Первый Меч - Саймон Скэрроу Страница 9

Кишки Паво завязались узлом, и он сделал шаг назад от Дюраса, только чтобы наткнуться на других фракийских гладиаторов. Он попытался нырнуть в сторону, но телохранитель быстро среагировал, обхватив его руками и сцепив ладони на запястьях, схватил юного гладиатора в удушающей хватке.  Паво вырвался на свободу, когда гладиатор, вооруженный палкой, поднял свое оружие над головой, ударив его в висок. В его ушах раздался пронзительный звук, когда палка со стуком врезалась ему в челюсть, и из его щеки потекла горячая кровь. Гладиатор снова замахнулся на него, дезориентируясь, в то время как другие гладиаторы налетели на него, обрушив шквал ударов и пинков. Он почувствовал себя хуже некуда. Боль пронзила его грудь, когда нападавший  ударил его  кулаком. Он перестал сопротивляться, и  Дюрас ослабил хватку. Паво упал. Его лицо больно ударилось о мраморный пол.  Он смутно осознавал, что Дюрас стоит на коленях рядом с ним и маниакально улыбается во весь рот.  Паво попытался встать с пола. Между ребрами вспыхнула острая боль, заставившая отказаться от попытки.  Тогда великан-фракиец поставил босую ногу ему на грудь, прижав к полу. Остальные гладиаторы окружили его.

- Ну, что, попался, толстосумчик, - прошипел Дюрас.

Паво закрыл глаза и приготовился к смерти.

ГЛАВА   ЧЕТВЕРТАЯ   

В тот же день Макрон провел тщательный осмотр помещений лудуса.  В сопровождении приказчика он окинул проницательным взглядом лазарет, баню, нужник, столовую, помещения для охраны и оружейную, а также большую двухэтажную  казарму, в которой жили его подопечные, по два гладиатора в каждой камере. Масштабы необходимых работ были пугающими, но он был полон решимости сделать любой ремонт, который позволял его ничтожный бюджет. Людям требовалось новое тренировочное оборудование, жизненно важное, если оптион собирался привести бойцов в приличную форму перед предстоящими Играми. Он также рассудил, что ремонт нужников и содержание камер в целом улучшит моральный дух мужчин и заглушит некоторые ворчания на тренировочной площадке.  Чтобы профинансировать работу, накануне Макрон одобрил продажу трех гладиаторов  ланисте  частного лудуса к западу от Капуи.  Хотя теоретически продажа имперской собственности  была запрещена, эта практика стала обычным явлением во время правления предыдущего императора Калигулы, погрязшего в долгах, и Мурена предоставил Макрону особое разрешение на продажу избытков, чтобы обеспечить ближайшее финансовое будущее лудуса.   Продажа трех опытных германских гладиаторов принесла с каждого по 15 000 сестерциев - ошеломляющая сумма по сравнению с легионерской зарплатой Макронна, составлявшей 900 сестерциев в год.

Тем не менее, большей частью  доходов нужно было погасить кредиты.  Корвус накопил солидные долги перед местными торговцами, которым было поручено снабжать лудус  продовольствием. Кроме того, административному персоналу и охранникам причиталась заработная плата за несколько месяцев.  Это съест львиную долю непредвиденных доходов, а оставшуюся сумму Макрон направит на давно назревшие работы по техническому обслуживанию. После всех этих расходов в казне должна остаться небольшая сумма для покрытия медицинских  услуг гладиаторам, которые получат травмы во время Игр. Суммы,  вложенные в содержание лудуса, приводили оптиона в ужас. Про себя он недоумевал, как ланистам вообще удается получать прибыль.

Макрон ходил от здания к зданию, указывая на ремонт и улучшения, которые приказчик  записывал  на восковой табличке. У оружейной он остановился, чтобы осмотреть кованые ворота. Воздух был пыльным и насыщен металлическим привкусом. В коридоре мерцали масляные лампы.  Во мраке угрожающе блестели заостренные кончики мечей, копий и кинжалов. Косяки по обеим сторонам ворот были увенчаны грубой аркой, на которой были изображены различные типы гладиаторов, участвующих в бою.  Макрон схватился за одну из решеток ворот и дернул ее. Ворота застонали на петлях.

- Этот замок дохлый, - вздохнул он служащему. -  Любой дурак сможет его сломать.

- Да, господин.

Кроткий ответ рассердил Макрона. Он проснулся рано утром после мучительным похмелья, закончив предыдущий день осмотром винного запаса  Корвуса.  Его предшественник был настоящим знатоком этого дела.  Подвал под жилищем ланисты был забит фалернским и кавцинским  и даже имел пару амфор, до краев наполненных лучшим фаустовским.  Нетрудно было понять,  на что  Корвус растратил свое состояние. Хотя качество вин было высоким,  Макрон заскучал по  полным бурдюкам дешевого вина, продаваемого на рыночных прилавках рядом с лагерем легионеров на Рейне.  Скоро, успокаивал он себя, он будет освобожден от своих обязанностей в лудусе и вернется в свою привычную среду.

Он повернулся к приказчику: -  Эти ворота - все, что отделяет сто двадцать разгневанных гладиаторов от достаточного количества оружия, чтобы вооружить целую гребаную когорту. Я полагаю, ты помнишь историю о том, как этот ублюдок Спартак  со своей бандой вырезали половину  населения Кампании?

Чиновник стыдливо опустил голову: - Да господин.

Макрон коротко кивнул:  -  Тогда ты также знаешь, что после того, как Красс и его легионы хорошенько пнули этого дерьмового  фракийца, были приняты строгие законы о том, когда и где гладиаторам разрешено пользоваться  заостренной сталью.

- Конечно, господин, - услужливо ответил приказчик, переминаясь с ноги на ногу.

- Единственный раз, когда гладиатор может использовать настоящий меч, это когда он собирается выйти на Арену.  Ни в камере, ни в нужнике, и ни на тренировочном полигоне. Мечи всегда должны содержаться под надежным замком в лудусе.   А не под замком из  ржавого железа.  Все ясно?

- Да господин.-

Макрон бросил гневный взгляд на оружейную. - Завтра к этому времени этот замок лучше заменить, и поставить  охрану арсенала надежнее, чем у весталок.  В противном случае я позабочусь о том, чтобы тебя пригвоздили к кресту. Понял?

Чиновник  громко сглотнул:  - Понял, господин.

- Хорошо. -  хмыкнул  Макрон и отвернулся.

Возвращаясь в свои апартаменты, он почувствовал стыд из-за того, что ему приходится использовать приказчика  для административной стороны дела по управлению лудусом. У него не было особого выбора в этом вопросе, так как он не умел ни читать, ни писать.  Его неграмотность была одним из немногих из его сожалений. Еще в детстве  в Остии его научили различать несколько букв и цифр, но составить целые предложения из  букв казалось ему немыслимой задачей, и он никогда не стремился развивать свои способности в этом вопросе. Будучи солдатом, он не видел в этом необходимости - пока не узнал, что грамота является необходимым условием для повышения до