Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии Страница 8

В тоне мушкетера не чувствовалось никакого бахвальства, он говорил естественно, как бывалый солдат, привыкший к опасности, но не пренебрегающий мерами предосторожности.

Дю Трамбле с невольным восхищением посмотрел на своего спутника. На мгновение он забыл, что находится под арестом.

Из-за поворота показались всадники, освещавшие путь карете, запряженной шестеркой лошадей. Карету окружал многочисленный конвой.

– Это не бродяги-кальвинисты, – облегченный вздох вырвался из груди дю Трамбле.

В то же время от неясного предчувствия у д'Артаньяна кольнуло сердце. Он ощутил, что ему могут помешать выполнить приказ королевы.

Всадники поравнялись с ними. Властный голос приказал им остановиться.

– Остановитесь и назовите себя, шевалье!

– Меня зовут Леклер дю Трамбле, – быстро ответил экс-заговорщик, безуспешно пытаясь придать голосу достаточную твердость.

– Разве вы не видите, что мы и так стоим. – Реакция д'Артаньяна была несколько другой. – Вы загородили всю дорогу!

– Ваше имя, сударь. Вы пока еще не назвали его! – потребовал всадник, без сомнения, командовавший отрядом.

– Не вижу необходимости в этом, сударь. Езжайте своей дорогой и предоставьте нам следовать своей.

– Но у нас одна дорога, не так ли, любезный господин д'Артаньян? – донеслось из кареты. Занавеска в окне кареты приподнялась, и в свете факелов показалось лицо, при виде которого оба путешественника не удержались от восклицания.

– Ваше высокопреосвященство! – радостно вскричал дю Трамбле. «Спасен!» – добавил он про себя.

– Кардинал! – воскликнул д'Артаньян. Того, что мушкетер подумал, мы здесь воспроизводить не будем.

Тем временем Ришелье жестом подозвал к себе командира своей охраны. Тот незамедлительно тронул поводья коня, приблизился к карете и почтительно склонился к кардиналу, слегка высунувшемуся из окна. Ришелье что-то тихо сказал своему приближенному. Тот снова поклонился и, подъехав к д'Артаньяну и дю Трамбле, передал следующее:

– Шевалье дю Трамбле, займите место в карете его высокопреосвященства!

– Но этот господин арестован мной по приказу его величества, – твердо возразил мушкетер. – Мне вменено в обязанность доставить его в Лион.

– Вы д'Артаньян, лейтенант мушкетеров де Тревиля? – полуутвердительно произнес всадник.

Мушкетер кивком подтвердил его слова.

– В таком случае прошу вас приблизиться к карете его высокопреосвященства вместе со мной, – пригласил офицер.

Мушкетер повиновался. Секретарь Ришелье, находившийся в карете вместе с кардиналом, открыл дверцу.

– Вы говорите, дю Трамбле арестован вами? – сухо осведомился Ришелье.

– Это так, ваше высокопреосвященство.

– Какое же преступление он совершил?

– К сожалению, мне ничего не известно об атом, ваше высокопреосвященство.

– От кого же вы получили этот странный приказ?

– Я выполняю королевский приказ.

– Но король тяжело болен и, несомненно, не в силах отдавать приказы подобного рода. – Видя, что д'Артаньян молчит, Ришелье сумрачно заметил:

– Мне известно, что королева срочно покинула Фонтенбло. А вдовствующая королева уже в Лионе. Отвечайте, д'Артаньян, жив ли еще король?

– Король жив, и жизнь его величества уже вне опасности, – твердо отвечал мушкетер.

– Истинная правда, ваше высокопреосвященство! Кризис благополучно миновал! – вскричал дю Трамбле, тем временем также приблизившийся к карете кардинала. – Узнав об этом, я тотчас же вскочил на коня и помчался сообщить вам радостную новость. Я опередил всех, ваше высокопреосвященство, – многозначительно добавил дю Трамбле, глядя в глаза Ришелье.

– Понимаю, шевалье дю Трамбле, вы хотели меня обрадовать! Однако приходится признать, что вы не совсем точны. Вы не опередили господина д'Артаньяна.

– Шевалье не хватило самой малости, – с легким поклоном отвечал д'Артаньян. – Будь конь господина дю Трамбле чуть порезвее, я не успел бы арестовать его.

Ришелье нахмурился:

– Все это очень странно, господин д'Артаньян. Шевалье дю Трамбле спешит известить министра, а вы пускаетесь следом, чтобы его арестовать! У меня создается впечатление, что кому-то потребовалось скрыть от меня истинное положение дел. Это очень похоже на заговор! – Д'Артаньян принялся яростно кусать ус. – Вы не находите, господин мушкетер? – язвительно осведомился кардинал. – Или вы тоже заодно с заговорщиками?

– Я исполняю королевский приказ, ваше высокопреосвященство! – упрямо отвечал д'Артаньян. «Сейчас он прикажет забрать у меня шпагу, – решил он, – потому что сам, черт побери, я ее не отдам!»

– Я всегда был высокого мнения о вас, господин д'Артаньян, – продолжал кардинал с легкой усмешкой. – И отдаю должное вашей находчивости. Вы нашли нужную формулировку: «королевский приказ»! – Ришелье криво улыбнулся. – Скажите прямо: не королевский приказ, а приказ королевы. Как умный человек, господин д'Артаньян, вы прекрасно знаете, что это вовсе не одно и то же.

«Недаром Атос любил повторять, что кардинал – самый умный человек во всей Франции» – вспомнил д'Артаньян.

– Отвечайте же, гасконский упрямец: прав я или нет?

Впрочем, это и так понятно. Непонятно другое: зачем вы служите врагам Франции, господин мушкетер? – Взгляд кардинала сделался острым, словно клинок.

– Ваше высокопреосвященство, я – солдат, и никто не смеет упрекнуть меня в измене родине. Даже вы!

Ришелье молчал. Дю Трамбле счел за лучшее отойти подальше от д'Артаньяна, в это время кольцо гвардейцев вокруг мушкетера стало сужаться.

Неожиданно кардинал улыбнулся:

– Полно, господин гасконец, никто не сомневается в вашей честности. Я вовсе не желал оскорбить вас, только предостеречь. Честность и отвага – прекрасные качества! Но и они не спасут их обладателя, если он сделался пешкой в политической игре. Вы многого не знаете, господин д'Артаньян.

– Может быть, поэтому у меня крепкий сон, ваше высокопреосвященство.

– Смотрите, как бы ему не стать вечным, упрямец!

– На все воля Божья, ваше высокопреосвященство!

Кардинал откинулся на подушки, заменявшие ему сиденье.

– Господин де Ларейни! – негромко приказал он. – Арестуйте шевалье д'Артаньяна, приставьте к нему самых надежных из ваших людей, и пусть они не спускают с него глаз. А вы, дю Трамбле, пожалуйте в карету. Мы едем в Лион!

Де Ларейни приблизился к мушкетеру:

– Вы арестованы, вашу шпагу, сударь!

– У меня их две, – с вызовом проговорил гасконец. – Я, пожалуй, могу отдать вам шпагу дю Трамбле, но мою вы не получите.

– Господин д'Артаньян прав, – вмешался кардинал. – Я давно знаю его. Он скорее сломает свой клинок, чем отдаст его вам, Ларейни. А я вовсе не хочу, чтобы лучшая шпага Франции была сломана. Вы можете оставить себе свою шпагу, шевалье, но взамен дать честное слово дворянина, что не предпримете попыток к бегству. В противном случае вас будут считать бунтовщиком и дезертиром.