Саймон Скэрроу - Орел нападает Страница 7

Да и случая повторить опыт как-то не представлялось, хотя теперь они виделись чуть ли не ежедневно. Иногда Макрон брал на эти свидания оптиона — главным образом из чувства сострадания к пареньку, милашка которого (кстати, первая в его жизни) пала жертвой людского коварства. Бедную девушку склонил к сожительству один вероломный римский аристократ, а потом погубил ее.

Поначалу Катон робел и дичился, однако общительная неуемная Боадика мигом растормошила его. У них живо нашлось много тем для бесед. Они могли тараторить часами, и в итоге Макрон, хотя икенка и уверяла его, что с таким сосунком у нее ничего вообще быть не может, начал подумывать, а не зря ли он их познакомил. Естественно, согласие Нессы примкнуть к их компании очень устраивало центуриона: и паренек развлечется, и он, Макрон, сможет продолжить свои ухаживания без лишних тревог.

— А что, твой командир часто водит тебя в такие места? — спросила, усаживаясь, Боадика.

— Ну, обычно не в столь приличные, — с улыбкой ответил Катон. — Это для вас он так расстарался.

Несса иронии не уловила и недовольно фыркнула, давая понять, что приглашение в такую дыру ничуть ей не льстит, зато Боадика закатила глаза: она оценила шутку.

— Как тебе вообще удалось улизнуть в город? — спросил ее с искренним интересом Катон. — В тот вечер, когда нам пришлось втащить тебя в дом на руках, твой бедный дядюшка чуть не рехнулся.

— Он и рехнулся. Теперь ходит злой и согласился отпустить нас погулять лишь под присмотром кузена.

— И где же этот кузен? — нахмурился Катон.

— Не знаю. Мы с ним потеряли друг друга из виду, как только выскочили за ворота.

— Случайно?

— Конечно. За кого ты нас принимаешь?

— Я лучше промолчу.

— Вот-вот.

— Празутаг, наверно, уже весь извелся! — хихикнула Несса. — Ручаюсь, что сейчас он обшаривает каждый кабак, какой только может припомнить.

— И потому мы можем чувствовать себя в безопасности, так как нашему дорогому родственнику — кстати, он кузен только мой! — никогда в голову не придет искать нас здесь. Сомневаюсь, что он вообще знает о существовании закоулков за пристанью. Успокойся, с нами все будет в порядке.

— Ну да… если все же его не закинет сюда каким-нибудь ветром, — заявила Несса, широко раскрывая глаза. — Он ведь бешеный, ему все трын-трава. Помнишь, что вышло с тем пареньком, который пытался к нам подкатиться. Празутаг его чуть было не прикончил.

— Он и прикончил бы, если бы я его не оттащила.

Катон нервно поерзал на месте.

— Он что, крепкий малый — этот ваш родич?

— Здоровенный! — рассмеялась Несса. — Ха! Это самое подходящее слово. Здоровенный, как башня!

— Причем у этой башни совсем нет мозгов, — добавила Боадика. — Так что, ежели он все-таки сюда явится, даже не думай с ним спорить. Просто уноси ноги.

— Понятно.

Вернулся Макрон, таща в поднятых над головой руках кувшин и кружки. Осторожно поставив свою добычу на стол, он учтиво наполнил кружки напитком, отвоеванным у других выпивох, плотно обступивших трактирную стойку.

— О, вино! — воскликнула Боадика. — А ты знаешь, чем улестить женщину, центурион.

— Пиво закончилось, — пояснил простодушно Макрон. — Осталось одно это пойло, и к тому же не из дешевых. Так что пейте и радуйтесь.

— Пока нам дают, командир.

— Да? А что случилось?

— Так ведь, по словам наших спутниц, они сейчас радуют нас своим обществом лишь потому, что улизнули от одного своего родича, который теперь, надо думать, везде ищет их. И пребывает не в лучшем расположении духа.

— Его можно понять, — философически заметил Макрон. — Мало радости шастать по улицам в такой холод. Зато мы с вами в отличие от того бедолаги посиживаем сейчас в сухости и тепле. У нас есть хорошая выпивка и компания. Чего же еще нам желать?

— Местечка поближе к огню, — заявила Боадика.

— У меня созрел тост, — возгласил центурион, пропустив шпильку мимо ушей. — За нас четверых!

Он поднял кружку, залпом осушил ее и со стуком поставил на стол.

— Эх, хорошо! Именно то, что надо. Повторим?

— Погоди.

Боадика последовала примеру дружка.

Катон знал, что по части выпивки он не очень-то крепок, и потому покачал головой.

— Дело твое, парень, но имей в виду, что вино не хуже удара по кумполу помогает забыть о проблемах.

— Тебе видней, командир.

— Вот я и говорю, мне видней. Особенно в свете не очень-то радостных новостей.

Макрон со значением глянул на Боадику.

— Каких новостей? — резко спросила она.

— Наш легион отправляют на юг.

— Когда?

— Через три дня.

— Первый раз о том слышу, — сказал Катон. — А что стряслось?

— Ничего. Просто, наверное, генерал Плавт хочет развернуть наш Второй за Тамесис, чтобы не дать отойти туда Каратаку. Тогда остальные три легиона смогут спокойненько потрошить его здесь — на ее северном берегу.

— За Тамесис? — Боадика нахмурилась. — Туда путь неблизкий. И когда в таком случае вы вернетесь?

Макрон собрался было соврать что-нибудь успокаивающее, но, заметив, что Боадика изменилась в лице, счел самым правильным рассказать все как есть. Пусть уж лучше она узнает правду сейчас, чем будет клясть его после.

— Не знаю. Может, через полгода, ну, через год, а может, и никогда. Все зависит от Каратака. Верней от того, как долго продержится он против нас. Если мы сумеем разбить его быстро, то и обустройство провинции пройдет как по маслу. Но пока говорить о том рано: хитрый ублюдок беспрерывно грабит наши обозы с провизией и баламутит все мирные племена.

— Вряд ли можно винить воина за его доблесть.

— Можно, раз эта самая доблесть нас с тобой разлучает, — возразил Макрон, любовно накрыв узкую женскую ручку своей широкой ладонью. — Остается только надеяться, что он наконец сам поймет — с Римом много не навоюешь. Ну а как только провинция попритихнет, мне дадут отпуск, и я тут же прибуду к тебе. Плевое, если вдуматься, дело.

— Так ты, значит, считаешь усмирение вольных земель плевым делом? — вспыхнула Боадика. — Поразительное нахальство! И когда же вы, римляне, научитесь наконец видеть не только то, что вам хочется, но и прочую неприглядную для вас правду? Каратак ведет за собою лишь те племена, что издревле смотрят в рот катувеллаунам, но есть в Британии и другие народы. Слишком гордые, чтобы сражаться под чьим-то началом, и слишком ценящие свободу, чтобы кому-нибудь покориться. Возьмем наше племя. — Боадика ткнула пальцем в себя, потом в Нессу. — Я не знаю никого из икенов, кому не терпелось бы поскорей стать подданным вашего императора Клавдия. Само собой, вы добились расположения наших вождей, обещая им всяческую поддержку и долю в добыче, но я честно предупреждаю: как только Рим попытается нами командовать, все в один миг переменится. Мы тут же заставим вас оплатить свои притязания кровью!