Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 Страница 7

Когда этот забавный документ был переписан начисто, я подписал его и передал профессору. Тот несколько мгновений колебался, но, бросив взгляд на перстень царицы Савской, тоже подписал и, пробормотав, что он старый дурак, кинул бумагу через стол Орму.

— Подождите минуту, — сказал капитан, — я забыл кое-что. Мне хотелось бы, чтоб мой старый сослуживец, сержант Квик, поехал с нами. Он очень полезный человек, особенно если нам придется иметь дело со взрывчатыми веществами, с которыми он много возился в инженерных войсках и в разных других местах. Если вы согласны на это, я позову его и спрошу, не хочет ли он поехать с нами. Он, вероятно, где-нибудь поблизости.

Я выразил свое согласие кивком головы, решив по виденной мною сцене с мумией и полицейскими, что сержант действительно полезный человек. Так как я ближе всех сидел к двери, я распахнул ее перед капитаном, и прямая фигура сержанта, который, очевидно, опирался на нее, в буквальном смысле слова ввалилась в комнату, напомнив мне потерявшего равновесие оловянного солдатика.

— Ну-ну! — сказал Орм, когда его протеже, нисколько не изменившись в лице, поднялся на ноги и стал во фронт. — Какого черта вы делали там?

— Караулил, капитан. Думал, что полиция может изменить свое решение и вернуться. Прикажете что-нибудь, капитан?

— Да. Я отправляюсь в Центральную Африку. Когда вы можете быть готовы к отъезду?

— Пакетбот, идущий в Бриндизи, отходит завтра вечером, капитан, если вы поедете через Египет, а если ехать через Тунис — в субботу, в 6.15 вечера, следует отправиться с Черинг-Кросс. Но только, как я мог понять, вы берете с собой оружие и сильные взрывчатые вещества, а чтобы упаковать их как полагается, нужно время.

— Как вы могли понять! — повторил Орм. — Так что и как вы понимаете?

— Двери в этих старых домах неплотно сидят в рамах, капитан, а вот этот господин, — он указал на профессора, — обладает голосом пронзительным, как собачий свисток. Прошу не обижаться, сэр. Звонкий голос — превосходная вещь, разумеется, если двери плотно закрываются. — И хотя деревянное лицо сержанта Квика не дрогнуло, я уловил, как блеснули его насмешливые серые глаза под нависшими бровями.

Мы все расхохотались, в том числе и Хиггс.

— Так вы согласны поехать с нами? — спросил Орм. — Я полагаю, вам ясно, что дело рискованное и что вы, быть может, не вернетесь назад?

— Спайон Коп был рискованным делом, капитан, и рискованным было также дело в траншее, откуда вернулись только мы с вами да матрос, но мы все же вернулись оттуда. Прошу прощения, капитан, но никакой опасности вообще не существует. Человек рождается в положенный час и умирает в положенный час, и что бы он ни делал в промежутке между этими двумя часами, это ровно ничего не меняет.

— Послушайте, — сказал я, — да мы с вами единомышленники!

— Многие думали так же, как я, сэр, с тех пор как старик Соломон подарил своей даме эту штуку. — И он указал на кольцо царицы Савской, лежавшее на столе. — Но, простите, капитан, какое мне назначат жалованье? Я сам не женат и не содержу никого, но у меня есть сестры, у которых дети, а пенсия прекращается, когда солдат умирает. Не думайте, что я жадный человек, капитан, — поспешно добавил он, — но, как вы все понимаете — что написано пером, не вырубишь топором. — И он указал на наш договор.

— Правильно. Сколько вы желаете получить, сержант? — спросил Орм.

— Ничего, кроме моего содержания, капитан, если мы ничего не добудем, но если добудем что-нибудь — пять процентов не будет слишком много?

— Пусть будет десять процентов, — предложил я. — Сержант Квик рискует жизнью так же, как мы.

— Благодарю вас, сэр, — ответил тот, — но это слишком много, по-моему. Я желал бы получить пять процентов.

Так и записали, что сержант Сэмюэль Квик получит пять процентов от общей суммы нашего дохода, при условии, что он будет исполнять все приказания. Он тоже подписал договор, и ему поднесли стакан виски с содовой, чтобы он выпил на здоровье.

— Теперь, милостивые государи, — сказал он, отказавшись от стула, который предложил ему Хиггс (он, по-видимому, в силу привычки предпочитал свою позу оловянного солдатика у стены), — в качестве скромного пятипроцентного члена вашей компании отважных людей прошу разрешения сказать слово.

Его попросили говорить, и сержант стал расспрашивать меня, каков вес той скалы, которую мы хотим взорвать.

Я сказал ему, что не знаю этого, потому что никогда не видел идола фенгов, но предполагаю, что размеры его огромные и что он, быть может, не меньше собора св. Павла.

— Если он к тому же еще и крепок, понадобится большая сила, чтоб расшевелить его, — заметил сержант. — Тут пригодился бы динамит, но он занимает слишком много места, чтобы в необходимом количестве его можно было перевезти через пустыню на верблюдах. Капитан, что вы знаете о пикратах? Вы помните те новые бурские гранаты, которые убили стольких наших и отравили остальных?

— Да, — отвечал Орм, — помню, но теперь существуют еще более мощные взрывчатые вещества — новые соединения, обладающие ужасной силой. Мы справимся обо всем этом завтра, сержант.

— Слушаюсь, капитан, — согласился тот, — но, спрашивается, кто же будет платить? Взрывчатые вещества в таком количестве стоят недешево. Я рассчитал, что все снаряжение экспедиции, включая пятьдесят винтовок военного образца, обойдется не меньше чем в полторы тысячи фунтов стерлингов.

— По моему расчету, — сказал я, — Македа дала мне золота приблизительно на эту сумму, больше я просто не мог увезти с собой.

— Если вашего золота не хватит, — вмешался Орм, — я, хотя и небогатый человек, могу одолжить фунтов пятьсот. Не будем говорить о деньгах. Дело вот в чем. Все ли вы согласны предпринять эту экспедицию и довести ее до конца во что бы то ни стало?

Мы все ответили, что согласны.

— Больше никто ничего не хочет сказать?

Я решил высказать предупреждение:

— Забыл уведомить вас еще о том, что если нам удастся попасть в Мур, никому из нас не следует влюбляться в Вальду Нагасту. Ее личность священна, и она может выйти замуж только за представителя ее же собственного рода, а если кто-либо влюбится в нее, нам всем отрежут головы.

— Слышите, Оливер? — сказал профессор. — Полагаю, что предупреждение доктора относится к вам, потому что все остальные уже почти старики.

— Разумеется, — отвечал капитан, снова покраснев по своему обыкновению. — По правде говоря, я тоже чувствую себя стариком, и, поскольку речь идет обо мне, чары черной красавицы не в счет.

— Не хвастайтесь, капитан. Прошу вас, не хвастайтесь, — заговорил вдруг громким шепотом сержант Квик. — Ни за что нельзя поручиться, когда имеешь дело с женщиной. Сегодня она — мед, а завтра — яд, только Богу и погоде ведомо, почему. Не хвастайтесь, не то можем увидеть вас однажды ползающим на коленях за этой самой черной красавицей. Если хотите, можете искушать провидение, но не искушайте женщину, пока она не обернулась и не начала сама искушать вас, как она сделала это в незапамятное время.