Ольга Крючкова - Нибелунги. Кровь дракона Страница 9

Утта была окончательно заинтригована. Она, наконец, не выдержала затянувшегося молчания и первой нарушила его.

– Говори, Гернот, не томи меня…

Гернот встрепенулся, выйдя-таки из задумчивости. Он перебрался на подушки подле матушки и начал говорить тихо, стараясь не привлекать внимания компаньонок.

– Гунтар встречался с послом лангобардов…

Утта кивнула.

– Я знаю о его прибытии в Ворбетамагус. Надеюсь, его хорошо разместили?.. Хотя не стоило! Ещё недавно эти дикари топтали нашу землю.

– Да их разместили хорошо, посол остался доволен оказанными почестями и гостеприимством сенешаля… – подтвердил Гернот. – Король Агинмульд прислал щедрые дары…

– М-да… И чего же он хочет? – насторожилась Утта.

– Мира, взаимопонимания… – неопределённо ответил Гернот.

Утта удивлённо вскинула чёрные выразительные брови.

– Можно подумать мы были против мира! Это лангобарды напали на нас! И теперь взаимопонимания им подавай! Странно… Что всем за этим кроется, Гернот? Ты можешь объяснить мне?

Гернот пребывал в смятении: разумеется, он был сражён дарами лангобардов, однако, считал короля Агинмульда отнюдь не подходящей партией для Кримхильды. Повелителю лангобардов было уже сорок пять лет, он похоронил двух жён. И теперь решил жениться на юной девице! Кримхильде едва исполнилось пятнадцать! Всё в Герноте протестовало против этого брака. И он боялся, что Гунтар согласится…

– Король лангобардов просит руки Кримхильды! – выпалил Гернот.

Утта побледнела, однако, старалась сдерживать захлестнувшие её эмоции.

– И что король, мой сын? Что он ответил посланнику? – с тревогой в голосе поинтересовалась королева-мать.

– Гунтар сказал, что должен обдумать предложение… Вопрос серьёзный… – понимая состояние матери, ответил Гернот.

– И как долго Гунтар намерен обдумывать предложение лангобардов? – допытывалась Утта.

– Завтра он собирает совет… – признался Гернот и тут же порывисто добавил: – Матушка, я не хочу, чтобы моя сестра отправилась в дикие земли и стала женой стареющего сластолюбца!

Утта с благодарностью воззрилась на сына.

– Ничего не говори Гунтару о нашем разговоре… И тем более Кримхильде… Не престало попусту беспокоить её.

– Обещаю, матушка… Однако, наш король обещал, что посланник-лангобард увидит Кримхильду.

Глава 3

Утта нагнулась и поцеловала сына в лоб.

– Иди… Мне надо подумать… – произнесла она.

Гернот поднялся с подушек и покинул покои матушки. Казалось, Утта пребывала в оцепенении. Компаньонки исподволь наблюдали за своей госпожой. Наконец, она из девушек, оставила вышивание и отважилась приблизиться к королеве-матери.

– Госпожа, госпожа… – робко обратилась она к Утте. – Вы что-нибудь желаете?

Утта очнулась. Она огляделась, взгляд её скользнул по фрескам, украшавшим стены помещения.

– Нет-нет… Благодарю тебя… Можешь продолжить свою работу.

Компаньонка поклонилась и поспешила к напольной раме для вышивания.

Утта резко поднялась со стула. В голове у неё пульсировала только одна мысль: «Надо поговорить с Петронием… Только он сможет повлиять на решение Гунтара…»

…Петроний пребывал в тяжких размышлениях, когда в его покои вошла Утта, одна без свиты. Советник удивился, однако, тотчас поспеши навстречу к королеве-матери.

– Блистательная госпожа! Благодарю вас, что посетили моё скромное жилище!

Утта беглым взором окинула «скромное жилище» советника, про себя подметив, что с каждым разом интерьер становится всё богаче и изысканнее и вскоре сможет соперничать (по слухам, разумеется) с виллой Аэция Флавия, что под Равенной.

– У меня к тебе серьёзный разговор, Петроний… – тотчас пресекла велеречивого советника гостья.

– Да-да, разумеется, я всегда к вашим услугам… – подтвердил свою готовность Петроний и указал Утте на стулья, стоявшие друг напротив друга. Королева-мать с удовлетворением присела на привычный для неё стул. Сам же Петроний разместился напротив, решив, что возлежать на римской кушетке[19] будет несколько неуместно.

Утта молчала, не решаясь отчего-то начать разговор первой. Петроний решил помочь ей.

– Госпожа, вероятно, нечто важное привело вас сюда… одну, без свиты… Разговор будет приватным, не так ли?

– Да, – подтвердила Утта. – И я прошу сохранить в тайне всё, что здесь будет сказано.

– Не сомневайтесь в этом! – заверил советник.

Утта удовлетворённо кивнула и произнесла:

– Мне стало известно, что король лангобардов выказал желание жениться на моей дочери…

Петроний сморгнул. «Гернот проболтался… Больше некому…» – промелькнуло у него в голове.

– Да, моя госпожа, это так. Причём Агинмульд прислал богатые дары, чем явно расположил к себе нашего короля.

– Ах, вот как! – резко воскликнула Утта. Внутри у неё всё «кипело» от возмущения. – И что ты по этому поводу думаешь, Петроний?

Советник закатил глаза, причмокнул и, наконец, произнёс:

– Сиятельная госпожа, думаю, наш король уже всё решил… Совет, назначенный на завтра, будет лишь формальностью.

Утта отшатнулась.

– Ты хочешь сказать, что Гунтар даст согласие на этот брак? Агинмульд старше даже меня, уморил двух жён… Мало того, он – язычник!

– Всё так, моя госпожа… – подтвердил Петроний. – Но вы не учитываете сложившуюся политическую обстановку. А она отнюдь не простая…

Утта недовольно фыркнула.

– Ох уж эта политика! Ничего в ней не понимаю! Я всего лишь – женщина! Но вы, мужчины, готовы ради её пожертвовать всем!

Петроний развёл руками.

– Увы, моя госпожа… Мир жесток и приходится считаться с его законами.

Утта теряла терпение. Она несколько раз глубоко вздохнула и произнесла:

– Мне всё равно чего на данный момент требует политика. Я не хочу, чтобы моя единственная дочь стала заложницей её интересов. И поэтому прошу тебя, Петроний, убедить Гунтара отвергнуть предложение короля Агинмульда.

Петронию и самому не нравилась вся эта затея лангобардов по одной простой причине: союз Бургундии и королевства лангобардов был выгоден, прежде всего, им самим, и, пожалуй, гуннам, но отнюдь не Риму. А Петроний, как римский гражданин (а им он до сих пор являлся, несмотря на, что двадцать лет провёл в Ворбетамагусе) руководствовался в своих поступках всегда в первую очередь интересами Рима, а затем уж Бургундии. И назревающий союз мог повредить его родине. Поэтому Петроний решил использовать на совете всё своё красноречие и дар убеждения, дабы убедить Гунтара не связываться с лангобардами.

– Я сделаю всё возможное, моя госпожа, – пообещал советник.

– Я знала, что тебе можно довериться… – с некоторым облегчением произнесла Утта.