам привез ее в Санкт-Петербург и представил государыне. Екатерина Алексеевна, будучи великим знатоком человеческих душ, признала выбор тайного своего супруга обоснованным и на царскую службу молодую очаровательную женщину приняла.

Михаил принадлежал к сильно обедневшей, захудалой ветви рода князей Мещерских. Кроме звонкого титула, он ничего не имел. Его собственное благосостояние целиком зависело от продвижения по службе. Тут, как ни странно, знакомство с Аржановой сыграло особую роль. Он съездил с ней в Крым в 1780 году в первый раз и из поручиков Новотроицкого кирасирского полка стал секунд-ротмистром. Вторая длительная командировка на полуостров принесла ему уже два чина: ротмистра и майора, а еще пожалование от царицы — семьсот десятин земли.

При определении его к новой, статской должности управляющего канцелярией Таврического губернатора и венчании с курской дворянкой бывший кирасир сделался коллежским советником, что примерно равнялось чину армейского полковника, удостоился ордена Святого Владимира четвертой степени и снова получил пятьсот десятин земли в общее с молодой женой владение. Успешная поездка Екатерины Великой в Крым летом 1787 года, к организации которой и он, и Анастасия имели прямое отношение, вылилась в новые награды. Мещерского по его просьбе тем же чином шестого класса, то есть полковником, перевели обратно на военную службу и вручили денежную премию — тысячу рублей.

В екатерининские времена быстрой карьеры дворянин мог добиться, лишь имея покровителей в высоких армейских или придворных кругах. Благодетелем князя и княгини Мещерских выступал Потемкин. Но он, скорее, оказывал столь постоянное внимание прелестной Анастасии Петровне, чем бывшему своему адъютанту. В данном случае Михаил нисколько не заблуждался, и потому развод с Аржановой абсолютно не входил в его планы. Прекращение церковного брака — это очень большие хлопоты, масса неприятностей и, наконец, скандал в светском обществе Севастополя.

— Никакого развода не будет, — сказал после долгого молчания полковник, по-прежнему сидя на кровати.

— Будет или не будет, пока не знаю, — Флора нахмурилась. — Но в мою спальню ты больше не входи.

— Да? А что же мне делать?

— Подумай. С Ариной твои барские шутки тоже теперь не пройдут. Николай зол, как черт. Чего доброго, еще и пристрелит.

— Кругом обложили, — пробормотал Мещерский. — Ровно медведя в берлоге.

— Не огорчайтесь, ваше сиятельство, — Аржанова, внимательно наблюдавшая за супругом, увидела в его глазах уныние и готовность безропотно принять любое ее решение. Кроме развода, конечно. — Предлагаю вам выход.

— Какой? — князь взглянул на жену с надеждой.

— Поскольку три года вы были моим боевым товарищем и любили меня чисто платонически…

— Любил! — горячо подтвердил он.

— Значит, надо вас выручать из трудного положения. Ну как солдат солдата, вы меня понимаете…

— Господи! — печально взмахнул рукой Мещерский. — Что за чушь ты городишь!

Аржанова рассмеялась.

Сперва этот разговор ее волновал и тревожил, потом — злил. А теперь стал казаться комическим. Следовало только совладать с собственными чувствами — главными из них были обида и горечь — как ситуация упростилась до анекдота. Неверная жена и неверный муж обсуждают важный вопрос. Им надо жить дальше бок о бок, сохраняя видимость брака и правила приличия. Рецептов тут много, и самый первый лежит на поверхности.

— Послушай, Михаил, — курская дворянка обошла вокруг кровати и приобняла супруга за плечи. — Из Очакова я всем привезла подарки. Тебе тоже, но особенный, живой.

— Наверное, хорошую охотничью собаку? — он потерся щекой о ее руку. — Хотя нет, животных в твоем багаже я не заметил.

— Сейчас мы спустимся на первый этаж, в нашу маленькую гостевую комнату. Там находятся две невольницы из гарема трехбунчужного паши Хуссейна, бывшего коменданта турецкой крепости. Так вот, они — твои.

— Мои? — полковник резво вскочил на ноги. — Это как понимать?

— Обыкновенно. Я объясню восточным шлюхам, что отныне ты — их новый хозяин, затем уйду. Далее поступай с ними по своей воле.

— А ты? Что будешь делать ты?

— Я? — Аржанова на мгновение задумалась. — Давно мечтаю попариться в нашей баньке с березовыми вениками, с кваском. Одним словом, по-деревенски и от души… После чего лягу спать. Пожалуйста, не буди меня. Развлекайся с наложницами у себя в кабинете.

В день приезда в Севастополь из Очакова Флора, без сомнения, пребывала в состоянии эйфории от последних встреч со своим великолепным возлюбленным, Григорием Александровичем, и от замечательной победы русского оружия над вечными врагами России, османами. Все казалось ей простым, легким, естественным. Так, меткого стрелка Николая она успокоила, его жену, ставшую предметом сексуальных домогательств барина, утешила, князю Мещерскому предложила взамен себя партнершу, да при том не одну, дабы не скучал он долгими зимними ночами…