Бернард Корнуэлл - Ватерлоо Шарпа Страница 6

Мужчину звали Шарп, Ричард Шарп, и он был британским солдатом. Он родился в трущобах, от шлюхи, и спасся от виселицы только благодаря тому, что взял шиллинг короля и завербовался рядовым в 33-й пехотный полк. Он пробился в сержанты и позже, благодаря самоубийственной храбрости, стал один из немногих рядовых, пробившихся в офицеры. Он вступил в ряды 95-го стрелкового полка и позднее командовал пехотинцами личных волонтеров Принца Уэльского. Он сражался во Фландрии, в Индии, в Португалии, в Испании и Франции. Он был солдатом практически всю жизнь, но, в конце концов, стал фермером в Нормандии, оставшись на земле своих врагов благодаря женщине, которую встретил в хаосе конца войны. Теперь, в хаосе начала войны из-за возвращения Наполеона из изгнания во Францию и из-за начала новых боев в Европе, Шарп стал подполковником 5-го Бельгийского батальона легких драгун в полку, которого никогда не видел, не имел желания видеть и не знал даже как его там встретят. Это назначение было всего лишь способом придать Ричарду Шарпу какой-нибудь статус при штабе Принца Оранского, но Шарп по-прежнему считал себя стрелком.

Рассветное солнце, освещая долину Шамбра, слепило Шарпа и он пониже надвинул шляпу на глаза. Земля, по которой он ехал, была болотистой, и ему приходилось выписывать зигзаги в поисках твердого грунта. Он постоянно поглядывал на север, опасаясь, как бы какие-нибудь вражеские войска не перехватили его. Хотя и не верил, что услышанную им пальбу устроили именно французы. Никто не ожидал начала наступления до июля, и уж точно никто их не ожидал в этой части Бельгии, поэтому Шарп предположил, что это прусская пехота практикуется в стрельбе из мушкетов, но долгая военная служба приучила Шарпа реагировать на такого рода звуки.

Лошадь вспугнула какую-то птицу, та резко вспорхнула, а по полю в панике помчались десятки кроликов. Собака Шарпа, предвкушая завтрак, помчалась в погоню.

— Носатый, ты, ублюдок! К ноге! — Он дал собаке такую кличку из-за герцога Веллингтона, которого так прозвали солдаты. Носатый двадцать лет командовал Шарпом, и теперь тот сам хотел отдавать ему приказы.

Носатый неохотно вернулся к Шарпу, затем увидел что-то за рекой и предостерегающе гавкнул. Шарп заметил всадников. Сначала он подумал, что это пруссаки, но затем узнал форму шлемов. Французы. Сердце забилось быстрее. После Тулузы он думал, что его война закончена, ведь Императора сослали на остров Эльба, но теперь, четырнадцать месяцев спустя, он снова увидел старого врага.

Он пустил лошадь в галоп. Значит, французы вторглись в Бельгию. Может быть, это всего лишь разведывательный отряд. Французы также заметили Шарпа и поскакали к самому берегу, но пересечь глубокую реку никто не пытался. Двое французских всадников вытащили свои карабины и прицелились в Шарпа, но их офицер скомандовал им не открывать огня. Стрелок был слишком далеко для гладкоствольного с коротким дулом оружия, чтобы можно было надеяться попасть.

Шарп отъехал от берега, направив лошадь в сторону поля ржи, выросшей чуть ли не с человеческий рост. Тропинка через поле вела вверх, а затем, выбирая путь между спутанных корней деревьев, которые были весьма опасны для лошади, Шарп вышел на дорогу, где от французских драгун его скрывали деревья. Из седельной сумки он вынул смятую и испачканную карту, бережно развернул ее, достал огрызок карандаша и отметил крестиком место, где заметил вражескую кавалерию. Позиция была достаточно приблизительна, Шарп не знал как далеко от Шарлеруа он находился.

Он сложил и убрал карту, достал флягу, отхлебнул холодного чаю и снял шляпу, оставившую след на немытых волосах. Он протер лицо, зевнул, и снова надел шляпу. Шарп поцокал языком, заставляя лошадь подойти к краю насыпи, с которого открывался хороший вид на холмы. В центре ландшафта, на дороге, поднималась пыль, но даже с помощью своей старой поцарапанной подзорной трубы Шарп не мог разглядеть ни кто поднял эту пыль, ни даже в каком направлении проскакал этот некто.

Объяснение этой пыли могло быть вполне невинным: стадо коров, гонимых на рынок, учения пруссаков и даже рабочие, направляющиеся в горы за мелом или кремнями, но недавний мушкетный огонь и присутствие поблизости французов наводили на более зловещие мысли.

Вторжение? Очень много времени из Франции не поступало никаких новостей из-за полного запрета Наполеона на зарубежные сношения, но молчание не свидетельствовало о немедленном вторжении, скорее служило целью скрыть точное место сосредоточения французских войск. Лучшие силы разведки войск союзников настаивали, что французы не будут готовы к вторжению до июля, и что их удар будет направлен на Монс, а не на Шарлеруа. По дороге через Монс до Брюсселя было ближе, а если падет Брюссель, Император сбросит британцев в северное море, а пруссаков — за Рейн. Для французов Брюссель означал победу.

Шарп спустился с дороги в долину и поехал между двумя пастбищами. Он повернул вправо, не желая выдавать свое присутствие клубами пыли. От быстрой рыси по пастбищу его кобыла уже тяжело дышала. Она привыкла к пробежкам за две последние недели, Шарп седлал ее в три часа и скакал на юг посмотреть рассвет над долиной Шамбра, но в это утро, услышав на востоке выстрелы мушкетов, он проскакал гораздо больше обычного. К тому же день был весьма жаркий, а таинственное появление французов заставило Шарпа проскакать еще дальше. Если это все же французское вторжение, то новости должны попасть в штаб союзников как можно быстрее. Британские, голландские и прусские войска стояли в восьмидесяти милях к северу от уязвимой голландской границы; пруссаки к востоку, а британцы и голландцы к западу. Союзные войска раскинулись как ловчая сеть для Императора, и как только Император коснется сети, она сожмется и опутает его. Вот такая была стратегия, однако Император был осведомлен об этом плане не хуже британских или прусских офицеров и наверняка сам планировал рассечь «сеть» надвое и разгромить их по отдельности. И долгом Шарпа было выяснить, являлись ли эти французские драгуны этим самым рассекающим лезвием, или же это простой рейд вглубь бельгийской провинции.

С гребня очередного холма он увидел еще группу французских драгун. Они были всего в полумиле впереди, но теперь на той же стороне реки, что и Шарп, и перекрывали ему путь к Шарлеруа. Они заметили Шарпа и пришпорили своих лошадей, поэтому Шарп развернул свою уставшую кобылу к северу и пустил ее в галоп. Он пересек дорогу и попал в маленькую долину, на которой росли перепутанные колючие кусты. Шарп пробился через них и снова повернул на восток. Впереди он увидел лес. Если он доберется до него, то затеряется среди деревьев и сможет наблюдать за дорогой с другой стороны леса.