Максим Кисляков - Раскаленная броня. Танкисты 1941 года Страница 7

– Спортсмен.

Не успел Протасов договорить, как его вжало в обивку сиденья. В кузове вновь загремело ведро, опять кто-то зло выругался.

Дорога идет ровным полотном, лишь иногда сворачивает, будто вертится. Шум мотора и покачивание разморили Игоря окончательно. Дремота свинцовым грузом наваливается на веки. Замолкли и ребята в кабине. Но вздремнуть не получалось – то ефрейтор крутанет баранку так, что тебя впечатывает то вправо то влево на поворотах, то лихо кого-то объедет. И всякий раз вслед противно визжит клаксон.

Игорь чертыхнулся – вновь на очередном ухабе шмякнулся головой о потолок кабины. Ефрейтор покосился на него, глаза смеются. В зубах тлеет, пыхает искрами папироска.

– Ничего, командир, зато с ветерком!

Все чаще стали попадаться жилые ухоженные домики, сначала в основном мазанки, потом побогаче, иногда и в два этажа с хозяйственными пристройками. Попадаются и каменные строения. В окне промелькнули «Хозтовары», рядом – «Гастроном», у дверей успел увидеть очередь. Вечер, но почему-то все еще открыты, отметил про себя Игорь. Дальше начинались жилые кварталы.

– Слышал новость – война с фрицем началась!

– Ну конечно, слышал! – ухмыльнулся Игорь. – Даже больше того – завтра на фронт!

– Вот ведь везучие!

– Везучие? – изумился Игорь. Ему почему-то показалось, что именно про таких, как этот ефрейтор, говорят – служба как сказка – просыпаться не хочется.

– А то ж! Я б тоже добровольцем рванул бить фашиста. Но, видно, не судьба…

– Чего так? Болен, что ли? Хотя вроде армейскую баранку крутишь…

– В том-то и дело, что более как крутить баранку я в армии и не гожусь, – горько заметил ефрейтор, в голосе скользнула печаль. – В аварию попал. По глупости, конечно. Лишку глотнул спиртного, и понесли черти… А теперь вот! – Ефрейтор шлепнул ладонью по колену. – Почти не сгибается. Куда мне в атаку с такой-то ногой… Только и могу, что давить на гашетку.

Игорь посмотрел на водителя. Его бравурность вдруг улетучилась – перед ним сидит сгорбившийся солдат, давно уже выросший из ефрейтора. Щемящая жалость сдавливает сердце.

Молчание. Лишь слышно, как потихоньку переговариваются друзья в кузове, да шумит мотор полуторки.

– Как думаешь, сколько война с немцем продлится? – прервал гнетущую тишину ефрейтор.

– Месяц, может, два, – неуверенно ответил Игорь. – Да не-е-е! Месяц от силы!

– Я тоже думаю, месяц – не больше, – кивнул водитель.

– Как наш комбриг говорит: раз сунулись, значит, так ударим – до Берлина отлетят!

Ефрейтор хмыкнул.

– Правильный у вас комбриг. Дело говорит!

Завизжали тормоза, Игорь едва не впечатался в лобовое стекло, вновь загрохотало ведро в кузове.

– Ты сдурел, что ли, ефрейтор? – вырвалось у Игоря. – Не дрова же везешь!

В ответ ефрейтор лишь осклабился.

Нещадно скрипят тормоза, водитель дернул руль вправо, и машина в нескольких сантиметрах замерла у кирпичной стены какого-то склада.

– Все! Дальше нельзя! – бодро произнес водитель. – Ежели начальство увидит, что кого-то подвожу – шею намылит вмиг!

Игорь пробурчал в ответ и едва не выпал из кабины – после такой езды ноги не держат совсем.

Рядом с кабиной уже стоят Семен, Баир и Роман, охают, растирают ушибленные и затекшие места. В открытую дверцу высунулась голова солдата-водителя, лицо будто беспризорника-попрошайки.

– Эй, выпускнички, может еще парой папирос угостите, а?

– Да ведь давали уж, – недовольно ответил Роман Демин. – Совесть имей, служивый!

Игорь посмотрел на Демина и тут же приказал:

– Дай ему еще папирос.

– Чего? – непонимающим взглядом посмотрел Роман на лейтенанта, ресницы бестолково захлопали. Игорь цокнул, выхватил почти полную пачку папирос и протянул солдату-водителю.

– Держи, ефрейтор.

Но ефрейтор вдруг ухмыльнулся, лицо сделалось каменным. Он отстранил руку Игоря с папиросами и ответил, в голосе появился лед:

– А вот жалеть меня не надо, товарищ лейтенант. – Он подмигнул и тут же скрылся в кабине, бросил через открытое окно: – Бывай, лейтенант!

Затарахтел стартер, гаркнул движок, заскрежетала коробка передач. Полуторка резво рванула с места.

– Как зовут-то тебя, ефрейтор? – уже вдогонку выкрикнул Игорь. В ответ водитель лишь протяжно посигналил. Грузовик стал быстро удаляться, пока не исчез в облаке дорожной пыли.

– Чего это с ним? – непонимающе развел руками Демин.

– Не знаю… – пожал плечами Семен. – Сбрендил, наверное.

Все посмотрели на Игоря. Тот ничего не ответил, лишь кивнул в сторону парка и пошел вперед.

Дальше от центральной улицы в парк змеилась тропа. Уже отсюда слышна музыка. Внутри приятной волной разлилось тепло, от легкого волнения заколотилось сердце. Игорь невольно прижал руку к груди, горячий мотор за гимнастеркой будто отозвался на прикосновение, забился чаще.

Особенно много стало попадаться курсантов. Здесь практически все: пехота, артиллеристы, связисты, танкисты. Игорь даже нескольких кавалеристов приметил, те прохаживаются степенным шагом по тенистой аллее, на губах уже чернеют залихватские усики, пальцы заботливо разглаживают их. Попались и несколько командиров рангом от капитана и выше. Эти, в отличие от свежеиспеченных лейтенантов, ходят немного хмурые. Вообще, Протасов приметил – чем выше звание, тем угрюмее лицо. Хотя у многих на груди поблескивают награды за воинскую доблесть. Видимо, война им уже в тягость, думал Игорь. Война – дело молодое! Кому как не молодежи, военной поросли показывать удаль! Другое дело, что одной удалью не взять врага. Тут нужны сноровка, знания, техника, в конце концов. Вот за технику Игорь уж точно не переживал. Уж сколько раз политруки говорили – у нас, у Красной Армии, самое передовое вооружение! И охотно верилось! Тем более, когда рассматривали плакаты с техническими характеристиками английской, французской и немецкой техники. Сравнивали. Сверяли. Спорили. И всякий раз получалось, что наши «тэшки» и «бэтэшки» превосходят заморские образцы.

Ребята миновали деревянный мостик через крохотную речушку, деревянные доски отозвались приятным поскрипыванием.

«А может, они хмуры, потому что успели семьями обрасти?» – пронеслось в голове Игоря. И в самом деле! Отцу семейства наверняка трудно воевать, когда знаешь, что семья и дети где-то в тысячах километрах от тебя, да и наверняка одни, без мужского плеча. Тут мысли уж точно не на поле боя. Хотя, с другой стороны…

Не успел додумать Игорь мысль – локоть Ромки болезненно впился в бок.

– Смотри, командир, они! – заговорщицким шепотом произнес Рома, ткнув пальцем куда-то в сторону.