Арена - Бен Кейн Страница 8

– А если там будет Тулл?

– Я угощу и его! – Обрадованный перспективой угостить своего центуриона выпивкой, Пизон повернулся обратно. Теперь сицилиец ухмылялся ему, в чем было как-то нехорошо.

– Ты много пил с утра? – Тон сицилийца был шутливым, даже сладковатым.

– Это то, что делают легионеры в день выплаты жалованья, - парировал Пизон. Он протянул руку. – Мои деньги.

– Конечно. – Пальцы сицилийца запорхали над маленькими кучками монет на его столе. – Твои три динария были крупной ставкой. При ставке восемнадцать к одному твой выигрыш составит ... пятьдесят четыре динария.

– Три? –- взвизгнул Пизон. – На моем жетоне семь линий, ты что, слепой ублюдок! Семь!

– Я вижу только три, - сказал сицилиец, кивнув головой в сторону своего германского телохранителя ростом с лошадь и с длинной бородой. Тот встал перед своим работодателем, его руки, похожие на окорочка, сжимали отвратительного вида дубинку. – Три линии, - пророкотал он на плохой латыни. – Твоя ставка а в три динария.

– Ты придурок! – взревел Пизон.

– Вот. Сицилиец протянул жетон. – Посмотри сам.

Пизон схватил его, проклиная свою глупость за то, что обернулся, чтобы поговорить с Вителлием. Ловкость рук, без сомнения, была одним из многих «достоинств» сицилийца. Взглянув на три линии, он горько усмехнулся. – Это не мой жетон. Ты его подменил!

Лицо сицилийца приняло обиженное выражение. – Это то, что ты мне дал. Ты видел, не так ли? Он посмотрел на здоровяка.

– Да, именно этот жетон Солдат дал тебе, - согласился громила.

Порывом Пизо было ударить телохранителя и напасть на сицилийца. Однако, даже если бы он был трезв, он не был уверен, что в этой конкретной стычке сможет выиграть. Вителлий и Юлий могли бы помочь, но они были так же злы, как и он. В любом случае, он был достаточно зол, чтобы серьезно обдумать эту идею, но заколебался, когда сицилиец свистнул, и второй охранник – тоже огромный – появился из-за его прилавка. Вновь прибывший подошел и встал рядом с германцем, почти закрывая собой сицилийца, стоявшего позади них.

Настроение Пизона упало:. – Вы грабите меня вслепую, - прорычал он в промежуток между тяжеловесами.

– Я честный человек, - последовал ответ. Зазвенели монеты, и Пизону сунули маленький кожаный мешочек. – Вот. Пятьдесят четыре динария. Приличная сумма выигрыша для любого мужчины.

Пизон взглянул на своих товарищей – их кивки в ответ сказали ему, что, если он нападет, они тоже ему помогут - и затем он вздохнул. Даже с кинжалами они были настолько пьяны, что преодолеть двух таких громил было бы в лучшем случае сомнительно. Он пересчитал содержимое кошелька, обнаружив, что сицилиец, по крайней мере, в этом отношении, не солгал. – Ты должен мне еще семьдесят два динария! - крикнул он, бросая сицилийцу жетон с тремя линиями.

– Я заплатил тебе то, что причиталось. – Голос сицилийца стал жестким. – Убирайся, или мои люди отправят тебя еще дальше.

Кипя от ярости, Пизон подошел к громиле германцу, который одарил его счастливой ухмылкой.

– Хочешь подраться? –- германец постучал хватким концом своей дубинки по мясистой ладони. – Я готов.

– Пизон. – Рука Вителлия легла ему на плечо. – Это не стоит сломанной руки или ноги…  или чего похуже. Давай.

Пизон повернулся: – Семьдесят два динария! Семьдесят два гребаных динария! - прошипел он. – Это почти четырехмесячная зарплата!

– Я знаю это, брат. Юлий тоже. – Сочувствие смешалось с гневом в глазах Вителлия. – Однако это не стоит проломленного черепа, и это все, что здесь предлагается.

– Мы пойдем и возьмем с собой Тулла или Фенестелу, - сказал Пизон, хватаясь за соломинку.

– Без жетона ты ничего не сможешь доказать, - сказал Вителлий.

– Я расскажу всем, что натворил этот ублюдок, - заявил Пизон, махнув рукой в сторону легионеров, выходящих из амфитеатра. – Вон, они помогут.

– Ты узнаешь кого-нибудь? - спросил Юлий. – Я не вижу ни одного из Пятого.

Пизон посмотрел и заскрежетал зубами, потому что все, кого он видел, были люди Двадцать Первого. Отношения между его легионерами и солдатами их легиона варьировались от соперничества до откровенной враждебности. Пизон решил, что вместо того, чтобы покачать столь необходимые мышцы, его ситуация станет поводом для веселья и унижения. Здесь мог бы помочь Дегмар, но его нигде не было видно.

– Пошли, - сказал Вителлий. – Первое угощение за мной.

Даже это ошеломляющее заявление, а Вителлий имел склонность к скупости, не смогло поднять настроение Пизону. Обозвав сицилийца всеми грязными именами, какие только мог придумать, и пообещав отомстить за свои деньги, он ушел.

– Может нам попытаться собрать людей, чтобы разобраться с этими придурками? - пробормотал он.

– При обычных обстоятельствах - да, но сегодня день выплаты жалованья, - сказал Вителлий. – Наша когорта разбросана по всем питейным заведениям и борделям в викусе. Этот ублюдок тоже не дурак. Он и его обезьяны отправятся в путь, как только смогут убрать свой грязный прилавок. К тому времени, как мы вернемся, если нам это удастся, они будут уже далеко.

– Представь, что ты дал этому придурку всего три динария, - посоветовал Юлий. – С теми ста динариями, которые ты забрал у другого букмекера, ты должен быть на седьмом небе от счастья.

– Тебе легко говорить, - сказал Пизон.

– Ты больше ничего не можешь с этим поделать, и думай лучше о том, что твой кошелек полон, - сказал Вителлий, хлопнув его по спине. – Забудь об остальном.

– Хорошо. – Пизон улыбнулся, но внутри него пылала раскаленная добела ярость.

Пизон понятия не имел, который час. Тьма все еще окутывала викус, но рассвет был не за горами. Он и его товарищи находились в "Воле и плуге"  таверне Сироны уже давно, фактически с тех пор, как покинули амфитеатр. Незадолго до этого она выставила всех посетителей из своей гостиницы, сказав, что ее ждет кровать, в которую ей нужно забраться, во что бы то ни стало Ничто не заставило бы ее подать еще один кувшин вина, даже пригоршня динариев, которую