Рикарда Джордан - Поединок чести Страница 83

— Монсеньор, сегодня звезды предскажут то же, что и завтра, — сообщила она рыцарю. — Один день ничего не изменит. Но если это настоятельное желание графа, я могу этой ночью составить гороскоп и уже завтра предоставить его ему. Если я полночи проведу в седле, я этого сделать не смогу. Так что обуздайте свое нетерпение, я все объясню графу.

С этими словами Мириам оставила рыцаря, коротко и недружелюбно кивнула рабочим и отправилась в комнату лекаря. Авраам уже ожидал ее там. Он слышал о приезде гонца и понимал, зачем тот явился.

— Итак, если ты спросишь меня, нам следует уже этой ночью отправиться в Аль-Андалус, — сказал он и протянул жене кубок вина. — Раз уж здесь становится жарко, то в Тулузе будет еще жарче. При этом, похоже, граница с Арагоном открыта, ее только что пересек наш граф с войском. Нам придется всего лишь пару дней выдавать себя за покорных испанских христиан. — Соломон бросил на него многозначительный взгляд. Раньше Мириам было непросто выдавать себя за христианку. — Ну хорошо, как по мне, пусть мы будем иудейскими торговцами. У нас есть разрешение на проезд от эмира. А через три-четыре недели мы будем в Гранаде. Эмир сдержит свое обещание, Мири! Лучшие учителя астрономии ждут тебя. Самые современные приборы! Тебе же не хочется продолжать играть роль предсказательницы перед графом!

— Но как же девочки? — произнесла Мириам. — И Женевьева… Я не могу так просто отдать ее графу.

— Женевьева может остаться здесь, — беззаботно ответил Авраам. — Пьер де Монтальбан — ее отец, граф не может отдавать ему приказы.

— А София… — Мириам не хотелось бросать своих подопечных. — И наши катапульты…

Авраам схватился за голову.

— Ты ведь не собираешься ждать нападения лишь для того, чтобы ты могла выстрелить из этих штук! Поехали, Мириам, я куплю тебе котенка. Или борзую… Тогда ты сможешь заботиться о чем-то не таком опасном.

— Я не поеду в Тулузу, если вы не поедете! — Это была Женевьева. Она вошла в комнату и услышала последние слова. — И вы должны поехать в Тулузу. Вы не можете оставить нас одних! Граф… Вы ведь знаете его, госпожа Айеша! Ему нужен благоразумный советник. Он последний раз призывает вас, госпожа. Если сейчас Монфор не нападет…

— В последний и предпоследний раз было сказано то же самое, — заметил Авраам.

Между тем Соломон выглянул в окно.

— Должен вам сообщить, — невозмутимо произнес он, — что сейчас как раз расставляют многочисленную охрану у всех ворот. Похоже, граф предвидел твою реакцию на его повеление и дал гонцу соответствующие указания. Маловероятно, что сегодня ночью ты сможешь выехать отсюда, Айеша.

Мириам в ярости тряхнула головой.

— Я не его заложница!

Авраам вздохнул:

— Но ты можешь ею стать. Будь они прокляты, все эти благородные господа! Нам следовало уехать намного раньше!

— Это, наверно, и из-за меня, — пробормотала Женевьева. — Я, пожалуй, слишком резко отреагировала, когда гонец передал мне повеление графа. Как бы то ни было, уже сегодня я приму крещение. Тогда он не сможет ко мне прикоснуться. — Девушка опустила голову.

Мириам встревожилась. Голос Женевьевы звучал не так, как когда она говорила о своих планах стать Совершенной. Сейчас ее явно не переполняли радостные ожидания, она говорила смиренно.

Соломон вскочил.

— Об этом не может быть и речи! — категорично заявил он. — Или ты считаешь, что уже достаточно подготовлена к жизни Совершенной? — Он сделал ударение на слове «жизнь».

Женевьева покраснела.

— Нет, — призналась она. — Я… Я исповедовалась в своих грехах. Но, разумеется… разумеется, с моей жизнью в роли неофитки покончено. Если же я сейчас приму крещение…

— …Ты обязана будешь в конце концов заморить себя голодом! — возмущенно воскликнул Соломон. — Или броситься в огонь, или что-то в этом роде. Дитя мое, Господь не хочет этого! Это может быть выходом, только если завтра эту крепость захватят. — При угрозе захвата крепости нередко все жители принимают крещение и охотно прощаются с жизнью уже как Совершенные. — Но не ради того, чтобы не отдаться мужчине, который до сих пор, насколько мне известно, ни разу не пытался силой затащить девушку в постель. И даже случись такое, ты переживешь это. Господь хочет, чтобы ты жила!

— Господь хочет освободить мою душу! — ответила Женевьева.

Авраам издал стон.

— Сейчас как раз подходящий момент для теологической дискуссии. Ну хорошо, Мири, мы поедем в Тулузу, и ты будешь предсказывать по звездам. Возможно, когда-нибудь ты приедешь к нам, дядя… э-э… господин Жером. С любимыми катапультами Мири.

— Кстати, нам еще нужно поговорить о них! — Похоже, Мириам тут же забыла о графе и вытащила чертежи из рукава платья. — Необходимо кое-что исправить, нужно…

Авраам протянул Женевьеве кубок вина и настоял на том, чтобы она выпила.

— Сейчас мы оба, — сказал он, — позовем девочек и оруженосцев господина Раймунда и сообщим им новости. А завтра мы отправимся в Тулузу и будем презирать всех врагов — наших и нашей веры. И не важно, как их зовут — Раймундом или Монфором! Ты так юна, Женевьева. Еще не пришло время умирать!

София Орнемюнде восприняла новости о переезде со смешанными чувствами. С одной стороны, она радовалась возможности покинуть Монтальбан. Ее угнетала теснота в переполненной крепости, и даже если ей удалось побороть свой страх перед рыцарями, она все же чувствовала себя неуютно. В Тулузе были женские покои, там она будет чувствовать себя в безопасности. Но, с другой стороны, в Тулузе находился Фламберт — во всяком случае, она так предполагала. Она снова его увидит, и он снова будет ухаживать за ней. При этом она все еще не поняла, какие чувства испытывает к юному рыцарю.

Весь последний год она переживала за него, так как он сражался в войске юного графа. С таким же страхом, что и Женевьева, и с нетерпением ждала она новостей об исходе битв. Но если он снова будет твердить ей о своей любви, если ей снова придется его целовать… Правда, их последний поцелуй был на самом деле чудесным… София нервно покрутила в руках медальон Дитмара, который она почти не снимала в Монтальбане. Другие девочки уже давно перестали дразнить ее из-за этого. Что касается Дитмара, у нее никогда не было ни малейших сомнений в том, какие чувства к нему она испытывает. Но это было так давно…

Как оказалось, ночью граф отправил эскорт для Женевьевы и мавританки, — как уже заметил Соломон, похоже, он понял, что женщины легко могли воспротивиться одному рыцарю. Поэтому на следующий день все они отправились в путь большой группой. Мириам настояла, чтобы девушки путешествовали в соответствии со своим положением, а не как беженки, лишь с самыми необходимыми вещами. Женщины ехали на иноходцах, две повозки везли их сундуки. Мириам снова облачилась в восточный наряд и выглядела чрезвычайно загадочной. Погрузить катапульты, к ее величайшему сожалению, времени не хватило. А ведь две дополнительные повозки не смогли бы замедлить их продвижение. Впрочем, обществу и так потребовалось почти два дня, чтобы преодолеть несколько миль до Тулузы.