Рафаэль Сабатини - Игрок Страница 73

Он обрисовал ситуацию как зловещую и назвал две причины ее появления: искусственно раздутая стоимость акций Индийской компании и избыточное количество бумажных денег в обращении.

Употребляя обтекаемые выражения, он осудил принимаемые насильственные меры как еще более усугубляющие положение. Его предложения сводились к тому, что следует установить фиксированную цену за акции Индийской компании на уровне пяти тысяч ливров, а стоимость банкнот плавно, месяц за месяцем, опускать, так чтобы к концу года она составляла около половины их номинальной стоимости. При этом появлялась надежда на стабилизацию их курса.

Ужаснувшись от этого предложения, а еще больше от того, как оно было принято, и ощущая ту злобу, которой оно было продиктовано, мистер Лоу с большим трудом сдерживал свое возмущение, когда попросил слова для ответа.

— Канцлер, отклоняя наши принудительные меры, необходимые, чтобы поправить состояние дел, предлагает также принудительные меры, но намного более тяжелые для населения. Предупреждаю Ваше Высочество и всех вас, господа, что декрет, о котором просит сейчас канцлер, в случае его принятия вызовет катастрофу. Начнется паника, последствия которой могут быть ужасающими. Поскольку господин д'Аржансон достаточно проницателен, чтобы это предвидеть, то я осмелюсь прямо спросить его, не ее ли он и желает вызвать?

— Постыдный вопрос, — упрекнул его Ноай.

— И неприличный, — прошамкал старый Вильруа. — Это еще самое меньшее, что о нем можно сказать.

Потребовалось вмешательство регента, чтобы остановить поток оскорблений в адрес генерального контролера.

— Господа! Господа! — замахал полными руками регент. Потом он слегка упрекнул Лоу: — Дорогой барон, вы не должны, даже в пылу спора, подозревать, что господин маркиз имеет какие-то низкие мотивы для своих предложений. Он на это не способен.

Мистер Лоу наклонил голову.

— Я отвожу свой вопрос, раз Ваше Высочество уверяет меня, что я ошибаюсь, — он перевел дух, чтобы остыть. — Что касается акций Индийской компании, то, если установить на них фиксированную цену, как предлагает господин маркиз, доверие к ним будет подорвано окончательно. Оставьте их в покое, и акции сами найдут свою цену, а это цена со временем, — и даже раньше, как только работа новых колонистов даст плоды, — может быть и такой же высокой, какой ее сейчас держат спекулянты.

Кто-то рассмеялся. Мистер Лоу не обратил на это внимание.

— Что касается бумажных денег, то легко доказать ужасную по последствиям ошибку в предложении канцлера. Не стоит обманывать себя, что декрет преуспеет именно в постепенном снижении стоимости денег. Как только станет известно намерение правительства, банкноты обесценятся мгновенно и при этом не наполовину, как заявляется, а гораздо сильнее. А теперь подумайте, что произойдет. Ведь в обороте сейчас около двух миллиардов ливров. Из этого количества Банк обеспечивает золотом, торговыми кредитами и сбором налогов около полутора миллиардов. Без покрытия остается только полмиллиарда. Они должны были быть уничтожены, если бы попали в Банк после покупки акций Индийской компании. Но государственные кредиторы из-за вздутой цены на акции не стали их покупать.

— А кто виноват? — сердито спросил д'Аржансон.

— Я признаю в этом свою ошибку, — сказал мистер Лоу. — Это была моя единственная ошибка во всем этом деле.

— Единственная признанная вами ошибка, — поправил его Ноай.

— Как вам будет угодно, господин герцог, — презрительно ответил ему мистер Лоу. — Я не уклоняюсь от ответственности. Но позвольте указать вам, что из-за одной четверти избыточных банкнот предлагается снизить их стоимость в два раза. Спрашивается, кому это принесет выгоду? И имеет ли это смысл?

— Для меня нет, господа, — обеспокоенно сказал Его Высочество и обвел глазами зал в поисках поддержки, но нашел только Сен-Симона.

Строгий, но редко невежливый, герцог в своих воспоминаниях рассказывает нам, какими словами он осудил это предложение.

— Оно, — сказал он, — на языке финансистов называется montrer le cul[75] и употребляется при банкротстве. Предлагаемым декретом мы покажем ее настолько явно, что все будет потеряно сразу.

Д'Аржансон в ответ прогремел, что лучше поступить так перед лицом реальности, чем если государство будет продолжать поддерживать эту аферу, искусственность которой быстро станет понятной всему остальному миру.

— И следовательно, — с острым сарказмом сказал Лоу, — вы предлагаете представить ее даже большей аферой, чем она является на самом деле. Я думаю, эта мера может быть признана как весьма оригинальная в качестве способа борьбы с аферами.

Д'Аржансон с яростью возразил:

— Усмешки, сэр, это еще не аргумент, — его тяжелая челюсть выдавалась вперед. — Надо смотреть правде в глаза. От нее вы своим сарказмом не отмахнетесь. Мы стоим перед лицом естественной, неизбежной реакции, наступившей после временного процветания — временного из-за того, что оно строилось на иллюзии, — вызванного вашей системой. Ситуация отчаянная. Возможно, вы еще не понимаете, насколько. И бороться с ней следует также отчаянными мерами.

Поддержка Совета была горячей и единодушной, за исключением только Сен-Симона. Но даже Сен-Симон не настаивал на своих возражениях. Выразив их, он и так сделал все, что от него могли ожидать и что он считал позволительным для себя делать, так как не мог простить Лоу его вмешательство, как он считал, в казнь графа Орна.

Конец этого заседания был таков: регент, хотя и с большой неохотой, поскольку вера в генерального контролера была в нем лишь слегка поколеблена последними событиями, вынужден был все-таки подчиниться грозному единству совета, и мистер Лоу пошел домой с чувством горького отчаяния.

Это чувство оправдалось, как только стало известно, что указ с новыми мерами направлен в парламент на утверждение, и в чем суть этих мер.

Тот, кто вовремя понял, к чему идет дело, и обратил деньги в недвижимость или материальные ценности, чувствовал себя в безопасности. Но большая часть людей начала бурно протестовать против грабительской хитрости, выудившей из их карманов половину сбережений. И богатые, и бедные чувствовали себя обманутыми и обвиняли в этом Лоу, которого они считали настоящим автором этого проекта. Недовольство против него и стоящего за ним регента быстро приняло угрожающие размеры.

Толпа, состоящая из представителей всех слоев общества, большинство в которой составляли рыночные торговки, запрудила все подходы к Отель-де-Невер, но не для того, чтобы, как в прошлом, приветствовать господина Ла за богатства, которые он рассыпал на них, а для того, чтобы проклинать его имя и оглушать его воем, состоящим из угроз и обвинений. Здание не было взято приступом только благодаря высокой ограде. Отряд мушкетеров, высланный регентом, расчистил улицу и остался нести дежурство возле дома.