Василий Седугин - Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола Страница 9

Когда она отстранилась от него, ему вновь захотелось повторить только что испытанное блаженство. Он обнял ее сильными ручищами и крепко прижал к себе, ища губами ее пылающие губы…

Целую неделю продолжалась эта чудесная сказка. Букеты цветов, смешные признания в любви, горящие, преданные взгляды. Они вдоволь наслаждались восторгом и ужасом влюбленности, легкомысленной потерей рассудка, которые переживает каждый влюбленный.

Как-то Вадим проговорился, что готов жениться на ней. Она спросила озабоченно:

– У тебя что, серьезные намерения насчет меня?

Он ответил, не задумываясь:

– Да.

– Ну и как ты представляешь это?

– Ты про что?

– Например, где будем жить – в Колобжеге или Новгороде?

– Конечно, в Новгороде.

– У тебя там свой дом?

– Нет. Остановимся у родителей.

– А сколько детей живет с твоими родителями?

– Двое старших сыновей и две сестры, они младше меня.

– А сколько комнат в избе?

– Одна, конечно.

– И мы влезем с тобой! Да еще дети у нас появятся…

Вадим озабоченно подергал себя за ухо. Ответил:

– Я как-то не подумал…

– Ну, вот то-то.

– Тогда… Тогда здесь останусь с тобой. В твоем доме будем жить.

– Скучать будешь по мамочке с папочкой…

– Буду, – честно признался он и добавил:

– Но как-нибудь справлюсь.

Она подумала, сказала:

– Ну вот, в моей жизни еще один труженик моря объявился. Уйдешь в плавание, а тут переживай за тебя…

– Могу и не ходить. Я с детства обучался кузнечному мастерству. Получу расчет у купца, куплю инструмент и открою свою кузницу.

Несколько дней они рассуждали о совместном будущем. Все уже привыкли видеть их рядом, перестали подшучивать, к их взаимоотношениям относились серьезно. Как-то Вадим разговорился с Оляпкой, спросил про Олиславу, нравится ли она ему. Он был его лучший друг, и хотелось, чтобы она ему понравилась.

Оляпко на похвалы не поскупился.

– По-моему, она самая красивая женщина в мире. Таких я больше не встречал.

– Правда? Ты не лукавишь? Может, просто хочешь мне подольстить?

– Нисколько. Как раз под твой характер. Умная, красивая, веселая. Ты знаешь, я ведь со своей девушкой перестал встречаться.

– Почему?

– Да спокойная она очень. И малоразговорчивая. Я мало говорю, и она молчит. Сидим, скучаем. Вот так поскучали несколько вечеров и разошлись. А тебе наверняка не скучно?

– Это верно! Она меня постоянно разными историями забавляет. Все время трещит, а мне приятно, молчу и слушаю.

– Значит, характерами подходите. Женись на ней! Только…

– Что – только?

– Боюсь, уйдет она от тебя.

– К кому?

– Ко мне.

– Отобьешь? Но мне ненавистна мысль, что тогда придется убить своего лучшего друга.

– Думаю, я в безопасности, – рассмеялся Оляпко. – Она смотрит только на тебя. И отчего тебе подвалило такое счастье? Глядеть не на что: хилой, кривоногий, косоротый…

– А если в тебя сейчас скамейка полетит нечаянно?

– Ну-ну, красавец, красавец! Ты это хочешь услышать?

– Кончай издеваться. И запомни, я люблю ее.

– Неужто любишь? А я бы ни за что не догадался. – Оляпко хлопнул Вадима по плечу. – Друг сердешный! Да у тебя это написано на лице!

Как-то Олислава пришла на рынок крайне озабоченной. На его расспросы ничего не отвечала, но вечером проговорилась:

– Купец ко мне сватается…

– Какой купец? – встрепенулся Вадим. Он привык к мысли, что они поженятся, и не допускал мысли о возможном сопернике.

– Из Волина. Есть такой большой город в земле лютичей.

– Он не знает, что мы встречаемся с тобой?

– Нет, конечно. Наведывался раньше изредка. Года полтора назад мы с ним познакомились…

– А почему ты мне о нем ничего не говорила?

– Зачем? Я не люблю его. Да и старше меня он раза в два. Седина уже пробивается в волосах…

– Прогони! Зачем он тебе нужен?

– Я гоню! Да вот родители…

– А что родители?

– Говорят, что он мои долги заплатит.

– Я заплачу! Буду работать в кузнице, и все отдадим!

– Ты даже не представляешь себе, какой долг мне оставил мой покойный муженек…

– Какой бы ни оставил! Расплатимся!

А на другой день, подходя к месту, где торговала Олислава, Вадим заметил, как к ней подошел дородный бородатый мужчина с двумя крепкими парнями, что-то стал говорить ей, а потом вынул и протянул ожерелье. Она, испуганно поглядывая то на мужчину, то на Вадима, стала отрицательно качать головой, как видно, отказываясь от подарка.

Кровь бросилась в лицо Вадима. Стиснув зубы, широкими шагами подошел к мужчине, спросил, растягивая слова:

– Что тебе нужно от моей девушки?

Мужчина полуобернулся, смерил Вадима высокомерным взглядом, спросил презрительно:

– А ты кто таков?

– Мы с ней скоро поженимся! – выпалил Вадим.

– Вот как! А по-моему, она за меня замуж выходит.

И – парням:

– Уберите его с глаз моих!

Те двинулись на Вадима. Почти не шелохнувшись, выверенными ударами под дых Вадим свалил обоих наземь, повернулся к бородатому:

– Так кто уйдет?

И тут произошло то, к чему он не был готов. Мужчина с быстротой, которую трудно было ожидать от такого полного человека, отскочил в сторону и громко закричал:

– Братцы! Волинцев бьют!

Тотчас из торговых рядов выскочило несколько человек и кинулось на Вадима. Он, медленно отступая, отбивал их удары, нескольких человек положил на траву, но число нападавших все прибывало. Подбежал Оляпко, стал громко призывать:

– Новгородцы! Чего смотрите! На помощь! Скорее!

Те не замедлили откликнуться. И вот уже на большом участке рынка развернулось настоящее кулачное сражение. Тут не шли стенка на стенку, как на Масленицу, а каждый бился в одиночку. Дрались неистово, с остервенением. Кровенили носы, выбивали зубы, кидали тела наземь. Скоро в драку втянулись те, которые просто хотели попробовать свою силу, потешить горячую кровь, у кого мутился разум при виде дерущихся людей. Торговцы, подхватывая товары, разбегались в разные стороны, и скоро рыночная площадь превратилась в побоище, в котором участвовало несколько десятков человек.

Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы не вмешался князь поморян Сколон. Столь крупная драка была не в его интересах, потому что могла серьезно подорвать хорошее мнение о колобжегском рынке, уменьшить его доход с торговли. Он приказал дружинникам разогнать драчунов. Те не стали церемониться, начали безжалостно бить кого плетками, а кого мечами плашмя. Скоро порядок был наведен, площадь очистилась от людей, валялись только головные уборы, куртки, в азарте сброшенные с себя бойцами, да кое-где уползали побитые, у которых не было сил подняться.