Дарья Плещеева - Курляндский бес Страница 68

Он приподнялся на локте, думал – бесшумно, а она все же уловила движение и испуганно обернулась.

– Это я, сударыня, – сказал по-немецки Ивашка. – Сплю я тут…

– Простите, что потревожила, – ответила Дениза, продолжая расчесывать длинные пряди.

Тут Ивашка вспомнил что-то вовсе непотребное.

В Посольский приказ привозили газеты и книги со всей Европы, попадались и гравюры. Срамные и соблазнительные сразу куда-то пропадали, но некоторые Ивашка видел. На них совершенно голые девки прогуливались с одетыми мужиками. Писцы и толмачи пересмеивались: у нас бы такой обычай завести. Ивашка увидел внутренним взором картинку и вдруг понял: если европейские бабы могут при чужом мужчине с распущенными волосами стоять, так, может, и телешом согласны? Может, это для них дело привычное?

Голых женщин он видел в больших банях на берегу Москвы-реки, где все моются вместе. Так то – баня, в ней соблазна нет, дело житейское, не одетым же мыться. Прикрыл срам веником – и преспокойно болтай с кумой, которая стоит перед тобой в таком же виде. Но у кумы волосы вокруг головы окручены. А тут – по спине, до самого зада…

– Спать идите, – буркнул Ивашка и отвернулся.

– Сейчас пойду.

Но она осталась у окошка. Ивашка опять повернулся, опять увидел женщину, тяжко вздохнул. Память подсунула другое: как он эту самую монашку везет по лесу, она сидит у него за спиной и держится за него обеими руками. Тогда соблазна почему-то не было! Когда она соскочила наземь и подол задрался, тоже соблазна не возникло. А тут – извольте радоваться!..

– Может, вы хотите есть? – вдруг спросил он с надеждой.

Дениза удивилась – время даже для самого позднего ужина было неподходящее. Но этот чудной московит был к ней расположен больше, чем его хмурый начальник. Пожалуй, стоило поддержать разговор.

– Да, конечно, хочу.

Московиты привезли с собой поваров и пекаря. Оно, конечно, герцог не позволит гостям голодать, но по пятницам и субботам все постничают, а поди знай, что курляндцы замешивают в хлебное тесто.

Настоящих калачей тут было не испечь, для настоящих нужен лед, которым снизу охлаждают доску для теста. А постные пироги в хозяйстве всегда имелись – Ильич по этой части был строг. Правда, это были пироги-пряженцы – не потащишь же с собой из Москвы настоящую русскую печь. Пряженцы хороши горячими, холодными их будешь есть, только когда ничего другого себе не спроворишь.

Ивашка полез в короб с хлебенным припасом, достал две ржаные горбушки, пошарил на полке у печи, нашел латку с пряженцами. Из бочонка с квасом зачерпнул ковшик, перелил в оловянную кружку. И с некоторой гордостью выставил на стол это угощение.

Бегинки были странными женщинами – путешествовали всего лишь вдвоем, без служанок и пожилых родственниц, говорили с мужчинами не смущаясь, и говорили о том, что бабе знать незачем, поскольку бабья дорога – от печки до порога. Но обычных баб Ивашка знал, как ему казалось, прекрасно – и о чем с ними говорить после того, как будет завершено постельное дело, понятия не имел; считал даже, что раз все довольны, то и толковать не о чем.

А эта, не пытаясь даже прибрать волосы, преспокойно садится за стол, ломает пирожок с морковью, нюхает, откусывает, замирает, как будто ощутила языком не морковный, а солонинный вкус…

– Вот, пейте, – Ивашка подвинул к ней кружку.

– Благодарю. Ваш господин Шумилов не рад, что вы меня привезли. У вас не будет неприятностей?

Ивашка, живя московскими понятиями, перевел это на русский так: не всыплют ли тебе, добру молодцу, батогов?

– Нет, господин Шумилов добрый! Он и похвалить может!

Сказав это, Ивашка подумал: не родился еще человек, который бы сподобился похвалы подьячего Шумилова.

– Разве он хвалил вас, когда вы меня привезли?

– Нет, сразу не похвалил. А когда мы ему рассказали, как видели ночью на крыше голландского графа… и что кто-то в ваш дом забрался, а граф его видел и знает… вот тогда похвалил!

– Так это вы видели графа ван Тенгбергена? Послушайте, он называл того человека, который искал у нас бумаги… Как он его назвал?

– То-то и оно, что по-русски. Назвал почему-то… – Ивашка собрался с духом и четко выговорил по-русски: – «Донная рыбина»!

– Странное имя, – сказала Дениза. – Повторите еще.

Ивашка исправно повторил.

– Умоляю вас, расскажите мне все с самого начала, – попросила Дениза. – Как вы увидели графа на крыше, почему он с вами заговорил…

– Не с нами, с Петером Палфейном, который привез змею и мартышек. Кажется, этот граф уже давно по крышам бегает. Палфейн еле уговорил его спуститься и идти домой.

– Вы можете устроить мне встречу с Палфейном?

– Могу. Он нам служит, мы его потом в Москву заберем. Он спозаранку придет, принесет бритву. Вы встаньте на заре, подойдите к окошку. Тихо…

Шумилов вышел из комнаты и пошел на двор.

– Скорее, скорее, – торопил Ивашка. Он отвел Денизу в чулан и сам задвинул засов – чтобы не попало засоне Ильичу. При этом Ивашка успел ухватить Денизу за плечо – и, стремительно укладываясь на войлок, только о том и думал, какое у нее округлое узкое плечико.

Дениза же размышляла – как лучше поговорить с Палфейном, чтобы он помог встретиться наедине с герцогом? Про московита, который кормил ее более чем странными пирогами, насквозь пропитанными жиром, и поил кислятиной, она не думала вовсе.

Палфейн с бритвой заявился на рассвете. Сторожевые стрельцы его знали и пропустили к домишку Шумилова. Он постучал во все окна и вызвал заспанного Ивашку.

– Заходи, Петер Палфейн, – пригласил Ивашка. – С тобой хочет поговорить одна госпожа. Только – тихо… Я тебя к ней в чуланчик впущу и закрою, говорите там шепотом.

– Ого! – ответил Палфейн. – Я еще могу нравиться дамам! Жаль, ты меня в молодости не знавал. У меня в каждом порту было по жене и росло по двое, а то и по трое ребят. Все, я думаю, во флот пошли, у меня морская порода сильная, любую сухопутную перебьет. А что за госпожа? Если моих лет, так шла бы она…

– Молодая, молодая! – успокоил Ивашка. – Это та бегинка, которая сумела убежать.

– Сестра Дениза? Так ее не поймали?

– Не поймали… – Ивашка вздохнул. – Из-за этой сестры Денизы мне теперь с бородой прощаться…

– Держи бритву! Как бриться, догадаешься?

– Ну, как? Взять бороду в кулак и брить!

– Хотел бы я на это поглядеть. Жаль, времени нет, да и ваш старичок может проснуться…

– Отчего он вдруг проснется?