Уилбур Смит - Божество пустыни Страница 8

Длинный острый нос корабля был обшит листами кованой бронзы, чтобы таранить вражеские суда. Две мачты позволяли поставить очень много парусов, хотя сейчас все паруса были свернуты и корабль шел по протоку на веслах. Очень красивый корабль изящных, чистых очертаний, с высоким транцем. Глядя на него, нетрудно было понять, почему Крит считается главной морской державой. Мы смотрели на самый быстрый и могучий корабль на всех морях. И хотя сейчас он был тяжело нагружен и сидел в воде низко, никакой иной корабль не мог бы его перегнать. Но я гадал, какой груз у него в трюмах.

Когда корабль поравнялся с тем местом, где мы лежали в зарослях, я разглядел тех, кто на нем командовал. Трое воинов высокого ранга стояли на корме в стороне от четверых моряков, управлявших рулевым веслом. Хотя их забрала скрывали лица, они казались выше и массивнее среднего египтянина. Я видел, что их юбки – из тонкой материи, а оружие любовно начищено и украшено гравировкой. Воины, не купцы.

Корабль проходил мимо, и ветер донес до нас зловоние. Я знал, что длинными веслами на верхней палубе управляют члены экипажа, воины, а не бездумные твари. По приказу капитана они могут встать с гребных скамей и схватить оружие, лежащее у их ног. И будут сражаться, как воины, и делить призовые деньги.

А вот на нижних палубах сидели прикованные к скамьям рабы. Зловоние, которое я уловил, исходило от этих несчастных, которые жили на своих скамьях. Здесь они гребли, спали, ели, испражнялись и в конце концов умирали.

Критская галера прошла мимо, и мы услышали отдаваемые там приказы. Верхний ряд весел, точно крылья серебристой чайки, замер в воздухе, но нижние ряды продолжали окунаться в воду: корабль в последний раз повернул и направился к сверкающим белым стенам крепости, которые показались над кивающими головками папируса на берегу.

И тут произошло нечто неожиданное, к чему я был совершенно не готов. Из-за поворота протока вышел второй корабль, почти во всех отношениях такой же, как первый, и прошел мимо того места, где мы лежали. Он тоже низко сидел в воде – вез тяжелый груз.

Потом, к моему крайнему изумлению и радости, в протоке показалась третья тяжело груженная трирема. Вслед за первыми двумя она прошла мимо нас и направилась к крепости.

Я понял, в чем дело. Три месяца назад мои шпионы доносили, что три корабля, груженных сокровищами, готовы отплыть из главного критского порта Аггафер. Однако потребовалось несколько месяцев, чтобы это сообщение пришло ко мне. Тем временем отправка судов задержалась по непредвиденным обстоятельствам; самой вероятной причиной казалась плохая погода. И мои шпионы не смогли вовремя предупредить меня об этом дне.

Я думал, что доберусь до Тамиата много спустя после того, как суда прибудут, оставят свой груз и вернутся в Аггафер.

Вероятность того, что я прибуду к Тамиату в то самое время, что и конвой с сокровищами, была столь незначительна, что я мог объяснить такое совпадение только божественным вмешательством. С раннего детства я знал, что я любимец богов, особенно великого бога Гора, которому молюсь. Откуда бы иначе я при рождении получил столько талантов и достоинств? Как иначе я мог бы уцелеть среди бездны смертельных опасностей и ужасных несчастий, которые уничтожили бы более низменного человека? Как иначе я мог бы оставаться таким молодым и красивым и сохранять острый ум, когда все вокруг меня покрываются морщинами, седеют и с возрастом уходят совсем? Есть во мне что-то такое, что выделяет меня из обычных смертных.

И вот новый пример расположения и снисходительности Гора. Я шепотом поблагодарил его и поклялся при первой же возможности принести ему роскошную жертву. Потом подполз к тому месту, где лежал Зарас, и тронул его за рукав.

– Мне нужно переправиться через протоку и поближе подобраться к критской крепости, – сказал я ему.

В Египте есть две загадки, которые я никак не могу разгадать. Первая такова: хотя мы используем лошадь для перевозки грузов, а конные колесницы – наше главное оружие, почти никто из египтян не ездит верхом. Вторая: хотя мы живем на берегах могучей реки, почти никто из египтян не умеет плавать. Если спросить кого-нибудь об этом, человек пожмет плечами и ответит: «Богам не понравится такая наглость».

Я уже отмечал, что отличаюсь от большинства. Не хочу сказать, что я лучше прочих. Достаточно упомянуть, что я опытный всадник и сильный, неутомимый пловец.

Я знал, Зарас не владеет этими искусствами, хотя должен признать, что не видел человека, который превзошел бы его в управлении боевой колесницей. Поэтому я приказал принести спасательный плот, сделанный из коры пробкового дерева, чтобы Зарас мог держаться на воде. Мы оба разделись до набедренных повязок и вошли в реку. Зарас привязал меч к плоту. Я нес свой на спине. Зарас фыркал и отплевывался, как бегемот, а я плыл, как выдра, и добрался до противоположного берега, когда он был еще на середине протока.

Когда он переправился, я помог ему подняться на берег. Потом, когда он отдышался, мы поползли по тростникам к критской крепости. А когда доползли туда, откуда открывался хороший вид на крепость, я понял, почему критяне выбрали это место. Оно было самым высоким на узком известняковом гребне, который торчал из мягких наносных пород и создавал прочный фундамент крепости.

Это известняковое вкрапление разделяло протоку и образовывало вокруг крепости ров. В водоеме, образованном рекой у крепости, стояло несколько судов. В основном баржи, которые, как я предположил, критяне использовали для доставки строительных материалов. Среди их не было ни одного мореходного корабля. Исключение составляли три величественные триремы, которые раньше прошли мимо нашего укрытия.

Триремы не стали на якорь в водоеме, но причалили непосредственно к пристани под главными воротами крепости Тамиат. Ворота были открыты, и воины в доспехах приветствовали вновь прибывших. По шлемам с перьями и золотым украшениям я понял, что тут много военачальников в высоких чинах.

Пока мы с Зарасом переплывали протоку и занимали свою нынешнюю позицию, экипаж открыл люки первой триремы, и цепь полуодетых рабов начала перетаскивать груз. Рабы работали под надзором надсмотрщиков в доспехах, с короткими мечами на поясе. У всех в руках были сыромятные бичи.

Рабы по сходням выносили на берег одинаковые деревянные ящики. Ящики, хоть и небольшие, очевидно, весили изрядно, потому что рабы пошатывались под их тяжестью. Разгрузка показалась надсмотрщикам медленной, и они принялись бранить рабов и стегать их бичами.

У нас на глазах один из рабов споткнулся, спускаясь по сходням на пристань. Он тяжело упал и уронил ящик, который нес на голове. Ящик ударился о каменную плиту и разбился.