Иван Алексеев - Западня для леших Страница 9

Сын прадеда и эрловой дочки – дед Желтка вырос настоящим англосаксом – крепким, рыжим и веснушчатым (совсем как я! – улыбался Желток), благополучно прошел соответствующие испытания и был принят в славные ряды леших. Тем временем в Англии один за другим пали в боях сыновья эрла. Встал вопрос о наследнике титула и поместий. От кого-то из наших, скакавших тогда по Европам, эрл прослышал о сыне старшей дочери – «северо-восточной царицы» и передал привет и просьбу внуку приехать в Англию. Будущий дед Желтка как раз должен был отбывать заморщину. Руководство Лесного Стана не возражало, и дед отправился по стопам своего отца. Однако по прибытии он встретил не только объятия эрла, но и ненависть других претендентов на титулы и поместья. Главным претендентом был муж младшей дочери эрла, которая тогда в очередной раз торжественно обещала родить наследника, но пока у нее с этим что-то не ладилось. Дело чуть не дошло до рукопашной, но претендент, вспомнив устные рассказы о «руссн боярн», предпочел просить правосудия у короля. Здесь он явно просчитался, поскольку король – истинный рыцарь, ненавидевший всяческое крючкотворство по причине собственной малограмотности, а может быть, зная склочные нравы своих вассалов, решил, что без рукопашной все равно не обойдется, и повелел назначить судебный поединок. Титулы и поместья были лешему, в общем-то, без надобности, но он приехал за море с целью подраться и на поединок охотно согласился.

И вот в одном конце ристалища, окруженного небывалым количеством пэров, сэров и простолюдинов, расположился претендент с копьем, щитом, гербом и плюмажем, с ног до головы закованный в сверкающие латы. На коня он садился, как и положено благородному рыцарю, при помощи восьми слуг и блока с веревкой, поскольку доспехи у него были новейшего, максимально усиленного образца, от лучшего мастера, не пожалевшего железа для постоянного клиента, и передвигаться в них самостоятельно было невозможно. Дед был в том, в чем приехал: в легкой кольчужке с нагрудником (в таких доспехах можно при необходимости переплыть речку; а при защите лешие полагались отнюдь не на броню), и его тонкое копье вызывало даже у немногочисленных сочувствующих сэров явный скепсис. У претендента копье было размером в две оглобли. Надо сказать, что наконечники на копьях были затупленные. Для победы в поединке достаточно было выбить соперника из седла.

Королевская фаворитка махнула платком, и соперники помчались навстречу друг другу. Дед был отличником боевой подготовки и наряду с другими важными вещами усвоил ту простую истину, что лоб в лоб прут только доблестные лопухи, а знающий человек обязательно старается силу противника обернуть против него же самого. Нет ничего приятней для опытного глаза, чем враг, несущийся на тебя сломя голову. Поэтому дед, рассчитав момент сближения, осадил на всем скаку коня, крутанул его в сторону и, когда не успевший изумиться претендент с лязгом мчался мимо, от души огрел его копьем по железному загривку. Грохот доспехов об землю спугнул даже видавших виды местных ворон, которые, раздраженно каркая, долго еще кружили вокруг столба пыли, поднявшегося над ристалищем. Впрочем, шум, поднятый сэрами и пэрами, заглушил безобидных ворон. Деду возмущенно объяснили, что он действовал не по правилам, что уворачиваться нельзя, поскольку-де турнир хоть и является поединком один на один, но он как бы подразумевает строй рыцарей, скачущих навстречу друг другу, а в строю не увернешься! Дед высказал сожаление по поводу незнания правил и отговорился тем, что у нас в лесу строем не поскачешь. Потом он громко извинился перед претендентом, но тот закричал нечеловеческим голосом, что это смертельное оскорбление, что он не простит и будет теперь биться насмерть, острыми копьями. Нечеловеческим его голос был потому, что когда он приземлился, забрало шелома захлопнулось, и верные оруженосцы никак не могли его открыть. Рыцарь вопил внутри доспехов, производя оригинальный акустический эффект.

Смертный поединок состоялся тут же, но не на самом ристалище, а на специальной узкой дорожке, протянувшейся сбоку от основной площадки и огороженной с двух сторон барьерами, на которой упражняли начинающих рыцарей и молодых коней, приучая их нестись навстречу врагу, не сворачивая в сторону. (Тут уж «руссн боярн» никуда не денется и столкнется с благородным рыцарем, как овца с быком! – удовлетворенно хихикали сэры.) Дед, прежде чем встать на исходную позицию, несколько раз громогласно спросил: нет ли еще каких-либо ограничений, кроме запрета уворачиваться от противника, поскольку убитого уже не воротишь. Его хором заверили, что нет. Знай себе скачи навстречу и рази копьем! Именно так дед и поступил. Правда, он не стал дожидаться сближения с горой железа и оглоблей, а на всем скаку просто метнул свое легкое копье в претендента. Он и с места-то кидал копье отнюдь не хило, пробивая с пятнадцати шагов двухдюймовую доску. А тут еще добавилась двойная скорость конского галопа. В общем, копье насквозь пробило дорогие доспехи вместе с помещенным в них претендентом. Сэры и пэры, хотя и не нашли, что сказать, окончательно укрепились во мнении, что русичи – дикие люди, которым никогда не подняться до уровня благородной Европы, и, затаив обиду, начали плести интриги. Один лишь старый эрл, души не чаявший во внуке, удивительно похожем на дядьев и других предков, безоговорочно признал его победителем и объявил наследником титула – эрлом Шелтоном.

Уже засыпая, в последний миг между сном и явью Михась почему-то увидел Губана, летящего по воздуху рядом с Желтком, скачущим на огромном вороном коне. Губан указывал длинным, размером с копье, пальцем куда-то вперед и кричал Желтку: «Потяни кольцо! Потяни кольцо!..»

Отряд пришел рано на рассвете, почти неслышным призраком проскользнув через пригород. Михась стоял на правом фланге выстроенного для встречи головного дозора и с возрастающим изумлением смотрел на втягивающуюся в ворота колонну. Он даже представить себе не мог, что за ними шел отряд такой численности и главное – такого состава и вооружения. В середине колонны, среди привычных серо-зеленых беретов, вдруг мелькнули три десятка черных – отличительный признак особой сотни. Затем он разглядел Игорька Сухарника, лучшего пушкаря в Лагере, и опытным глазом отметил в обозе пушки на повозках, замаскированные под обычную поклажу. Но тут же, чуть не подпрыгнув от неожиданности, Михась враз забыл обо всех черных беретах и пушках: из задних рядов колонны на него чуть смущенно, но вместе с тем озорно и вызывающе уставились огромные голубые глазищи Катьки. «Етит твою хрень!» – только и произнес про себя Михась и, едва дождавшись команды «разойдись!», закипая яростью, нервным широким шагом направился к невысокой стройной фигурке, одетой, как и все, по-мужски, ведущей коня под уздцы в обширные конюшни.