Сергей Гомонов - Душехранитель Страница 11

— Знать бы заранее, Рената Александровна, кто на что способен, так на Земле уже давно царил бы мир и покой… Иногда люди до золотой свадьбы доживают, а потом он или она такой сюрприз выкидывает, что ни в какие ворота.

— Николай другого склада! — возмутилась Рената. — Вы его не знаете, так и не говорите!

Вот уж не думала она, что когда-нибудь вступится за гуляку экс-мужа. Да еще и перед кем?! Перед обслугой!

Саша отвернулся в окно. Гарик не вмешивался. Ренате также не имело смысла говорить что-то еще, а потому в комнате повисла напряженная тишина.

— Великолепно! — усмехнулся телохранитель в конце концов; это был уже совсем не тот весельчак-гедонист, что вещал в бане о прелестях жизни, теперь голос его звучал надтреснуто, без малейшего оптимизма. — Чудная ситуация: у нас нет средств, а где-то болтается набитый деньгами «дипломат»…

— Пилите ее, Шура! Пилите! Она золотая! — воодушевился Гарик, радуясь, что Саша наконец осознал необходимость «разбора полетов» этой чистоплюйки.

Рената ругнулась, в сердцах швырнула на пол гребень, отбросила волосы за плечо и отвернулась. С каким удовольствием она пристрелила бы сейчас этого проклятого зэка!

— Вы не понимаете, что нам надо решить проблему этого «дипломата», Рената Александровна? Я уверен, что дело не в деньгах. Я уверен, что дело в другом. Но Александр Палыч говорил о «дипломате», а перед смертью о чепухе не вспоминают! «Дипломат» — это зацепка. В нем лежит что-то очень важное. Я шагу дальше не ступлю, пока вы не скажете, где он!

— Да не знаю я! И какое право вы имеете наезжать на меня?! Это хамство! А раз вы хамите, то и я скажу: отчего бы мне вам верить? Вдруг вас перенаняли? Вдруг это вы убили вчера отца, а потом примчались к Дашке с Артуром, изображая невинную овечку и спасителя? Вдруг вам только и нужно, что вытрясти из меня сведения, а потом вы отправите меня на тот свет?!

Все это девушка выпалила с бешеной скоростью, от негодования перестав контролировать словесный поток. Беглый зэк даже присвистнул: не ожидал, не ожидал…

Саша с полминуты изучающе смотрел на подопечную, а затем повернулся и пошел к выходу. Рената опомнилась, перевела дух. Сообразив, каких ужасов она только что наплела своему телохранителю, девушка бросилась за ним, схватила его за руку (Гарик удовлетворенно фыркнул).

— Не уезжайте! Пожалуйста! — взмолилась она, вкладывая в свою просьбу всю горячность, на которую была способна. — Извините! Я… я глупость сморозила… Не бросайте меня!

Ну что ж поделать? Можно и унизиться, коль скоро ей необходима помощь этого человека…

— Заманчивая идея… Но я, вообще-то, иду завтракать. Если хотите — можете присоединяться. Возможно, пища для желудка поможет и вашей памяти.

Рената сразу успокоилась, в разнесчастных ее глазах снова ожила надменность:

— В четыре часа дня?! Завтракать?! Вы каждый день так завтракаете?

— Благодаря вам, уже через день.

Наблюдательный и сметливый Гарик покачал головой.

— Кошка! Вот же кошка! — пробормотал он себе под нос. — Хитрая, курва…

Наверняка ведь вертит мужиками, как хочет… Такие глаза состроила, что впору под поезд бросаться, до того жалко ее становится. И тут же — снова язвить… Хорошего же она мнения о своем охраннике — эк ее прорвало-то! Намается с ней Санька, видит бог: намается. Хоть и красивая она, стервоза… Может, и есть смысл маяться, Сане лучше знать. Сам Гарик таких женщин побаивался, больше злясь на них и завидуя счастливчикам, до которых эти дамы снисходили.

Саша смерил подопечную взглядом сверху вниз, развернулся и вышел. Гарик выскочил вслед за ним.

Рената облегченно вздохнула. Ну что ж, можно надеяться, что телохранитель сдержит данное отцу слово и не покинет ее в столь трудной ситуации. Подозрения почти рассеялись. Хотя, конечно, если он не лжет и действительно в прошлом актер, то сыграть мог все. Даже тот взгляд, который сказал больше любых слов…

Кузен Гарика приехал только вечером. В отличие от жены, хозяин дома обрадовался гостям: это был повод «расслабиться» за бутылочкой «беленькой». Фразы он строил еще ужаснее, чем его двоюродный брат, громыхая раскатистым голосом, как прапорщик в казарме, и Ренате, из приличия вынужденной сидеть с ними со всеми за ужином, очень хотелось уйти.

Ксеня (как называл ее муж) накрывала на стол с таким суровым видом, словно тайно мечтала подсыпать в еду какой-нибудь отравы. И при взгляде на ее мрачную мину Рената теряла остатки аппетита. Кроме того, напротив девушки сидел подросток, сын Игоря и Ксени. Он был похож на мать, как две капли воды, только не комплекцией, а лошадиными зубами, к тому же еще и громко чавкал. Мать Ксении, полупарализованная «любимая теща», постоянно что-то бубнила и подкладывала толстому внучку добавки. А увалень лопал за троих.

Брат Гарика откупорил бутылку водки, плеснул теще, кузену, себе, хотел было налить Ренате и Саше, но те почти одновременно прикрыли пальцами свои рюмки.

— Мне сегодня еще нужно будет порулить, — объяснил свой отказ телохранитель.

— Понял! — согласился Игорь. — Катаетесь? А че удумали? Погода, чай, не как в Сочах…

Гарик опрокинул стопку, кашлянул, занюхал маринованным огурцом и сипло выдал в кулак:

— А мы… эт самое… автопробегом по бездорожью и разгильдяйству… Хух!

Хозяин и его семейка явно не поняли, что имел в виду родственник, но выспрашивать не стали. Не принято у сибиряков в душу лезть.

— Прекращай, навозник, фигней страдать! — наполнив по второй, Игорь дал подзатыльник своему чаду за то, что оно от нечего делать (бабка перестала подкладывать ему жареную картошку), скучая, катало шарики из хлебного мякиша.

Рената поперхнулась компотом, закашлялась до слез, отчаянно ища на столе салфетку. Но таковой не оказалось. Вдобавок ко всему снова заныл зуб.

— Знаете до Омска дорогу покороче? — спросил Саша.

Пока Игорь, тыкая чумазым от въевшегося машинного масла пальцем в дорожную карту, объяснял телохранителю какие-то нюансы, Рената изобрела относительно благовидный предлог и пошла во двор.

Было уже совсем темно, первый морозец сковал грязь, теперь она хрустела под ногами и крошилась. Рената быстро озябла, но желания возвращаться в этот кошмарный дом не возникало. Девушка стояла, прикрывая ладонью щеку, где разрасталась боль, и смотрела на старого дворового пса, который понуро бродил возле своей будки, лязгал цепью и тихонько поскуливал. Его судьбе не позавидуешь…

— Рената, у меня к вам разговор на пару минут, — замерзшего плеча Ренаты коснулась теплая рука. — Пойдемте в дом!