Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) Страница 7

Это простое вооружение служило верным признаком того, что индеец явился отнюдь не с враждебными намерениями. Его лицо по-прежнему не выражало ничего – индсмен был слишком горд, чтобы выказывать чужакам, а тем более врагам, свои чувства. Хотя скулы молодого воина несколько выступали, это нисколько не портило его лица, черты которого были еще по-юношески мягкими. Когда Джемми подошел к нему, парень впервые открыл черные, жгучие, как раскаленные угли, глаза и на охотника упал дружелюбный взгляд. Одновременно индеец попытался пошевелить связанной рукой.

– Мой юный краснокожий брат понимает язык бледнолицых? – спросил охотник.

– Да, – ответил индеец. – Как это понял мой старший белый брат?

– Я прочел понимание в твоих глазах.

– Я слышал, что ты друг краснокожих людей. Я твой брат.

– Скажет ли мой младший брат, есть ли у него имя?

Такой вопрос, обращенный к пожилому индейцу, является серьезным оскорблением, потому что тот, кто не имеет имени, не доказал своего мужества и не может быть принят в воины. Пленник был слишком юн, и Джемми мог позволить себе задать такой вопрос. Тем не менее молодой человек ответил:

– Мой хороший брат думает, что я трус?

– Нет, просто ты еще слишком молод, чтобы быть воином.

– Бледнолицые научили краснокожих умирать молодыми. Мой брат может расстегнуть охотничью рубаху на моей груди, чтобы узнать, что у меня есть имя.

Джемми наклонился и пошарил рукой под рубахой. Он вытащил три красного цвета пера военного орла.

– Этого не может быть! – воскликнул он. – Ты не можешь быть вождем!

– Нет, – улыбнулся молодой человек. – Но имею право носить перья масиша, ибо меня зовут Вокаде.

Оба эти слова принадлежат языку манданов[5]: первое означает «военный орел», а вторым называют кожу белого бизона. Поскольку белый буйвол встречается крайне редко, то убивший его считается воином, уничтожившим нескольких врагов, и ему дается такое же право носить перья военного орла. Юный индеец убил такого буйвола, за что и получил имя Вокаде.

По существу в этом не было ничего странного; Дэви и Джемми удивил тот факт, что имя было взято из языка манданов. Ведь манданы считались вымершими. Поэтому Толстяк спросил:

– К какому племени принадлежит мой индейский брат?

– Я нумангкаке, а вместе с тем дакота.

«Нумангкаке» – так сами себя называли манданы, а «дакота» – обобщенное название для всех племен сиу.

– Значит, ты был принят дакотами?

– Именно так, как говорит мой белый брат. Брат моей матери был великим вождем Ма-то-то-па. Он носил это имя, потому что убил однажды сразу четырех медведей. Белые люди пришли к нам и принесли с собой оспу. Все мое племя погибло, за исключением тех немногих, которые раньше всех стремились попасть в Страну Вечной Охоты; они вызвали сиу на бой и были убиты ими. Мой отец, храбрый Ва-ки (Щит) был только ранен и позже вынужден был стать сыном сиу. Так что я дакота, хотя в моем сердце жива память о предках, которых призвал к себе Великий Дух.

– Сиу по ту сторону гор. Как же ты перешел их?

– Я иду не от тех гор, о которых говорит мой брат. Я спустился с высоких гор на западе и должен был принести важное сообщение одному маленькому белому брату.

– Этот белый брат живет здесь неподалеку?

– Да. Откуда это известно моему старшему белому брату?

– Я шел по твоему следу и видел, что ты гнал свою лошадь, как тот, кто близко у цели.

– Ты все правильно понял. Сейчас я был бы уже у цели, но эти бледнолицые преследовали меня; моя лошадь была слишком измученной и не смогла перепрыгнуть эту воду; она упала. Вокаде оказался под ней и потерял сознание, а когда он очнулся, то был связан ремнями.

Скрепя сердце он добавил на языке сиу:

– Они трусы. Девять человек связали мальчика, чья душа на время покинула его! Если бы я мог с ними бороться, то их скальпы теперь принадлежали бы мне.

– Они даже избили тебя!

– Не говори об этом, ибо каждое твое слово пахнет кровью. Мой белый брат освободит меня от плена, и тогда Вокаде разберется с ними по-мужски.

Он сказал это с такой уверенностью, что Толстяк Джемми, улыбнувшись, произнес:

– Разве ты не слышал, что я не могу им указывать?

– О, мой белый брат не боится и сотни таких людей. Каждый из них ваконкана – старуха.

– Думаешь? С чего ты взял, что я их не боюсь?

– У Вокаде широко открыты глаза. Он часто слышал рассказы о двух знаменитых белых охотниках, которых называют Дэви-хонске и Джемми-петаче, он узнал их по описанию и фигурам.

Охотник собирался ответить, но тут Уолкер прервал его:

– Остановись, парень! Мы так не договаривались! Хоть я и позволил тебе поговорить с парнем, но только по-английски. Вашу тарабарщину я не потерплю, черт вас знает, что вы замышляете. Впрочем, нам достаточно знать, что он владеет английским. Вы нам больше не нужны и можете двигать туда, откуда пришли. И, если это не произойдет сейчас же, я подстегну вас!

Взгляд Джемми метнулся к Дэви, а тот подал ему быстрый знак, которого никто не заметил; молниеносного подмигивания Толстяку было достаточно. Длинный повел взглядом в сторону кустов, растущих рядом с ним. Джемми бросил на них короткий, но изучающий взгляд и заметил, что среди ветвей близко к земле торчат два двуствольных ружья. Значит, там с оружием наизготовку лежат два человека! Кто они? Друзья или враги? Но спокойствие Дэви говорило само за себя. Толстяк ответил Уолкеру:

– Хотел бы я знать причину, по которой мне нужно убраться отсюда. У меня таковой нет, может она есть у вас?

– У нас? А нам-то кого здесь опасаться, от кого бежать?

– От тех, кому еще вчера принадлежали эти две лошади. Понятно?

При этих словах он указал на двух темно-рыжих меринов, которые так жались друг к другу, как будто были единым целым.

– Что?! – вскричал Уолкер. – За кого вы нас принимаете? Мы честные проспекторы[6] и нам надо на ту сторону, в Айдахо, где теперь открыли новые залежи золота.

– А поскольку вам для этой поездки не хватало лошадей, – продолжил Джемми, – вы походя стали «честными» хорзпилферами[7]. Вам нас не провести!

– Эй, еще слово – и я пристрелю тебя! Мы купили всех этих коней и заплатили за них.

– И где же, мой «честный» мистер Уолкер? – насмешливо протянул Джемми.

– Еще внизу, в Омахе.

– Вот как! И наверное, там же про запас прихватили с собой чистые копыта? Почему эти две гнедые лошади свежи, будто только из дома? Почему у них чистые черные копыта, в то время как остальные ваши загнанные клячи топают в запущенных «шлепанцах»? Я скажу вам: гнедые еще вчера имели другого хозяина, а конокрадство здесь, на Дальнем Западе, карается веревкой.