Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1. Страница 9

– Сержант Биккерстафф умер, – запротестовал Шарп.

– Ей нужен мужчина! – перебил его Хейксвилл. – И сержантская вдова не ложится под такую шваль, как ты. Это неправильно. Противоестественно. Это унизительно для нее, Шарпи, а потому непозволительно. Так написано в скрижалях.

– Она сама выберет, кто ей нужен, – стоял на своем Шарп.

– Выберет? Выберет? – Хейксвилл рассмеялся. – Бабы не выбирают, ты, размазня. Баб берут те, кто сильней. – Еще один укол саблей. – Так написано в скрижалях, Шарпи, и если ты встанешь у меня на пути – берегись. С тебя сдерут шкуру и оставят на солнце. Знаешь, сколько назначают за утерю кремня? Двести ударов. А тебе дадут тысячу. И врежут по-настоящему. Живого места не останется. Ты и подняться не сможешь. А без тебя кто присмотрит за миссис Биккерстафф? А? Отвечай! То-то. Так что отступись, Шарпи. Оставь ее мне. – Он осклабился и снова пустил в ход саблю, но уловка не помогла, и Хейксвилл отказался от дальнейших попыток. – Не забудь, я у тебя в долгу.

Шарп послал в спину сержанту пару беззвучных проклятий и повернулся на зов, долетевший из-за кучи тел, бывших недавно передовой шеренгой тигрового войска. Сейчас эту кучу растаскивали, чтобы обыскать каждый труп, и среди тех, кто этим занимался, была Мэри Биккерстафф.

Он подошел ближе и остановился, как всегда пораженный красотой девушки: черные волосы, тонкие черты лица и большие темные глаза, часто вспыхивающие лукавством. Сейчас, однако, в них застыла тревога.

– Что нужно Хейксвиллу? Чего он хочет?

– Тебя.

Она плюнула и склонилась над телом, которое обшаривала.

– Исполняй свой долг, Ричард, и сержант тебя не тронет. Не сможет.

– Не так-то все просто. Ты не хуже меня знаешь, что такое армия.

– Надо просто быть поумнее, – стояла на своем Мэри. Она была дочерью солдата и выросла в калькуттском бараке. От матери ей досталась экзотическая индийская красота, от отца, служившего сержантом инженерной части в гарнизоне Старого Форта, знание тонкостей армейской жизни. Родители Мэри умерли от холеры. Отец всегда утверждал, что дочь достаточно красива, чтобы получить в мужья офицера и выйти в люди, но офицеры не очень-то спешили брать в жены полукровку, по крайней мере, те из них, кто подумывал о карьерном продвижении, а потому после смерти родителей Мэри вышла за сержанта Джема Биккерстаффа, человека доброго и хорошего. Но и Биккерстафф скончался от лихорадки вскоре после того, как армия, покинув Мадрас, поднялась на плато Майсура. Так что Мэри в свои двадцать два была уже не только сиротой, но и вдовой. – Если тебя произведут в сержанты, Ричард, Хейксвилл и пальцем до тебя не дотронется.

Шарп рассмеялся.

– Я? Сержант? Да, вот был бы денек. Знаешь, я однажды уже побывал капралом, да только это быстро закончилось.

– Ты можешь стать сержантом, – не отступала Мэри, – и ты должен им стать. И тогда Хейксвилла можно не бояться. Он не посмеет тебя тронуть.

Шарп пожал плечами.

– Он не меня хочет трогать, а тебя.

Мэри, разрезавшая снятую с мертвеца тунику, подняла голову и загадочно посмотрела на солдата. Она не питала к Джему Биккерстаффу нежных чувств, но признавала, что муж был добрым, достойным человеком. То же достоинство девушка видела и в Шарпе. Ну, может быть, и не совсем то, потому что в Ричарде был еще огонь, которого так недоставало ее покойному мужу, и, когда надо, он мог быть хитрым, как змея. Так или иначе, Мэри доверяла ему. И еще ее влекло к Шарпу. В этом высоком, сухощавом красавчике было что-то невероятно привлекательное, что-то опасное и волнующее. Несколько секунд Мэри смотрела на него, потом пожала плечами.

– Может быть, он не посмел бы тронуть меня, если бы мы поженились. Я имею в виду, поженились по-настоящему, с разрешения полковника.

– Поженились? – встревоженно воскликнул Шарп.

Мэри поднялась.

– Знаешь, Ричард, в армии трудно быть вдовой. Каждый мужчина считает тебя своей добычей.

– Да, я знаю, тебе нелегко.

Шарп нахмурился и посмотрел на молодую женщину, обдумывая предложение. До сих пор он думал только о том, как бы сбежать из армии, но, возможно, женитьба не такая уж плохая идея. По крайней мере, Хейксвиллу будет труднее добраться до Мэри. А еще женатые чаще получают повышение. Только какой смысл карабкаться по навозной куче? Даже сержант находится едва ли не в самом ее низу. Уж лучше распрощаться с армией насовсем, и Мэри охотнее присоединится к нему, если они будут женаты. Придя к такому выводу, Шарп медленно кивнул.

– Я бы не прочь, – застенчиво проговорил он.

– И я тоже. – Она улыбнулась, и Шарп неуклюже улыбнулся в ответ. Некоторое время оба молчали, не зная, что сказать, потом Мэри опустила руку в карман передника и достала то, что только что сняла с убитого. – Посмотри, что я нашла! – Она протянула красный камень размером с куриное яйцо. – Как по-твоему, это рубин?

Шарп подержал камень на ладони, подбросил, поймал.

– По-моему, просто стекляшка. Но на свадьбу я подарю тебе самый настоящий рубин. Вот увидишь.

– Буду ждать. И не просто ждать, Дик Шарп, – радостно пообещала она и взяла его за руку. Это видел стоящий в сотне шагов от них сержант Хейксвилл. Щека его дернулась.

Тем временем на поле, усеянное раздетыми и обобранными телами, опустились стервятники. Опустились, осторожно, бочком подступили к мертвецам и принялись за дело.

Союзные армии остановились лагерем примерно в миле от места, где лежали мертвые. Лагерь растянулся на равнине – мгновенно возникший город, в котором предстояло провести ночь пятидесяти тысячам солдат и несчитанным тысячам сопровождающих. Офицерские палатки поставили подальше от расположившегося на ночь огромного стада, подразделявшегося на три части: откормленных на убой телят; быков, несших на себе корзины с восемнадцати– и двадцатичетырехфунтовыми ядрами, необходимыми для обстрела крепостных стен Серингапатама; и волов, таскавших за собой повозки и осадные орудия – некоторые были настолько тяжелы, что в каждое впрягали до шестидесяти животных. Общее поголовье превышало двести тысяч, но состояние стада оставляло желать лучшего по той причине, что кавалерия Типу уничтожала фураж на пути следования британской и хайдарабадской армий.

У простых солдат палаток не было, и спать укладывались поближе к кострам. Впрочем, для 33-го полка вечер выдался особенный: они плотно поели, а собранные с убитых деньги позволяли растянуть удовольствие до глубокой ночи. Сопровождавшие армию бхинджарис, торговцы, которые для защиты своих товаров нанимали специальную стражу, предлагали широкий выбор: цыплята, рис, лепешки, овощи и, самое главное, обжигающий горло арак, от которого люди пьянели даже быстрее, чем от рома. Некоторые предоставляли к услугам и шлюх, так что парням 33-го было на что потратить честно заработанные денежки.

Капитан Моррис собирался посетить знаменитые зеленые шатры Найга, торговавшего самыми дорогими шлюхами Мадраса, но прежде следовало разобраться с делами, чем он и занимался, сидя за столиком в собственной палатке при зыбком свете свечи. Хотя, точнее будет сказать, делами занимался сержант Хейксвилл, тогда как капитан, расстегнув мундир и ослабив воротник, устроился на походном стуле. С лица его капал пот. Ветра почти не было, но вход в палатку закрывала муслиновая занавеска – препятствуя доступу свежего воздуха, она одновременно служила барьером для ненасытной мошкары. Моррис ненавидел мошкару, ненавидел жару и ненавидел Индию.

– Караульный список, сэр, – отрапортовал Хейксвилл, протягивая бумаги.

– Что-то такое, что мне надо знать?

– Нет, сэр, ничего особенного. Все, как на прошлой неделе. Тогда их составлял прапорщик Хикс, сэр. Хороший человек, прапорщик Хикс. Знает свое место, сэр.

– То есть делает то, что ты ему скажешь? – сухо спросил Моррис.

– Обучается ремеслу, сэр, обучается ремеслу. Как и положено хорошему прапорщику. В отличие от некоторых других.

Проигнорировав хитрый намек на Фицджеральда, капитан обмакнул перо в чернильницу и поставил свое имя в конце списков.

– Полагаю, прапорщику Фицджеральду и сержанту Грину достались ночные смены?

– Им обоим нужна практика, сэр.

– А тебе, сержант, нужен сон?

– Список наказанных, сэр. – Хейксвилл забрал подписанный лист и пододвинул капитану журнал в кожаном переплете, оставив последнюю реплику без комментариев.

– Неделя без поротых? – осведомился Моррис, листая страницы.

– Скоро будут, сэр, скоро будут.

– Рядовой Шарп перехитрил тебя сегодня, а? – Капитан рассмеялся. – Теряешь хватку, Обадайя.

В голосе офицера прозвучало легкое презрение, но Хейксвилл не обиделся. Офицеры есть офицеры, по крайней мере, те, что стоят выше прапорщика, и таким джентльменам свойственно и прилично относиться к низшему составу высокомерно и с презрением.