Мишель Зевако - Заговорщица Страница 68

Гиз швырнул на паркет томик, что держал в руках, вскочил и стал метаться по залу. С первого взгляда ясно было, что у него в голове возникла мысль об убийстве.

«Однако! — подумал шевалье. — Я бы и гроша ломаного не дал сейчас за жизнь Фаусты… разумеется не будь здесь меня! Но я здесь, и я не желаю, чтобы Гиз прикончил эту даму!»

Пардальян на всякий случай вытащил кинжал и приготовился в любой момент вмешаться в ход событий.

Фауста также поняла, что жизнь ее висит на волоске, и замолчала. Она знала, что рискует. Или ей удастся справиться с герцогом, или она погибнет. Выбора у нее нет. Во дворце — почти никого, несколько женщин и два лакея не в счет. Помощи ждать неоткуда. Гиз подошел к тяжелым бархатным портьерам, и Пардальян услышал его дыхание. Герцог постоял, подумал и, видимо, решил, что, убив Фаусту, он сильно навредит себе. Он вернулся, сел напротив хозяйки дворца и произнес:

— Вы не очень-то вежливы со мной, сударыня. Я и так готов был отдать вам долг… совершенно добровольно. Не стоило меня принуждать… Итак, сообщите же наконец, что вы хотите?

— Значит, мои доводы вас убедили? — улыбнулась Фауста. — Вы поняли, что если бы не я, вы бы и близко не подошли к французскому престолу — более того, вас бы давно судили как мятежника?

— Понял! — коротко ответил герцог.

— Вот и прекрасно! Я только что объяснила, в какую бездну, если захочу, могу столкнуть вас. Но я же, стоит мне пожелать, вознесу вас к вершинам славы и могущества.

На следующий день после смерти короля во Францию войдет армия Александра Фарнезе!

— Фарнезе?! — воскликнул потрясенный герцог.

— Да, та самая армия, что должна была захватить Англию, но не смогла переправиться через море из-за гибели Непобедимой Армады [8], ожидает приказа короля Испании… Но Фарнезе готов выполнить мой приказ, если он его получит!

Глаза герцога блеснули.

— По-моему, вы начинаете понимать, — продолжала Фауста. — Что ж, тем лучше. Итак, после смерти Валуа под ваши знамена встанет Фарнезе, а с ним — пять тысяч копий, двенадцать тысяч мушкетов, десятитысячная кавалерия и семьдесят пушек. Добавьте к этому королевские французские войска. С такими силами вы без труда разгромите Генриха Наваррского. Позже его можно будет казнить как еретика. Гугеноты пошумят-пошумят и успокоятся — только пообещайте им кое-какие привилегии…

Повторяю, вы возглавите самую мощную в Европе армию. Вы отправитесь в Реймс, вас помажут на царство в Реймсском соборе [9]. Вы с триумфом пройдете через все королевство и принесете Франции мир. Потом вы перейдете через Альпы. Мантуя, Верона, Турин, Падуя, Венеция, Болонья, Милан и, наконец, Рим склонятся перед вами. Вы исполните то, чего не смогли добиться ни Людовик XII, ни Франциск I. Потом ваше войско повернет на север и обрушится на Фландрию и Нидерланды. Никто, даже Карл V, не сравнится с вами… Мы восстановим империю Карла Великого. Весь мир будет трепетать от одного вашего взгляда.

Гиз, совершенно потерявший голову от фантазий Фаусты был готов пасть перед ней на колени. Он забыл, что всего лишь несколько минут назад собирался пронзить эту женщину кинжалом. Он с восторгом воззрился на нее и воскликнул:

— Простите, о простите! У меня пелена спала с глаз! Наконец-то я вижу вас в истинном свете! Вы воистину властительница и богиня! Я по сравнению с вами всего лишь простой солдат, только и знающий что кинжал да шпагу! А вы… вы управляете судьбами мира… великие полководцы древности могли бы позавидовать вашим талантам!

Гиз отбросил прочь кинжал, опустился на одно колено, склонил голову и сказал:

— Приказывайте, я подчиняюсь!

Фауста как должное восприняла смирение Лотарингца.

— Герцог, — спокойно и величественно произнесла она, — поднимитесь! Вы мне не слуга. Я просто доказала вам, что вместе со мной вы станете повелителем всей Европы.

Поймите же, мне нужно отнюдь не ваше смирение!..

— Говорите, говорите, что нужно вам от меня?

— Ваше имя! — ответила Фауста.

— Мое имя?

— Только ваше имя!.. А власть и славу мы разделим пополам. Вы займете трон Франции, и я воссяду рядом с вами! Вы станете королем, а я — королевой! Послушайте, мне прекрасно известно, что у вас есть веские основания расторгнуть брак с Екатериной Клевской (раз уж она все еще жива!)… Через месяц, обещаю, ровно через месяц вы получите документ о расторжении вашего брака. А еще через неделю мы обвенчаемся… И я, герцог, подготовлю брачный контракт, в котором все будет оговорено. Вам останется только подписать его.

— Обвенчаемся?.. Брак?.. — изумленно прошептал Гиз.

— На следующий же день после венчания мы уедем в Блуа. Остальное я сделаю сама… все совершится быстро. Вы и опомниться не успеете, как двинетесь в Италию во главе объединенных сил. За вами пойдут и войска Генриха Валуа, и армия Генриха Наваррского. А я в ваше отсутствие буду править Францией. Я стану вашей супругой и никогда не предам вас, герцог.

Фауста на минуту замолчала, а потом торжественно закончила:

— Ваша светлость, я даю вам три дня для того, чтобы принять решение.

Генрих Меченый ответил:

— Мне не нужны три дня на размышления. Я уже все решил.

Фауста изо всех сил старалась скрыть охватившую ее радость. Она ждала ответа герцога де Гиза. А тот, поклонившись, взял руку Фаусты и с высокомерным изяществом поднес ее к губам. Он был очень красив в эту минуту; недаром при дворе говорили, что хоть Гиз и не король по рождению, но по великолепию, элегантности и утонченности он способен превзойти любого монарха.

— Герцогиня де Гиз, — значительно произнес Генрих Меченый, — позвольте мне, вашему будущему супругу, засвидетельствовать вам мое глубокое уважение. Даже став королем, я всегда останусь лишь первым из ваших подданных.

— Герцог, — спокойно ответила Фауста, — я принимаю ваше предложение. Идите же и помните: с завтрашнего дня мы начнем действовать — мы сделаем все, чтобы вы как можно скорей стали свободны. Мы объединим наши судьбы ради великой цели.

Гиз еще раз почтительно поклонился. Он был растерян, сбит с толку. Величие Фаусты словно завораживало властолюбивого герцога, а ее обещания совершенно очаровывали его.

Фауста встала, взяла в руки светильник и жестом пригласила Гиза последовать за ней.

— Сударыня, вы, кажется, хотите проводить меня до дверей? — удивился герцог. — Право, не стоит себя утруждать. Можно позвать лакея.

— Когда король посещает своих подданных, хозяину дома надлежит освещать ему путь. Таков обычай! — ответила Фауста. — Вы король, так позвольте же мне проводить вас, Ваше Величество!

И Гиз послушно пошел следом за молодой итальянкой. Он любовался ее изяществом, красотой и величием и твердил в душе, что эта женщина говорит, мыслит и поступает воистину по-королевски. Рядом с ним взойдет на трон прекраснейшая из всех королев, которые когда-либо правили Францией!