Алексей Кондаков - Последний козырь Страница 8

— Ну-ка, проваливай быстро! А то я тебе покажу такого братка, всю родню забудешь.

Точильщик пожал плечами. Он расположился невдалеке от часового. Вынул десяток ножей, ножниц и даже две бритвы и приступил к делу. Работал неторопливо, основательно, изредка поглядывая на здание контрразведки, возле которого по-прежнему стоял «крайслер».

…Едва дьякон переступил порог кабинета полковника Богнара, как в его фигуре произошли резкие изменения: он обрел офицерскую осанку и твердость голоса.

— Мне стоило, господин полковник, больших усилий добиться от руководства подпольной организации разрешения провести так называемую диверсию у памятника Нахимову. Это тем более трудно, что я не имею с ним непосредственного общения. А теперь еще этот арест…

Полковник Богнар встал из-за стола и, улыбнувшись, сказал:

— Не продолжайте. Я знаю, что вы мне скажете, господин штабс-капитан. Арест не повредит вашей конспирации, а тем более служению религии. Наоборот, православный люд возвышает мучеников в своей сердобольной душе и считает их самыми верными носителями божественной благодати. Через час вы будете доставлены обратно, и мой представитель публично принесет вам свои извинения. Я высоко ценю ваши усилия, и они будут достойно отмечены.

— Благодарю вас. Но скажите, господин полковник, какой смысл ставить в столь сложное положение своего агента, если все можно было сделать проще. Подослать одного из своих работников с какой-нибудь адской машиной…

— Что вы, штабс-капитан! Нам просто повезло, что ваше задание совпало с приездом Наумова. Как не воспользоваться этим?! Только предельная правдоподобность может убедить противника, что это не проверка. К тому же я уверен, если даже Наумов и агент Москвы и его здесь ждали, то в предполагаемом центре заинтересуются: готовилось покушение. А раз им станет известно, что покушение — дело рук одной из подпольных групп, то они обязательно начнут проверять Наумова. Вот тут и мы легко включимся в систему их работы, раскроем всю сеть.

Салонов глубоко вздохнул, прижал руку к груди:

— Извините, господин полковник, сердце пошаливает…

Богнар налил из графина стакан воды и подал ему.

— Благодарю вас. Если позволите, я посижу в кресле, отдышусь.

Богнар участливо посмотрел на штабс-капитана:

— Отдыхайте, о делах — ни слова.

— Какой уж тут отдых, — возразил Салонов ослабевшим голосом и, стараясь глубоко дышать, продолжал — То, что вы, господин полковник, сказали, очень сложно и не очень понятно. Наумова можно взять под наблюдение в любом случае.

— Ну, нет… Я и теперь мучительно думаю, откуда высвободить несколько человек для наблюдения за ним. А для раскрытия вражеской агентурной сети надо создавать оперативную группу…

— Неужели мы так бедны людьми?

— У меня еще никогда не было такой многочисленной организации. Но, увы, никогда еще не было столько работы. Сами подумайте: в Крым едут офицеры со всего белого света. Комплектуются новые части и штабы. В горах — десятки партизанских отрядов, в городах — подпольные группы…

Он замолчал, резко повернулся к дьякону и, прицелившись в него взглядом, быстро сказал:

— Кстати, вы до сих пор никого не выявили. Вас стремятся использовать, но держат в полной изоляции.

— Связной, от которого я получаю указания, утверждает, что после провалов в подполье ввели систему, при которой каждый знает только свою «правую и левую руку».

— Разумеется, если не считать руководящего центра, диверсионных и боевых групп, партизанских отрядов. Вы должны возможно быстрее добраться до их ядра.

— Надеюсь, что после операции с попыткой покушения на главкома мое положение в красном подполье значительно улучшится. А для этого вы должны установить за мной слежку.

— Браво, штабс-капитан! — Богнар щелкнул пальцами. — Агенты подпольной организации заметят, что мы за вами следим, и проникнутся к вам абсолютным доверием… Ну, как вы себя чувствуете?

Уже хорошо.

Дьякон Савелий Салонов вышел из подъезда степенно, с высоко поднятой головой. Вся улица уже знала о случившемся. В домах напротив еще заметно колыхались занавески.

— Ишь ты, открестился, отмолился или откупился? — говорили в одном доме.

— Не было еще такого, чтобы священнослужителя — под арест. Это все коммунисты ему подстроили. Ни царя, ни бога не милуют, — говорили в другом.

И поползли разные слухи по городу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Пристани Российского общества пароходства и торговли напоминали развороченный муравейник. Грузчики в накинутых на голое тело брезентовых наплечниках упруго ступали по сходням. Пароход «Фабари» прибыл из Нью-Йорка с грузом пулеметов «кольта», винтовок, несколькими миллионами патронов, инструментами для ремонта боевой техники и другим военным имуществом.

У соседнего причала стоял пароход под английским флагом. Из его трюмов выкатывались полевые орудия, зарядные ящики, лотки со снарядами, выгружались упакованные в ящики запасные части для авиационных моторов «хэвиленд», «ариэйт», «сидней пума» и даже к самым новейшим, четырехсотсильным «либерти».

«Надо непременно выяснить, какие прибыли артиллерийские системы и куда они будут направлены, — подумал Наумов. — Но как? Информация между отделами и управлениями запрещена. Хорошо бы иметь в порту среди подразделений охраны своего человека. Он мог бы сообщать о прохождении наиболее важных грузов. Ведь каждый груз имеет свой типовой формат ящиков, а в ящике определенное количество патронов, или винтовок, или гранат. Достаточно взять под контроль всего два порта, связанные с севером полуострова железной дорогой…»

Вдоль стен пакгаузов между дверями высились штабеля ящиков, бочек, мешков, прикрытых брезентом. Павел медленно шел и по-хозяйски осматривал эти штабеля — с амуницией, фуражом и другим имуществом, которые теснились по всей пристани, образуя узкие коридоры, пока не оказался на площадке, где сгрудились подводы транспортного подразделения.

У крайнего пакгауза распоряжался пожилой сутуловатый офицер. Увидев полковника, он одернул гимнастерку — это, однако, не сделало его выправку молодцеватой — и направился навстречу, пытаясь держать строевой шаг. Можно было сразу определить, что офицер не кадровый и даже не из интендантов, которые любят и умеют блеснуть строевой выправкой.

— Командир транспортной роты капитан Верба, — представился офицер и доложил: — Отгружаем продовольствие для британских пулеметных курсов и Константиновского военного училища…