Роберт Паль - И на земле и над землей Страница 69

Нелегка крестьянская жизнь, никогда в ней нет покоя. Но она же дает человеку от земли и возможности жить не только сегодняшним днем, думать и работать на будущее, которое непременно будет. А вот он, если повезет, устроится опять на какое-то время в свою бывшую «Хлопчатку», чтобы перестроить ее в гигантский магазин, — и что? Перестроит, получит расчет и забудет. Ну какой резон ему, пролетарию, думать и волноваться о том, как пойдут у новых хозяев их торговые дела, какой они получат на них навар, куда денут свои капиталы? Чужое душу не греет. Тем более такое чужое…

Вот скоро дорога взбежит на пригорок и с него откроется лежащий внизу город. Наверное, оттуда он очень красив, хорошо бы сделать несколько снимков. Был бы налегке, сошел бы, посмотрел, но с таким тяжелым грузом, да еще на исходе дня, это не совсем разумно. Придется приехать специально, ну хотя бы завтра. Или использовать другой подходящий случай.

Однако ждать следующего случая не пришлось, он подвернулся сам — буквально через несколько минут, на том самом пригорке. Что-то в старом автобусе поломалось, и он встал. Пассажиры, все сплошь садоводы-огородники, недовольно пошумели, но потом угомонились, выбрались из тесного салона и принялись с интересом разглядывать родной город, будто видели его впервые.

Никита Аверьянович тоже вышел, приготовил фотоаппарат, стал высматривать нужный ему ракурс. Радовался тому, что многое узнает: вон его микрорайон из старых панельных пятиэтажек; через площадь — двадцатиэтажное здание нового банка; чуть поодаль — новые жилые массивы из красного кирпича, с причудливыми башенками на крышах; в далеком синем мареве — «Химпром», которого уже нет.

Разговоры о его закрытии шли давно: вредное, мол, для экологии производство. Вредное-то вредное, но не будь его, очень многое за большие миллионы пришлось бы закупать у соседей по разуму, потому что другого такого в стране нет. Вот и не верили заводчане, что отчизну оставят без столь необходимой ей продукции, а их без работы. Даже распевали переиначенную популярную песенку:

Разговоры, разговоры, —Кто-то зря старается.Разговоры стихнут скоро,А «Химпром» останется!

Не остался. Зато наши «зеленые» дурачки довольны. А зарубежные конкуренты отметили этот приятный факт бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в еще более бурные овации.

Между этим уже бывшим заводом и остальной частью города находилась крупная ТЭЦ, питающая его теплом и энергией. Вон ее высокая труба, разглядел Свистунов. Время от времени из нее вырываются белые облака. Так всегда бывает перед началом отопительного сезона: проверяется работа агрегатов.

Закатное солнце все ниже и ниже склонялось над землей, окрашивая все вокруг в нежный малиновый цвет. Из-за этого эффекта, не особенно веря в успех, Никита Аверьянович сделал несколько кадров, прогулялся по пригорку и уже собирался опять вернуться в автобус, как увидел нечто совершенно невероятное.

Закатываясь за электростанцией, солнце на какое-то время попало в очередные клубы пара и словно бы задержалось как раз на трубе. Бурлящее облачко мгновенно из нежно-белого превратилось в огненно-красное и стало медленно подниматься в небо. Теперь оно виделось уже не безвинным паровым клубком, а зловещим гигантским грибом-мухомором, растущим на высокой темной ножке и напоминающим что-то очень уж знакомое и страшное.

Пока солнце не сместилось, Свистунов успел сделать несколько снимков, досмотрел закат и вернулся на свое место. Водитель наконец закончил ремонт, и автобус весело покатил дальше, благо дорога пошла под уклон.

Родному городу Никиты Аверьяновича Свистунова исполнилась круглая, причем немалая дата, и городской голова сотоварищи решили устроить своему порядком заскучавшему электорату запоминающийся праздник.

Все лето улицы, по которым их возили на работу и в загородные резиденции, закатывались свежим асфальтом, на фасадах наиболее уважаемых присутственных мест провели основательный евроремонт, представителей большого, среднего и малого бизнеса побудили облагородить вывески и автостоянки у своих офисов, а также внести посильный вклад в обширную культурную программу мероприятия.

И вот месяц за месяцем город мыли, мели, скребли, красили. Творческая составляющая здешнего населения, включая все возрасты от среднего дошкольного до старшего пенсионного, разучивали новые коллективные танцы, сочиняли гимны и стихи, писали репортажи, очерки и исторические исследования, организовывали выставки цветов, конкурсы лучших лоджий и балконов и, главное, сверх всяких конкурсов и смотров, своим личным примером содействовали тому, чтобы каждый житель города-юбиляра встретил и провел этот судьбоносный праздник на самом высоком моральном уровне.

Никита Аверьянович искренне радовался за любимый город, но, недооценивая собственный творческий потенциал и не имея возможности как следует проявить свой трудовой героизм, не находил для себя места в этом бурном массовом творчестве земляков.

Посвятить такому большому событию усилия по обеспечению продовольственной программы в масштабах одной отдельно взятой семьи было бы не солидно: не министр ведь и даже не губернатор. Тем более на таком маленьком участке.

Сооружение колодца конечно дело большое и нужное, но к юбилею тоже вроде бы отношения не имеет.

Вот если бы он встал на какую-то очень серьезную и видную аж из самой столицы вахту и не слезал с нее все эти месяцы, это бы еще чего-то значило. Но бродить все лето в живописных окрестностях в муках готовящегося к празднику родного города, единолично, ради собственного удовольствия любоваться белыми облаками, алыми закатами, соседскими цветами, битые часы и дни проводить в бесплодных наблюдениях за интимной жизнью всяких пернатых и растений — что это как не самоустранение, игнорирование и дезертирство с важнейшего участка жизни?

Примерно так весело и в то же время ответственно размышлял Свистунов о предстоящем историческом моменте и своей вынужденной бездеятельности в такое непростое время. Ругал, стыдил себя, но находил и оправдания, даже заслуживающие общественного внимания дела. А что: прекрасную «Хлопчатку» досрочно демонтировал? — демонтировал; задолженности по ЖКХ, газу, электричеству и телефонной связи не имеет? — не имеет; никаких порицаемых деяний не совершил? — не совершил. А то, что увековечил столько городских достопримечательностей и красот природы, так это тоже не только собственного удовольствия для: лучшее из них будет демонстрироваться на юбилейной выставке к радости всех.