С Глаголин - Загадка Байкала. Фантастическая повесть Страница 10

— Но мы найдем в себе силы ее исправить! — воскликнула Алан. — Джек, беритесь-ка за радиопередатчик и старайтесь связаться с Иркутском или Лиственичной. Мы начнем двигаться по дну, — Алан взглянула на карту, — к востоку. Северо-западный берег озера уходит под воду крутым обрывом. Придется направиться на противоположную сторону, где крутизна меньше. Там, пользуясь нашими гусеницами, мы легко сможем выбраться на поверхность.

— Батистат подготовлен к такому путешествию?

— Вполне. Ходовой механизм в исправности. Двигаясь со скоростью 20 километров в час, мы уже через два часа достигнем берега. Аккумуляторов у нас хватит часов на двадцать. Запас воздуха рассчитан на двенадцать часов, а мы находимся под водой только два с половиной.

Алан проверила по компасу направление и передвинула рычаг ходового механизма. Оставляя позади себя два змееобразных следа, батистат пополз по равнине.

На Джека сейчас ложилась самая ответственная задача. Нужно было поднять тревогу. Обнаруженные диверсанты могли попытаться осуществить хотя бы частично подготовленный взрыв и скрыться.

Джек, возившийся с передатчиком, встревоженно обернулся к товарищам:

— Установка испорчена.

— Не может быть, Джек! — Алан встала и нагнулась к передатчику. — Я сама проверяла его накануне.

Но передатчик действительно не работал. Карин вспомнил, что Волосов лазил в гондолу перед самым спуском…

Теперь сидящие в батистате могли сообщить о замыслах диверсантов, только выбравшись на поверхность. Батистат шел с предельной скоростью — 25 километров в час.

За окнами гондолы развертывался странный глубоководный мир. Здесь не было растений — водоросли, которые, как и все растения, не могут жить без света, не опускаются ниже 400 метров. Не было здесь и животных, питающихся водорослями. Обитатели глубин — это хищники, пожирающие или друг друга или отбросы и трупы животных, спускающиеся на дно из более высоких слоев.

Однако глубины озера не были пустынны. На песке там и сям покачивались стройные темно-коричневые морские лилии, которые Карин принял сначала за цветы. У этих животных, относящихся к типу иглокожих, тело имело форму кубка, на краю которого шевелились длинные «листья» — руки. Между лилиями неторопливо проползали по дну гигантские ярко-алые и бурые, похожие на слизняков, голотурии; на теле их, словно рога улиток, торчали неуклюжие наросты. Темно-фиолетовые морские ежи, сплошь усеянные острыми иглами, передвигались по грунту, пользуясь вместо ног своими длинными шипами. Морские звезды, в отличие от тех, которых путешественники видели на поверхности, имели более тонкие и длинные лучи ярко-пурпурного цвета.

Алан записала в путевом журнале:

27 июля. 9 часов 50 минут. Карин заметил у левого иллюминатора красную вспышку.

9 ч.52 — О такой же вспышке сообщает Тенин, 9 ч. 57 — лично наблюдала странное явление: перед иллюминатором словно вспыхнуло пламя. Объяснить причину затрудняюсь…

Равнина постепенно снижается. Глубина 800 метров. Ожидаемого подъема пока еще нет. Фауна носит резко выраженный морской характер.

Это подтверждает положение, что в реликтовых озерах, к которым относится Байкал, глубинная фауна меньше подвергается изменению, чем поверхностная. Впрочем, морская фауна перемежается с пресноводной и эндемичной байкальской…

Перед иллюминатором проплыла рыба с розовым, жирным, почти прозрачным телом, около полуметра длиной, с громадной головой почти в треть туловища, с огромными навыкате глазами и длинными жабрами. Это была замечательная голомянка, живородящая рыба, обитающая только в Байкале на больших глубинах. Наши путешественники были, видимо, первыми из людей, наблюдавшими голомянку в ее естественной обстановке. Можно думать, что обычно она не заплывает так глубоко, осенние волнения выбрасывают ее на берега озера целыми горами: под лучами солнца эта нежная рыба буквально тает на глазах.

В стекла подводного бинокля Алан видела похожие на ярко окрашенные веера раковины, лежащие на песке — более хрупкие и тонкие, чем раковины верхних слоев озера.

Красная вспышка опять мелькнула у самого окна.

— У меня впечатление, — Джек попытался улыбнуться, — словно нас кто- то обстреливает…

Карин с сомнением качнул головой.

Алан слегка изменила курс батистата. Он шел, делая небольшие зигзаги.

Снова и снова таинственные вспышки — слева и справа.

— Недолет, — попробовал пошутить Джек, но голос его дрогнул.

В луче прожектора показались большие, до двух метров длиною, рыбы неприятного, грязноватого цвета, похожего на цвет вымокшего мяса. Крохотные глаза их, расположенные на самой вершине головы, тупо смотрели вдаль; маленький открытый рот казался беззубым; вертикальные плавники их были огромны, как паруса; хвостовые, напротив, — совсем крохотные. Медленно колебля плавниками, эти рыбы, словно нехотя, тащились мимо батистата. Казалось, что они мертвы, и мертвые продолжают свои путь.

— Таких же рыб, — сказала Алан, — встречал во время своих глубоководных путешествий американский исследователь Биб.

Странная рыба, состоящая из одной громадной пасти, усаженной саблевидными зубами, и маленького хвостика, метнулась навстречу рыбам-мертвецам. Она дерзко атаковала одну из них, несмотря на то. что та была больше ее в два раза, и вскоре, к изумлению Джека, проглотила своего громадного противника, очертания которого теперь смутно виднелись в неимоверно раздувшемся ее желудке.

Обрывок троса остановил движение…

Наблюдения над рыбами были неожиданно прерваны. Батистат резко рванулся и стал на месте. Алан перевела регулятор на задний ход. Гусеницы заскребли по дну, но, продвинувшись на метр, снова остановились.

Неужели испортился механизм гусеничного хода?

— Трос!

Карин был прав. В иллюминатор был виден кусок оборвавшегося троса. Он волочился следом за батистатом и теперь, при одном из поворотов, попал в механизм ходовой части, остановив движение. Трое людей были окончательно отрезаны от мира…

Вблизи батистата снова мелькнула красная вспышка. И сразу гондола загудела, будто кто-то ударял по ней снаружи…

Перед иллюминатором повис светящийся мертвенно-зеленоватым светом глаз. Один только глаз, покачивающийся на тонком стебельке. Затем показался конец бугорчатой черной клешни, потом — суставчатая нога.

— Эйриптериус… — прошептала Алан. — Ракоскорпион! Живой эйриптериус!..

Гигантское, свыше двух метров ростом, чудовище, одетое в темно-коричневый панцирь, застыло перед батистатом. Казалось, оно спрашивало, что нужно здесь троим смельчакам?