Дмитрий Федотов - Хозяин урмана (сборник) Страница 9

Я пошел по главной аллее мимо стройных голубых елей, почетным караулом выстроившихся по обеим сторонам широкой дорожки, выложенной разноцветной каменной плиткой. И вскоре передо мной открылся центральный вход, над которым золотом сияли на солнце буквы «УНИВЕРСИТЕТ» и, чуть ниже, «основан в 1880 году». Слева от распахнутых тяжелых деревянных дверей с бронзовыми ручками стоял вполне современный щит с кучей разнокалиберных рекламных постеров и объявлений. Я остановился, рассеянно пробегая глазами тексты, и вдруг уперся в скромный листок, отпечатанный на цветном принтере:

«16–26 июня в малом лекционном зале профессор истории Ульрих Крюгер читает курс лекций “Мировоззрения коренных народов Сибири дохристианской эпохи”. Ежедневно с 12 до 15 часов. Вход бесплатный».

Я посмотрел на часы – 12:15. Вполне еще можно сходить и убить сразу двух зайцев: послушать интересную лекцию и посмотреть на главного подозреваемого.

Справившись у сонного вахтера, где находится малый лекционный зал, я прошел длинным гулким коридором в правое крыло главного корпуса и потянул на себя высоченную, не меньше четырех метров, дверь. К счастью, петли были хорошо смазаны, и мое появление в аудитории прошло почти незамеченным. Единственным, кто обратил на меня внимание, был молодой человек, стоявший возле нижней ступеньки амфитеатра. Он молча поманил меня рукой и указал на третий ряд. Я на цыпочках пробрался на место и уселся рядом с какой-то худенькой девицей в футболке и джинсах и с огромными очками на курносом носике. Девчонка сосредоточенно строчила карандашом в толстой тетради. Я тоже вытащил блокнот и принял заинтересованный вид.

Профессор Крюгер выглядел типичным бюргером: белобрысый, с одутловатым щекастым лицом и заметно выпирающим пивным брюшком. Одет он был тоже не по-профессорски – светлые летние брюки и рубашка-апаш навыпуск, открывающая заросшую седым волосом грудь. Слегка выпуклые светлые глаза цепко следили за аудиторией. Но говорил профессор на очень приличном русском языке и почти без акцента.

– На прошлых лекциях мы говорили о системе мировосприятия древних народов, населявших пойму рек Оби и Иртыша. Сегодня же мы обратимся к воззрениям горных племен, живших южнее, в горах Кузнецкого Алатау и Бийского хребта. Речь пойдет о шорцах, хакасах, телеутах, кумандинцах и прочих. Собственно, есть мнение, что все эти народы – суть, один большой этнос. Эта гипотеза подтверждается и анализом космогонических представлений перечисленных народов…

Я потихоньку разглядывал присутствующих. Всего на лекцию пришли человек пятьдесят. В основном, похоже, сотрудники университета, аспиранты и просто случайные, как я, люди. Студентов, понятно, почти не было. Не считая моей соседки, еще пять-шесть особо любознательных. Но слушали внимательно, почти все что-то записывали.

– …таким образом, картина мира в представлениях аборигенов Сибири выглядела примерно так, – профессор притушил свет в зале и включил проектор. На экране позади него вспыхнул цветной слайд. – Мир разделяется на три основные части, – продолжал немец хорошо поставленным голосом, – Верхний, Средний и Нижний. Верхний Мир – обиталище богов, в Среднем мире живут люди и звери, а в Нижнем мире – души умерших…

Я с интересом разглядывал слайд, на котором была изображена сфера, разделенная внутри на три горизонтальных сектора. Судя по всему, рисовал не профессор – это был снимок какого-то очень старого рисунка, может быть даже, наскального. Сфера живо вызвала ассоциацию с космическим кораблем в разрезе. Наверху, в «кабине управления» сидели пилоты – странные существа, непохожие друг на друга. Среди них выделялся один – многорукий и многоглазый, сидевший на чем-то, напоминающем кресло самолета. Ниже его по обеим сторонам стояли и сидели еще несколько не менее жутких существ…

– …сферу мира создал Ульген, – пояснял профессор, пользуясь электронной указкой, и ткнул ею в многорукого. – Он сотворил свет, Землю и все живое, то есть Верхний и Срединный миры. Потом ему стало скучно и Ульген удалился от дел, создав девять Небес, и поселился на самом дальнем. Но у него был брат Эрлик. Ему тоже захотелось что-нибудь сотворить, и Ульген разрешил ему создать Нижний Мир и населить его душами умерших, причем не только людей!..

Я слушал, если честно, в пол-уха – так глубоко в древность моя любознательность не распространялась. Но на всякий случай тщательно зарисовал божественную пирамиду, изображенную на слайде, и подписывал имена существ по мере ознакомления. Гораздо больше меня заинтересовала соседка по парте. Она строчила в тетради, как пишущая машинка, успевая поглядывать на кафедру, и тоже рисовала древних духов и богов, только по отдельности: справа фигурка, слева ее описание. Даже кончик языка высунула от усердия!

Я не удержался и нарисовал на листке тощую кошку в очках и с высунутым язычком.

– …управление делами Среднего мира, чтобы навести там порядок и наказать недостойных. Верховным богом Среднего мира Ульген назначил Тенгри, повелителя стихий – грома, молнии, дождя и ветра. – Услыхав знакомое имя, я навострил уши, подсунув листок с рисунком под тетрадь девчонки. Но она этого даже не заметила. – Тенгри оказался весьма суровым повелителем, – продолжал вещать профессор, а на экране появилось изображение статуи грозного божества: мощная длиннорукая фигура с грубым, оскаленным лицом и большим треугольным глазом во лбу помимо двух обычных. – Он наслал на поселения людей громы и молнии, от которых загорелись деревья и селения. А когда люди взмолились о пощаде, Тенгри послал ветер и дождь, погасившие огонь, но затопившие землю. Тогда люди снова обратились к повелителю с молитвой о прощении, и великий бог смилостивился, вернулся к себе на Небо. Но с той поры изредка он посылает своих преданных слуг проверить, не нарушают ли люди своей клятвы. Раз в сто лет Огненный Коршун облетает землю и отмечает пылающим оком провинившихся, а затем Небесный Пес приходит к ним и разрывает сердце, выпуская душу. Но Эрлик не берет такие души к себе, в Нижний Мир, и они обречены скитаться среди живых, пока кто-нибудь не споет Прощальную песню, снимающую вину с души наказанного…

Теперь я боялся пропустить хоть слово. Профессор говорил очень интересные вещи, и я чувствовал, что эти сведения помогут мне решить загадку ограбления музея.

– Хочу отметить, что многие из этих интереснейших сведений были добыты в свое время вашими соотечественниками, учеными из Петербургской императорской академии наук, участниками Великой сибирской экспедиции под руководством знаменитого путешественника и мореплавателя Витуса Беринга. Этот незаурядный человек, не имевший какого-либо специального образования, но обладавший исключительными энергией и организаторскими способностями, совершил гигантский вклад в развитие русской географической науки!..

В этот момент в кармане у меня завибрировал мобильник. На экранчике высветился номер Олега, и я понял, что на сегодня самообразование мое закончилось, как это ни печально. Пришлось срочно выбираться из аудитории в коридор.

– Ты готов? – сухо поинтересовался Ракитин.

– Да…

– Почему трубку не брал?

– Лекцию слушал!

– Ух ты! – в его голосе прорезались знакомые смешливые нотки. – И чью же? О чем?

– Профессора Крюгера, о древних сибирских богах.

– Ну, Димыч, удивил! Потом расскажешь. Я буду у въезда в Рощу через пять минут.

Олег припарковался возле троллейбусной остановки ровно через пять минут. Это всегда было его отличительной чертой – пунктуальность во всем. Наверное, из-за нее он и не женился до сих пор. Какая же женщина сможет вытерпеть такое занудство? Разве что рыжая Аленка?..

Я стоял у газетного киоска под старым тополем и ел мороженое. Оставалось еще полпорции, и я не собирался отказываться от минутного удовольствия. Ничего с капитаном не случится – подождет. Ворчать, конечно, будет – ну, да шут с ним!

Ракитин выдержал ровно тридцать секунд. Из-за киоска мне хорошо было видно, как он, заглушив двигатель своей видавшей виды служебной «ауди», открыл дверцу и встал в полный рост, оглядывая остановку и окрестности. На всякий случай я отступил подальше в тень. Если честно, я пока еще не продумал сценарий своего появления. Но, на мое счастье, подкатил троллейбус и перекрыл Олегу сектор обзора буквально на полминуты. Этого мне хватило, чтобы заглотать остатки эскимо и встать перед витриной киоска, как ни в чем не бывало.

Троллейбус отъехал, и Ракитин узрел злостного нарушителя своих планов, мирно разглядывающего пестрые обложки журналов. «Сейчас свистнет», – просчитал я. Сзади раздался залихватский разбойничий посвист. Я оглянулся и сделал удивленное лицо.

– Олежек, ты прямо метеор!

– Не морочь мне голову! – грозно рыкнул он. – Где прятался? За киоском?

– Что ты! Разве от тебя спрячешься? Стою, картинки рассматриваю, слышу – свистит кто-то…