Мария Семёнова - Меч мёртвых Страница 8
- Категория: Приключения / Исторические приключения
- Автор: Мария Семёнова
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 22
- Добавлено: 2018-12-06 08:04:21
Мария Семёнова - Меч мёртвых краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Мария Семёнова - Меч мёртвых» бесплатно полную версию:Кто сказал, что в эпоху викингов жизнь была бесхитростной и простой?.. Можно было, оказывается, съездив за море с посольством, по возвращении не узнать собственной страны. А получив в своё распоряжение боевой корабль и дружину испытанных храбрецов – вдруг обнаружить, что стал пешкой в игре, где стороны давно забыли о чести…Кого выберет отчаянная воительница? Кто завоюет сердце странствующей колдуньи? И что гонит по белому свету таинственного молодого варяга, прячущего под кожаной повязкой половину лица?
Мария Семёнова - Меч мёртвых читать онлайн бесплатно
Он, конечно, не ждал, чтобы Рагнар дал ответ сразу. Мало чести соглашаться сразу и на всё, что тебе предлагают. Сперва поторгуйся, вынуди уступить, покажи, что тебя с кашей не съешь. Зачем-то ведь прислали посольство ладожские князья, знать, и у них велика нужда к замирению, а коли так, грех не заставить чуток отшагнуть…
– Ты, ярл, сказал достойную речь, – раскатился по длинному дому голос Рагнара Кожаные Штаны. Много зим прожил предводитель датчан, но ни десница, ни голос былой мощи не утратили. – Ты показал нам, что твой конунг не только бесстрашный герой, но и разумный правитель, пекущийся о своём племени. Твоими устами конунг Альдейгьюборга сулит нам великое и знаменитое дело, способное завязать узелок на веретёнах у Норн. Не ошибусь, если скажу, что он, верно, посоветовался с народом, доверившим ему свои рубежи. Не назовут люди несправедливым, если и я поступлю так же. Завтра я разошлю гонцов, и мы соберём тинг. А пока мои хирдманны думают, какой щит будет поднят на мачту, вы, гости, ни в чём не должны знать ни отказа, ни недостатка.
Хрольв ярл был большой охотник полакомиться пивом, да и пиво, правду сказать, в доме у конунга неизменно варили вкусное, крепкое и густое. Впрочем, люди ещё ни разу не видели, чтобы ярл лежал совсем пьяный. Или чтобы его вели с пира домой, поддерживая под локти. Вот и теперь он сам пересёк два широких двора, и ни по походке, ни по разговору никто не назвал бы его хмельным.
У ярла был такой же длинный дом, как у конунга, только поменьше. Дом был разделён надвое: в одной половине обитали хирдманны, ходившие с Хрольвом на кораблях, другая же, с отдельным входом, служила жилищем самому ярлу, его жене, их дочерям и верной Друмбе, всегда ночевавшей у порога провидицы. Ещё с ними жил младший сын конунга, Харальд. Так было установлено премудрыми предками, чтобы дети знатных вождей воспитывались не дома, а в семьях, связанных с ними обетами верности. Люди, составившие закон, хотели, наверное, крепче привязать вождя к племени, рассеянному по маленьким поселениям, – ибо какой же отец откажется лишний раз навестить любимую дочь или сына, – а юным наследникам помочь набраться науки, которую в отеческом доме они могли бы и упустить.
Вот и Харальд, дитя поздней любви Рагнара конунга, чуть не от постели умершей родами матери был принесён в дом Хрольва и Гуннхильд и положен на колени ярлу, месяц назад сыгравшему свадьбу. С тех пор прошло почти двадцать зим. Харальд вырос и уже несколько раз ходил с Хрольвом в походы. Как говорили, в бою он нисколько не отставал от других, и кое-кто ждал, что конунг вот-вот подарит сыну боевой корабль и сделает его хёвдингом… Однако Лодброк не торопился. Хрольв однажды спросил его, почему, и конунг ответил: повременим. Пусть мальчишка как следует покажет себя. Тогда многие решили, что Рагнар был недоволен сыном-тихоней и не ждал от него деяний, достойных будущего вождя. Мало храбро сражаться, надо ещё уметь повелевать людьми и заставить их себя уважать. По зубам ли такое скромнице Харальду, привыкшему ждать решений от воспитателя? Острые языки злословили даже, – всё оттого, мол, что у Хрольва и Гуннхильд не родилось сыновей, одни дочери. Вот Рагнарссон и вырос среди девчонок. Ярл на это однажды заметил, что выучил приёмного сына драться не хуже, чем умел сам. Тогда открытые смешки прекратились, но люди сочли, что парню следовало бы самому за себя постоять. А не ждать, пока это сделает Хрольв.
Такая вот была у ярла семья.
Вернувшись с пира, Хрольв сразу лёг спать, а Друмба помогла Гуннхильд распустить волосы и стала чесать их большим гребнем, вырезанным из моржового зуба. Гребень был очень старый и принадлежал ещё прабабушке Гуннхильд. Прабабушка тоже умела заглядывать в будущее и провидеть сокрытое от других, и гребень переходил по наследству к тем из неё наследниц, кому был присущ светлый дар ясновидения. Скальд Бёдвар Кривоногий, безответно влюблённый в прабабушку, в отчаянии даже сложил стихи, в которых сулился сжечь «проклятую кость» и тем самым сделать любимую обычной женщиной, способной заметить его страсть.
– Скажи, Гуннхильд… – заговорила неожиданно Друмба, – как ты поняла, что Хрольв ярл – не просто добрый воин, готовый делать подарки дочери конунга? Как ты догадалась, что любишь его?
– О, – улыбнулась Гуннхильд, – это было очень давно… Да спроста ли ты, дева, допытываешься о нашей любви? Раньше я таких речей от тебя не слыхала. Быть может, ты встретила человека, которому тебе наконец-то захотелось вскинуть руки на плечи?
Друмба смутилась:
– Рано ещё о том говорить…
– Уж не приехал ли он в гардском посольстве, сестра? – весело осведомился Харальд. – Мало я удивлюсь, если они ещё и колдуна привезли, чтобы вернее настоять на своём, беседуя с конунгом!
Он зашёл пожелать Гуннхильд доброй ночи, но не сдержал молодого любопытства и задержался послушать.
Друмба покраснела:
– Он воин. У него меч, к которому никогда не посмел бы прикоснуться колдун. И он не с гарда-конунгом, он сам по себе.
Харальд спросил:
– Это он тебе рассказал?
Друмба обычно обращалась с сыном конунга как с несмышлёным меньшим братишкой, и Харальд не мог упустить случая немного подразнить её. Девушка покраснела ещё сильнее и ответила не без вызова:
– Да, это он так сказал, и я не вижу причин не верить ему.
– Следовало бы тебе, – проговорил Харальд назидательно, – давно уже выбрать возлюбленного из числа наших молодцов. Тогда ты понимала бы в мужчинах и остереглась бы верить всякому слову неведомого бродяги…
– Ты хочешь сказать, – сощурилась Друмба, – что хирдманны конунга скоро приучили бы меня к лживости женовидных мужей?..
Гуннхильд ощутила досаду младшей подруги.
– Насмешки – плохая плата за откровенность, – сказала она. – Не сердись на моего родича, Друмба. Он тоже любит тебя и вовсе не хочет, чтобы с тобой приключилось недоброе… А мы с Хрольвом, как вы оба знаете, вместе росли, и ему было не скучно гулять со мной по лугам и по берегу, хотя я не очень-то годилась для игр. А потом он стал юношей, и однажды его привезли из похода еле живого, с обломком стрелы, торчавшим в груди, у самого сердца. Лекарь на корабле боялся трогать стрелу, потому что рана была глубокая, и вместе с наконечником могла выйти наружу душа. Люди говорили, стрелок целился в конунга, но Хрольв успел заметить, как он спускал тетиву. «Если парень выживет, я назову его ярлом», – сказал мой отец. А я вдруг поняла, что без Хрольва для меня не будет вокруг совсем ничего, кроме темноты. Я пришла туда, где его положили в доме, и сказала ему об этом…
– А он? – тихо спросила Друмба.
– Была самая середина ночи, и все кругом спали. Хрольв выслушал меня и велел размотать повязку у него на груди. Я сделала, как он попросил, и он взял стрелу пальцами и выдернул её вон. Он не закричал, но я поняла, чтó он сделал, и закричала вместо него. Все думали, что он умирает, но Хрольв выздоровел. – Гуннхильд улыбнулась дорогим для неё воспоминаниям. – К осени он вошёл в полную силу и попросил меня у конунга себе в жёны. Мой отец согласился на свадьбу и назвал его ярлом. Хрольв был тогда не старше тебя, Харальд. А мне было всего семнадцать зим. Теперь никто из вас, поди, не поверит, что когда-то и я была молодой?..
Когда Гуннхильд притихла подле уже спавшего мужа, а Харальд ушёл проверить, как дела у недавно ощенившейся суки – Друмба вновь вытащила старый костяной гребень. Долго рассматривала узор – клубки извитых, хватающих друг друга чудовищ, – а потом, на что-то решившись, провела гребнем по волосам. И даже прикрыла глаза: пусть ничто не отвлечёт её, если спутник поколений провидиц и ей надумает пошептать на ушко.
Она ждала довольно долго, но её так и не посетило никакое видение. Только длинные, чисто промытые волосы потрескивали, струясь между гладкими костяными зубцами. Это потрескивание вдруг навеяло Друмбе мысль об огне. О жарком и жадном огне, скользящем по корабельной палубе в поисках людских тел…
Девушка нахмурилась, спрятала гребень в чехол и убрала его в шкатулку. Ей больше нравилось представлять себе широкие плечи одноглазого венда и впервые в жизни думать о том, действительно ли так приятно будет положить на них руки. От таких мыслей что-то непривычно и сладко сжималось внутри. Друмба долго сидела в сгущавшихся сумерках, мечтая и улыбаясь собственным размышлениям.
Несколько дней после этого посланники гарда-конунга отдыхали от путешествия через море, пировали, забавлялись схватками свирепых коней и ждали ответа от Рагнара Лодброка. Старый вождь не спешил. Он советовался со своими людьми, рассылал гонцов по всему острову – звать народ на большой тинг, – и подолгу беседовал с боярами Твердиславом и Сувором, расспрашивая о Гардарики.
На особом поле неподалёку от крепости, испокон века отведённом для тинга, начали вырастать кожаные и шерстяные палатки. Каждая большая селундская семья прислала на тинг по несколько человек, и они ставили себе временные жилища на тех же местах, где в своё время останавливались их деды и прадеды. До тинга оставалось ещё время, но люди не скучали. Обновляли старые знакомства, заводили новые, торговали, сговаривались о свадьбах…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.