Алексей Пиманов - Александровский cад Страница 7

При этих словах в Вериных глазах вспыхнул огонь. Но Таня ничего не заметила.

– А в кино… В кино завтра пойдем. Все вместе. Лады?

Она еще что-то хотела сказать, но Вера вдруг развернулась, шагнула за порог, затем вновь повернулась к Тане, натужно улыбнулась и сказала:

– Ну что ж, наше дело – предложить, ваше дело – отказаться.

Когда за Верой захлопнулась дверь, Таня еще немного постояла, обдумывая смысл визита подруги. Но так ничего и не сообразив, улыбнулась своему отражению в зеркале и побежала на кухню.

Только при виде накрытого стола ребята поняли, как проголодались. Через несколько минут они уже перешли к третьему блюду – ароматному, пахнущему ягодами киселю.

– Вкусно?

– Ничего… Танька хмыкнула.

– Я обязательно тете Клаве так и передам.

– Какой тете Клаве? – не понял Лешка.

– Горничной нашей, какой еще?

– А-а-а! Я думал, это ты готовишь… Танька была явно уязвлена.

– Еще чего… А это что-нибудь меняет?

– Да, в общем, ничего. Просто мы с отцом сами готовим. Танька вздохнула.

– Вы молодцы. А мы с папкой все не можем научиться. Знаешь, мамы давно нет, а мы никак не привыкнем…

Лешка поставил стакан на стол и поднял глаза на Таньку. Ему, как никому другому, было хорошо известно, что такое расти без матери. Своей мамы Лешка никогда не видел. Знал лишь, что она умерла в момент его рождения. Так, по крайней мере, рассказывал отец. И больше от него Лешка не мог добиться ничего. Если разговор заходил о матери, глаза отца становились грустными, и он умолкал. Эти разговоры давались им обоим настолько тяжело, что постепенно Лешкины вопросы сошли на нет.

Танина мама умерла, когда дочке исполнилось всего семь лет. В конце 20-х она вдруг тяжело заболела и сгорела буквально за несколько месяцев. Таня почти не помнила ее, хотя, судя по фотографиям, была точной копией матери.

Закончив обедать, Таня потащила Лешку в отцовский кабинет.

– Пап, можно? – спросила она, заглядывая в дверь.

Шапилин сидел за шахматной доской В руке он держал журнал с этюдом и, бормоча себе что-то под нос, двигал фигуры по доске. Петр Саввич поднял глаза и поверх очков посмотрел на остановившихся в дверях ребят.

– Слушай, Казарин-младший, а ты в шахматы играешь? – спросил он Лешку.

– Не-а, – Лешка замотал головой, – я в футбол люблю…

– А-а-а… – разочарованно вздохнул Шапилин. – Было у отца два сына: один – умный, другой – футболист…

– Папа! – Таню явно задел насмешливый тон отца. – Зато Лешка здорово считает.

– Я тоже неплохо считаю.

– Да, но он умеет трехзначные цифры на трехзначные умножать. А еще и делить, и проценты вычислять.

Шапилин недоверчиво прищурился.

– А ну… 372 на 5бЗ?

– Поделить? – спросил Лешка.

Шапилин хлопнул себя по коленке и рассмеялся:

– Умножить!

Лешка поднял глаза куда-то к потолку, пошевелил губами и произнес:

– Двести девять тысяч четыреста тридцать шесть. Шапилин с интересом посмотрел на Казарина.

– Ну а если поделить?

Лешка опять уткнулся взглядом куда-то в район люстры.

– Ноль целых, шестьсот шестьдесят тысячных… и еще что-то там в остатке.

Шапилин взял блокнот, повторил расчеты на бумаге и удивленно спросил:

– Как ты это делаешь? Лешка пожал плечами.

– Очень просто. Надо только представить в голове всю комбинацию. А результат сам появляется.

Шапилин почесал затылок и придвинул к Лешке шахматную доску:

– Говоришь, что не умеешь?

– Не пробовал.

– А ну, сядь…

Петр Саввич расставил все фигуры на доске.

– Значит так. Запоминай. Пешка ходит так Ладья – по прямой. Конь – буквой «Г». Слон – по диагонали. Ферзь – как хочешь. А король – вот так. Понял?

– Чего тут не понять? – Лешка подмигнул Таньке. – А в чем суть-то?

– Суть проста – добраться до короля и объявить ему мат.

В коридоре раздался телефонный звонок. Танька выбежала и тут же вернулась обратно:

– Пап, это тебя!

Шапилин вышел в коридор. Минугу он говорил с кем-то по телефону. Затем Петр Саввич вернулся, накидывая на ходу френч.

– Извини, старик, не получится. Мне срочно надо отлучиться… А знаешь что? – Шапилин на секунду задумался, после чего достал с полки книжку «Шахматная школа». – Почитай на досуге. А потом закрепим материал…

Глава 6

Ha улице стояла необычная для апреля жара. Дворник поливал мостовую из длинного резинового шланга, поругивая мальчишек, гоняющих перед собой железный обруч крючком из толстой проволоки. В шутку он попытался направить на них струю и чуть не облил появившуюся из-за угла дома Лидию Васильевну Шумакову. Она вовремя отскочила, с улыбкой погрозила всем пальцем, затем вошла в аптеку и направилась к крайнему окошечку.

– Здравствуй, Ксюша, – обратилась она к провизорше и огляделась по сторонам.

Ксения, пухленькая блондинка лет сорока, подняла голову и улыбнулась.

– Привет.

Шумакова зачем-то смахнула невидимую пыль с прилавка и спросила:

– Ну как, готово?

– Конечно, – спохватилась провизорша и, тоже оглядевшись вокруг, открыла стол. Вынув из него маленькую баночку, она быстро передала ее Шумаковой.

Лидия Васильевна, не мешкая, убрала флакон в сумочку.

– Спасибо, подруга… Я тебе чего-нибудь должна?

– А, пустяки, – отмахнулась Ксюша.

– Тогда я побежала.

Лидия Васильевна направилась к выходу.

– Лида, обожди.

Ксюша догнала ее на ступеньках аптеки и, волнуясь, сказала:

– Ты, знаешь, будь аккуратна. Не забывай – это все ж таки яд. Достаточно одной капли – и уже не откачают.

Шумакова безучастно выслушала подругу.

– Я понимаю. Повисла неловкая пауза.

– Ну, пока? – Первой нарушила молчание Лидия Васильевна и, не дождавшись ответа, зашагала прочь.

Но Ксюша не отставала:

– Лида-Лидия Васильевна остановилась.

– Ты чего? Ксюша замялась:

– Да я., ничего… Слушай, а у тебя с Пашей все в порядке? Шумакова насторожилась:

– Ты это к чему?

Ксюша многозначительно посмотрела на сумочку Шумаковой.

– А-а-а, ты про это? В порядке! – усмехнулась Лидия Васильевна. – В порядке, как никогда!

И она, звеня каблучками, зашагала по улице 25-го Октября в сторону Кремля.

Глава 7

В каморке Варфоломсева за столом сидел Лешка и рисовал на листе бумаги путь, который они прошли с Таней по подземелью. Герман Степанович прихлебывал чай из блюдечка, особенно не следя за тем, что делает его воспитанник.

– Так мы прошли… Тут тупиковая штольня, – Лешка нарисовал два квадратика и провел четкую линию, – а вот тут мы голоса услышали.

Старик почесал подбородок и усмехнулся.