Ксавье де Монтепен - Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 1 Страница 9

Наступило молчание. Потом незнакомка продолжала:

— Что ты думаешь о своем присутствии здесь?

— Вы требуете откровенного ответа? — с улыбкой спросил молодой англичанин.

— Конечно.

— В таком случае, я думаю, что нахожусь под влиянием очаровательного сна и что только от вас зависит сделать его еще прекраснее.

— Что я должна для этого сделать?

— Снять маску, скрывающую от моих глаз часть вашей красоты.

— Почему ты решил, что я красива?

— То, что я вижу, заставляет меня предполагать это.

— Ты можешь ошибаться.

— О, нет, сударыня, я не ошибаюсь. Вы в состоянии обворожить всех святых в раю! Я ощущаю это по волнению, которое испытываю, находясь рядом с вами. У меня ускоренно бьется сердце!

Незнакомка улыбнулась.

— Ты говоришь про сердце? — спросила она. — И как часто оно начинает у тебя биться?

— Нет, сударыня! Лишь вы одни смогли взволновать его.

— Ты говоришь это всем женщинам!

— Я не говорил этого ни одной женщине, потому что не умею лгать.

— И ты никогда не любил?

— Никого серьезно! Ни одна женщина не очаровывала меня так сильно, как вы.

— Ты ведь не знаешь меня…

— Я восхищен вами.

Джордж Малькольм — ничто не мешает нам называть его этим именем — приподнялся с дивана и, схватив нежные ручки незнакомки, страстно поцеловал их.

— Сударыня, — продолжал он, видимо, охваченный страстью, — заклинаю вас, снимите маску. Позвольте мне взглянуть на ваше лицо и удивиться его чудным очарованием. Разрешите мне обожать вас!

— Даже рискуя лишиться твоего обожания, я не могу исполнить того, чего ты желаешь: я не сниму маску…

— Но почему?

— Не хочу!

Последние слова были произнесены твердым, не терпящим возражений и привыкшим повелевать голосом.

Но потом, чтобы смягчить резкость, незнакомка прибавила:

— Если моя маска не пугает тебя, Джордж Малькольм, мы можем поужинать с тобою… Согласен?

— Еще бы! — не без удивления ответил молодой англичанин.

И в самом деле, это новое дополнение к его необыкновенному сну чрезвычайно изумило его.

«Говорить во сне, брать руки молодой женщины и целовать их, все это еще можно понять! Но ужинать!»

Джордж Малькольм ничего не мог понять. Он вполне был убежден, что все это видит во сне, так как хорошо помнил, что, разбитый от усталости, заснул в пагоде бога Шивы.

В то время, когда молодой человек раздумывал о необычности и странности своего положения, незнакомка отошла от него на несколько шагов и хлопнула в ладоши.

Тут же появились четыре негра в роскошных, экстравагантных нарядах из пунцового атласа, окаймленного золотом, несших с собой отлично сервированный стол. Положив по обе стороны от него подушки, они удалились.

— Джордж Малькольм, — сказала незнакомка, — окажи честь отужинать со мной…

«При первом же движении с моей стороны, — подумал англичанин, — все исчезнет».

Тем не менее, считая неприличным заставлять даму ждать, он поднялся с дивана и с крайним изумлением почувствовал, что хорошо стоит на ногах, как если бы это было наяву…

Незнакомка, взяв его за руку, подвела к подушке и заставила сесть, сама разместилась напротив него.

Стол буквально ломился от всевозможных кушаний. Блюда, находившиеся на нем, окружали десерт, состоявший из лучших европейских и индийских фруктов. Французские, испанские и немецкие вина были перемешаны с кипрскими.

— Я буду угощать тебя, Джордж Малькольм, — сказала незнакомка, с грацией отрезая два крыла от фазана и кладя их на тарелку своего гостя.

Потом, наполнив стаканы, прибавила:

— Попробуй вот этого хереса 1789 года.

Джордж Малькольм медленно проглотил драгоценную влагу и почувствовал, что она, пробежав по его жилам, разогрела кровь и заставила сильнее биться сердце.

Ужин, начавшийся таким образом, окончился необыкновенно весело. Наш герой ел, как любой другой проголодавшийся путешественник, пил, как пьет англичанин, знающий, что его голова крепка и застрахована от опьянения, чтобы не ударить лицом в грязь, показав себя светским человеком, образованным, веселым, остроумным.

Таинственная незнакомка ни в чем не уступала ему и отвечала на все пикантной оригинальностью. Вдали слышался оркестр, игравший самые лучшие пьесы из итальянского репертуара.

Постепенно, под влиянием вин и сладостных мелодий, разговор принял любовное направление.

«Сон, начавшийся так хорошо, не может плохо кончиться, — думал Джордж Малькольм. — Посмотрим, что еще готовит мне моя счастливая звезда?»

Он подошел к незнакомке, взял ее руки и горячо поцеловал.

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Была полночь, когда Согор, как мы уже рассказали, исполняя поручение незнакомки, похитил Джорджа Малькольма из круглой комнаты в пагоде Шивы.

Мы просим читателя последовать за нами в ту самую комнату на следующую ночь, через сутки после похищения молодого англичанина.

Там мы снова находим Стопа и Казиля. Действие наркотической жидкости было столь сильно, что лакей ни разу не проснулся. Казиль же, сидя на подушках, служивших Джорджу Малькольму в течение какого–то часа постелью, бодрствовал. Все черты его бронзового лица выражали сильное беспокойство, глаза бегали с одного предмета на другой, а развитый слух пытался уловить малейший шум.

Хотя факел, взятый у масалчия, погас, круглая комната не была погружена в темноту. Безоблачное небо было усеяно множеством ярких звезд. Серебряный диск луны также освещал своими бледными лучами вековые развалины…

Вдруг Казиль, сделав быстрое движение, встал. Он услышал крик совы, доносившийся из глубоких подземелий пагоды.

— Вот они, — прошептал ребенок. — Что же будет? Сын человека, которому я обязан жизнью в их страшных руках. Несмотря на уверения Согора, я все–таки боюсь за своего господина…

И Казиль ждал, едва переводя дыхание. Впрочем, его страх был недолгим. Спустя несколько минут подвижная, уже известная нам плита приподнялась, и появился Согор, неся на руках глубоко спавшего англичанина.

Лицо Казиля посветлело. Молния радости сверкнула в его черных, глубоких глазах, а по губам пробежала улыбка.

Согор положил Джорджа Малькольма на подушки паланкина, потом, указав на Стопа, спросил:

— Этот человек не просыпался со вчерашнего дня?

Казиль сделал отрицательный знак.

— Хорошо, — отвечал индус, — я на это и рассчитывал.

Затем, вытащив флакон, он поднес его к ноздрям спавших людей и, вернувшись к Казилю, сказал ему:

— Через минуту они проснутся.