Юрий Иванов-Милюхин - Казачий дух Страница 65

— Пусть Господь поможет вам в этом благородном деле. А теперь прошу отобедать с нами, чем Бог послал, — склонил голову хозяин дома. — Если пожелаете, то можете заночевать у нас, а утром отправиться дальше. Погода, кажется, испортилась окончательно, да и вечер уже на носу…

Глава девятая

Сразу за пограничными столбами, разделяющими Российскую империю с Великим княжеством Финляндским, с неба повалил крупный снег. Он был таким мягким и пушистым, что путники, особенно женщины, поначалу ему обрадовались. Экипажи шли друг за другом, впереди ехали Захарка с Ингрид, за ними Петрашка с Сильвией, и замыкали небольшую кавалькаду Буалок с Аннушкой, таращившей глаза по сторонам. Она впервые в жизни покинула родительский дом и все вокруг ей было в новинку. Но вскоре хлопья снега покрыли одежду плотным покрывалом, они налипали на лицо, старались попасть за шиворот. И стало холодно. Буалок вытащил из походной саквы теплую бурку и укрыл ею свою супругу, успевшую превратиться в снежную бабу с алыми щеками и карими глазами. Дорогу окружали непроходимые леса, состоящие больше из хвойных деревьев, по бокам блестели озерца болотной воды, а в глубине чащи виднелись буреломы из сухостоя. Как только экипажи проехали деревянный мостик через очередное топкое место, кавалер закрутил головой в разные стороны, не снимая руки с эфеса шпаги.

— Что ты там увидел? — спросила его Аннушка, собравшаяся было от однообразия пейзажа предаться сну. — Ты сам говорил, что места эти глухие и вряд ли кто нам встретится на пути.

— В том-то и дело, что здесь почти как на Кавказе, не знаешь, из-за какого куста на тебя прыгнут, — пробурчал себе под нос Буалок, но вслух сказал совсем другое. — Скоро должен быть поворот, а за ним недалеко и до харчевни, где мы отогреемся и хорошо пообедаем.

— Я и без обеда не замерзла, — засмеялась Аннушка. — Мне с тобой, любимый, тепло и уютно.

Кавалер улыбнулся и перебрал вожжи в руках, он испытывал точно такое же чувство к своей казачке, ставшей нежданно-негаданно ему женой. До желанного поворота оставалось недалеко, когда из лесу донесся ружейный выстрел. Буалок видел, как Захарка резко натянул постромки, пытаясь остепенить испуганную лошадь, но та уже понесла, грозя вывернуться из оглобель. Она успела отвыкнуть от ружейной пальбы и от диких выкриков у себя на зеленых лугах с горами на горизонте, за время пути превратившись из боевого скакуна в послушную рабочую скотину.

— Стай-ять, чтоб тебя… — закричал Захарка, эхо от его голоса разнеслось далеко окрест. — Куда ты разогналась!..

За экипажем среднего брата сорвалась в галоп и коляска Петрашки с Сильвией, а за ними устремился возок Буалка. Француз намотал на руку конец вожжей и выдернул из-за спины пистолет, не переставая шарить глазами между стволами деревьев.

— Так я и думал, — пробормотал он, путая русские слова с французскими. — Еще кучер Ингрид в тот раз предупреждал, что это место гиблое…

— Тогда почему мы поехали этой дорогой? — нашаривая за сидением ружье, отозвалась Аннушка, она успела научиться понимать своего мужа с полуслова.

— Другой дороги мы не знаем, — машинально ответил Буалок. Он покосился назад и увидев, чем занялась его жена, с восхищением воскликнул. — Какая ты молодец, я всю жизнь мечтал о такой смелой подруге.

Аннушка снисходительно усмехнулась и приткнула приклад к плечу, зорко выискивая цель среди деревьев.

Тем временем Захарка сумел справиться с лошадью и теперь она перешла в стремительный галоп. Коляски снова выстроились друг за другом, соблюдая нужную дистанцию. Но было уже поздно, навстречу путешественникам из-за поворота показались около десятка всадников, вооруженных до зубов. Они были одеты кто в русскую форму, кто в шведский армейский китель, а кто в саамскую кухлянку с откидным капюшоном. За спинами у них болтались ружья, а сбоку по обувке били ножны от длинных сабель, у некоторых за поясами торчали рукоятки пистолетов. С одного взгляда можно было распознать в них обыкновенную банду, промышлявшую разбоем на дорогах. Буалок покосился на сакву, в которую были спрятаны алмаз и другие драгоценности, в том числе подаренные Аннушке ее мамукой как приданное. На этот раз Софьюшка ничего не пожалела для своих детей, уступив им большую часть сокровищ, оставив в семейном сундуке лишь Панкратову с Аленушкиной долю, да выкуп за Марьюшку, младшую свою дочь с меньшим внуком Павлушкой. Но Буалок не собирался отдавать каким-то бандитам богатство, за которым проехал половину земного шара, тем более, что он отработал за него, принимая участие в боевых вылазках против армии самого Шамиля, грозного и непредсказуемого врага. Таких скользких противников в Европе не знали со времен крестовых походов на Византийскую империю и на Ближний Восток. Только там противник мог дать слово и не сдержать его, или притвориться мертвым, чтобы тут-же ударить кинжалом в спину. И такие приемы считались у них за честь. Кавалер снова устремил свой взгляд вперед, соображая, что предпримет его свояк Захарка. А тот уже осаживал терского скакуна, выхватывая одновременно из рук Ингрид ружье, поданное ему его супругой. Сама она тоже взвела курок на дуэльном пистолете. Рядом с коляской среднего брата пристраивался экипаж Петрашки, в руках которого блеснул тоже пистолет. За его спиной показалась Сильвия, водившая ружейным стволом по фигурам разбойников. Буалок усмехнулся, подобной прыти от бывшей своей невесты он не ожидал. На ходу изменив бег лошади, он остановил свой экипаж впритирку с коляской Петрашки и направил пистолет на всадника, едущего впереди остальных. По виду и по одежде это был главарь, на нем был почти новый зипун из овечьей кожи, на голове красовалась шведская треугольная шляпа, а на ногах американские ботфорты сверкали пуговицами по бокам. Аннушка прищурила один глаз и навела ружье на бандита, больше других заросшего диким волосом. Она была терской казачкой и знала, что мужчины в первую очередь станут целиться в главаря, чтобы обезглавить банду, поэтому выбрала другую цель.

— Без моей команды не стрелять, — предупредил Захарка. — Сначала узнаем, что они хотят, а потом поступим по ситуации.

— Разве не видно, зачем они нас останавливают? — посмотрел на своего брата Петрашка. — Это разбойники, а с ними разговор должен быть коротким.

— Я такого-же мнения, — поддержал его Буалок. — Захарка, ты, видно, запамятовал, как мы с тобой познакомились. Между прочим, как раз на этом месте.

— Я не спорю, но зачем нам проливать лишнюю кровь, — откликнулся тот. — Тем более, что здесь уже не Кавказ.