Ахмедхан Абу-Бакар - Тайна рукописного Корана Страница 9

— И где же он сейчас?

— В Петровске задержался. Слыхал я, правда, что он вроде бы с большевиками снюхался, но я не верю в это. Он всегда любил и уважал меня и сейчас будет делать то, что я от него потребую. А вы сегодня не очень-то разжились. Винтовки мне не нужны. Я же говорил, что мне бы пулеметов или пушек. На каждый бы угол крыши поставить…

— Да что ты! — ахнул Мирза. — Крыша провалится. Ведь такая тяжесть.

— Да и как их поднимешь на крышу? — поддакнул Аждар.

— Поднять-то бы можно, но кто стрелять из них станет, это ведь не наган.

— Пока что надо сначала достать их, а затем и стрелять научимся: коли придут на подмогу кошки, и мышиную силу преодолеть можно. — Исмаил вдруг насторожился: — Тихо, слышите… Кто-то скачет. Да, да, именно к моему дому скачет. Не турок ли легок на помине, да чтоб в роду его все передохли. А может, племянник мой, Сулейман? Хорошо бы. Он офицер, вот ему бы я и передал командование моими людьми. А ну, быстро в ту комнату. Чтоб ни слуху ни духу вашего не было!

Исмаил показал им на дверь в смежную комнату и вышел встречать поздних гостей.

Не отворяя ворот, он крикнул:

— Эй, кто бы вы ни были, надеюсь, зла не таите! Но хотел бы я знать, кто осчастливил меня?

— К тебе мы, уважаемый Исмаил. Дело у нас. А зла к тебе нет никакого.

— Знакомый вроде голос, а угадать чей не могу…

— Встречаться нам с тобой еще не доводилось, но я буду рад знакомству с таким ученым человеком.

— А что за дело у тебя ко мне? — Исмаилу очень польстило услышать в свой адрес высокое слово «ученый».

— С каких это пор, еще не открыв ворота, горец спрашивает кунака о деле? Не думал я, что столь уважаемый в округе человек, как ты, Исмаил, способен на это. Что же, мы уйдем искать следы копыт своих лошадей, только скажи нам, где еще поблизости есть человек, умеющий читать коран…

— Вы что, пугать меня вздумали? Да я вас сейчас! Вот только свистну, и мои бойцы…

— Ты не понял нас, почтенный Исмаил. Нам срочно нужен человек, который может прочитать некоторые родовые надписи на полях одного корана…

— Так бы давно и сказали… Лучшего, чем я, чтеца вам едва ли найти…

Ворота наконец открылись, и во двор въехали трое. Один был Саид Хелли-Пенжи, а двух других он, видно, где-то подобрал по дороге. Саид Хелли-Пенжи находил друзей так же легко, как и терял их.

Исмаил вгляделся в гостя. Лицо квадратное, безусое, но щетинистое, темное и шрам на лбу. Брови густые, широкие, губы тонкие, плотно сжатые, желто-воскового цвета подвижные глаза, на голове папаха из стриженой овчины. И все это на непомерно толстой шее.

— Мы прослышали о твоей большой учености, почтенный Исмаил, и только поэтому осмелились потревожить тебя, — проговорил Саид Хелли-Пенжи, заметив при этом, как внимательно рассматривает его хозяин дома.

— А мои дозорные что ж, разве вас не встретили? — несколько удивленный спросил Исмаил.

— Они, видно, немного задремали, — улыбнулся в ответ Саид Хелли-Пенжи.

— Но ничего, завтра я им припомню, что сладко, а что горько. Проходите, гости.

— Спасибо, уважаемый, да не иссякнет радость в этом доме, у нас очень мало времени.

— Могу ли я узнать, кто вы?

— Люди, ищущие добро.

— Хорошо сказано. Все живые ищут добро.

— Но не все его находят, хочешь ты сказать?

— Что верно, то верно, каждому небо дает свое. А не знаешь ли ты, что приключилось с тем, кто хотел расширить дыру своего благополучия?

— Не доводилось слыхать.

— Был такой случай, во сне одному бедному сапожнику явился ангел и, показывая на разного размера дыры в худом сите, сказал, что это судьбы людские. «А твоя, — сказал он сапожнику, — вот эта», — и ангел показал на самое маленькое отверстие в сите. Бедняк, у которого в эту минуту в руках оказалось шило, решил немного расширить пределы своей судьбы и… проснулся с диким криком. Шило, которое и правда было у него в руках, сапожник воткнул себе в ноздрю. Ха-ха! Вот ведь как бывает!..

— Да, бедняку и во сне не везет.

— Ой, не говори! Я и раньше даже и бедняком-то не был. Ведь для того, чтобы называться бедняком, тоже надо что-то иметь, а у меня вообще ничего не было.

— Да, почтенный Исмаил, аллах над тобой смилостивился.

— Э, нет! Аллах не поможет, если у самого у тебя нет этих, как их называют…

— Добрых всходов…

— Вот, вот! А как твое имя?

— Саид Хелли-Пенжи.

— Так это ты и есть! Слыхал я о тебе, гроза Кара-Кайтага. Это, выходит, я тебя остерегался, не посылал своих отар через Большой ореховый лес?..

— Зря боялся, — пробормотал Саид Хелли-Пенжи, а про себя подумал: «Если бы кто явился с твоим именем, я бы его на первом суку сушиться повесил».

— Ну это ты сейчас так говоришь, когда нужда у тебя во мне. Знаю я вас, абреков.

— Каждый добывает свой хлеб, как умеет, — прикинулся обиженным Саид Хелли-Пенжи.

— Да ты не сердись. По мне, абрек лучше, чем большевик. Абрек если и возьмет, то не все, а большевики, того и смотри, дотла разорят…

— В доме, надеюсь, никого больше нет? — перевел разговор ближе к делу Саид Хелли-Пенжи.

— Есть, как же нет. Жена и дочери мои. Они, правда, все спят давно. А у тебя что, тайна какая? Выкладывай давай. Очень я их люблю, тайны всякие…

— Да нет у меня никакой тайны. Вот коран у нас, на полях которого на какой-то из страниц должно быть написано… об отце этого человека, — придумал на ходу Саид Хелли-Пенжи, глянув на одного из своих спутников. — Мы его ищем, говорят, богатый он. Может, тут обо всем и написано?..

— Дайте-ка сюда, а вы садитесь да ешьте, налегайте на мозги, они вкуснее всего, я их очень люблю.

«Оно и видно, что у тебя бараньи мозги», — подумал про себя Саид Хелли-Пенжи.

Исмаил принялся рассматривать книгу.

— Коран рукописный, — сказал он наконец, — я его где-то вроде видел. А чем вы, кстати, заплатите мне за чтение?

— Да разве это такой уж большой труд? — удивился Саид.

— Труд не труд, а сами-то вы не прочтете. Ну, а раз я должен трудиться, значит, мне следует плата. Так сколько же вы дадите?

— Золотой десятки, я думаю, тебе хватит?

— Да вы посмотрите, какая она, толстенная, книжища-то эта. И две десятки не много.

— Ладно, полторы.

— Нет, две. Вы уж не скупитесь.

— Пусть по-твоему. Только давай скорее приступай к делу.

— Легко ли перелистать столько страниц? — Исмаил придвинул к себе лампу и раскрыл книгу. — Все читать или только надписи на полях? — спросил он.

— Нет, нет, все незачем.

— Так… А тут много любопытного.

— Что, например?

— Вот смотри, что написано: «Никакое добро не приносит человеку столько радости, сколько то, что добыто из-под собственных ногтей»! Верно ведь… Мудрый человек писал.