Рикарда Джордан - Поединок чести Страница 91

Превосходное настроение Дитмара в этот день ничто не могло испортить, в то время как лекарь выглядел скорее обеспокоенным. Прежде чем они подъехали вплотную к стенам, Соломон должен был предостеречь юного рыцаря. Дитмар держал курс на замок и выглядел таким воодушевленным, словно ему всего лишь нужно было спрыгнуть там с лошади, чтобы тут же заключить Софию в объятия.

— Дитмар, я не знаю, говорил ли Рюдигер с вами об этом. Но… вы ведь понимаете, что ваше появление в Тулузе может создать… несколько щекотливую ситуацию?

— Щекотливую? — смутившись, переспросил Дитмар. — Почему же это? Я такой же рыцарь, как и другие. Графу следует радоваться любому, кто к нему присоединяется.

Лекарь кивнул.

— Разумеется. Но вы… ну, если я правильно понял Авраама и Мириам, София воспитывается при дворе графа, потому что Раймунд и Роланд были близкими друзьями.

— Это правда, они и в Майнце проводили много времени вместе, — подтвердил Дитмар. — Ну и что?

— Ну, ведь вы победили Роланда. И весть об этом наверняка еще не дошла до этих мест, а значит, граф узнает об этом от нас.

— Вы полагаете, он разозлится, — сказал Дитмар. — Однако же я победил Роланда в рыцарском поединке, действуя честно и открыто. Граф не должен принимать это на свой счет.

— Но вряд ли он воспылает желанием выдать за вас замуж свою подопечную, к тому же он будет исходить из того, что именно вы убили Роланда. И подумайте также о Софии. Предположим, она обрадуется встрече с вами. Но вы теперь не просто рыцарь, в которого она влюбилась. Она будет считать, что смерть ее отца на вашей совести.

— А на его совести смерть моего отца! — воскликнул Дитмар.

Соломон изумленно покачал головой.

— Кто вам такое сказал? Дитмар, Роланд не убивал вашего отца. Разумеется, он также был причастен к его смерти, но Дитрих умер от воспаления легких.

— Не Дитриха, — вмешался Рюдигер. — Флориса. Дитмар говорит о своем приемном отце. Флорис де Трилльон погиб от руки Роланда.

Соломон почувствовал, что кровь отхлынула от его лица. Он зашатался в седле, надеясь, что никто из рыцарей этого не заметил.

— Флорис… Флорис мертв?

Однако Рюдигер не обратил внимания на его реакцию, а повернулся к племяннику:

— Дитмар, господин… Жером имеет в виду, что тебе пока не следует высовываться. Позаботься о катапультах, держись Мириам и господина Соломона. Я поговорю с графом, а возможно, и с Софией. Ей потребуется некоторое время, чтобы забыть о том, что произошло в Лауэнштайне. Мы должны дать ей это время.

Дитмар нехотя кивнул.

— Но я не намерен ждать долго! — заявил он. — Я сгораю от желания увидеть ее. А она… Не важно, что о ней говорят. Я уверен, она чувствует то же, что и я.

София изумилась и испугалась, когда через несколько дней после ее прибытия граф вызвал ее к себе. Между тем вся крепость полнилась слухами о Раймунде и Женевьеве, и хоть Женевьева ничего не рассказывала Софии, той была известна эта история в общих чертах. Между ее подругой и графом что-то произошло — и, похоже, без согласия Женевьевы. Что, если теперь Раймунд заинтересовался ею самой? Граф был известным сердцеедом, и пока его жена находилась в Англии, девочки оставались беззащитными. Поэтому София надела свое самое простое коричневое платье, в котором она работала в саду, и задумалась над тем, как повежливее отказать графу.

Когда она вошла в покои Раймунда, то замерла от изумления. На простой скамье, одном из немногих мест для сидения, устроились мавританка и ее супруг. Госпожа Айеша старалась не оставаться с графом наедине.

— Подойди, София, дитя мое, присядь.

Граф сам открыл Софии дверь и теперь указал ей на табурет. Замок был разграблен после захвата, так что обстановка графских покоев была скромной. После сражения под Мюре Симону де Монфору не хватало денег, и он бесцеремонно разграбил всю Тулузу. Он забрал лучшую мебель и ковры из замка и, несомненно, из домов зажиточных горожан. Монфор потребовал от Тулузы выплатить ему тридцать тысяч золотых слитков и с невероятной жестокостью взыскивал их.

София робко присела, в то время как граф в беспокойстве мерил комнату шагами.

— София, я должен сообщить тебе печальные вести, — наконец сказал он после того, как мавританка протянула девушке кубок пряного вина. — Может быть, сперва выпей, это… возможно, это придаст тебе сил.

София неуверенно взяла кубок.

— Не мучьте ребенка, — обратилась мавританка к нерешительному графу. — Я понимаю, что это потеря и для вас, но ей лучше узнать об этом от своего попечителя.

Граф выпрямился и поспешно сделал глоток вина.

— София, крепость твоего отца захвачена, — наконец сообщил он ей. — Дитмар Орнемюнде осаждал ее на протяжении полутора лет, твой отец погиб от его руки. Орнемюнде из Лауэнштайна снова владеют крепостью.

София побледнела.

— Отец… Дитмар… Дитмар? Дитмар убил моего отца?

— В рыцарском поединке, — сказала мавританка.

Граф неохотно кивнул. Похоже, он с трудом мог себе это представить.

— Твой отец якобы вызвал его на поединок, — уточнил он.

София прерывисто дышала.

— Но ведь Дитмар… — прошептала она.

— Было очевидно, что все когда-то разрешится через поединок, — сказал граф. Я лишь не мог представить, что… все закончится так. — Он провел рукой в перчатке по глазам.

София сглотнула. Но ей все же удалось взять себя в руки.

— Что с моей матерью? — спросила она.

Граф пожал плечами.

— Согласно рассказам господина из Фалькенберга, она заняла вдовью резиденцию в Лауэнштайне, по крайней мере, на время, — произнес он. — Что странно и чрезвычайно… ну, чрезвычайно благородно со стороны господина Дитмара. Редко когда…

— Я уверена, господин Дитмар желал бы мирного разрешения данного спора, — заметила Мириам.

Она бросила испытующий и в то же время сочувствующий взгляд на Софию, на бледном лице которой отражались все ее переживания. Дитмар бился в поединке под ее знаком. И отец Софии погиб.

— Нам… ему было, похоже, не суждено… — прошептала София и опустила взгляд на свои руки, которые лежали у нее на коленях. — Я… Я благодарна вам за то, что сообщили мне, господин Раймунд. Что… Что теперь будет со мной?

Граф закусил губу и снова начал ходить по комнате.

— Дитя мое, я думаю, что лучшим решением будет как можно скорее выдать тебя замуж, — печально произнес он. — Ты уже достаточно взрослая. Причем с приданым могут возникнуть проблемы. Но я думаю… Если я не ошибаюсь, господин Фламберт де Монтальбан влюблен в тебя по уши.

Теперь София покраснела.