Николас Монсаррат - Узаконенное убийство Страница 11

— И не мудрено: кругом столько пещер.

— Что ж, рисковать больше не будем… Мы запечатаем полуостров так, что никто отсюда не уйдет. Не возражаю, если придется так ждать целый год. — Голос его был угрюмым и решительным. — Если мы плотно запечатаем перешеек, с Робберга ему не уйти. Единственный путь — по суше, а выплыть отсюда нельзя из-за акул. Остается только подождать.

Я покинул Робберг около семи вечера. На землю спускались сумерки. Оставаться там не было смысла. Ван Виллинген, вернув всех людей с полуострова, плотно закупорил перешеек и практически взял под контроль каждый ярд. Едва ли в данной ситуации я мог оказать ему большую помощь, чем здоровенные местные полицейские с фонарями и тяжелыми дубинками из железного дерева. Кроме того, мне хотелось домой, какой бы прием там меня ни ожидал.

По пути домой я все время возвращался к словам Ван Виллингена о том, что Мартин не сможет выплыть с полуострова. Они меня почему-то тревожили… Никак я не мог понять почему. Опять звенел в голове колокольчик тревоги. Снова напоминал о прошлом. Но о чем именно?.. Никак не вспомнить.

Что же?.. Что-то связанное с опасностью, с побегом, с решением какой-то задачи… Из головы не выходила плывущая вдоль самого берега Циндарелла… А возможно, и были… Подходя к дому, я отказался от попытки немедленно разобраться в этой головоломке. Я предчувствовал, что мне предстоит иметь дело с еще одной — с Хелен.

Женщины загадочны, непонятны, восхитительны. Никогда до этого вечера я не получал большего доказательства этой формулы.

Едва я вошел в дом моего тестя, едва открыл дверь, как услышал крик Хелен. В следующую же секунду она бросилась мне на шею, словно я только что возвратился из успешной экспедиции к Северному полюсу. А ведь еще утром она головы не подняла, когда я объявил, что иду в полицейский участок.

— О милый! Я так боялась, что тебя убьют! — воскликнула она.

— Убьют?!

— Да, да!.. — Она снова целовала меня, и трудно вообще было представить в этот момент, что смерть существует на свете. — Мы слышали, что нашли машину. Я знала, ты пойдешь искать этого ужасного человека. Что там было?

Я коротко описал ей дневные события вплоть до неудачного прочесывания Робберга. Однако в заключение утешил Хелен тем, что Мартин в данный момент крепко заперт новым кордоном.

— Так, значит, ты был прав, когда указывал Виллингену местонахождение убийцы?

— Похоже на то.

— Какой ты умный!

— И голодный.

— И любимый.

— И любящий.

— Постараюсь обо всем этом позаботиться.

Она провела меня в гостиную, где я оказался лицом к лицу с фигурой Джеймса Форсита, восседавшего в кресле наподобие некоего символического олицетворения Злой Воли.

— Вы вернулись?! — устрашающе гаркнул он. — Давно пора!

— Папа, не будь зверем с моим мужем! — твердо сказала Хелен, держа меня под руку.

— А, что ты сказала? — приложил он ладонь к уху.

— Ты слышал.

Он было заговорил, но сразу умолк. Стоило Хелен повернуться ко мне спиной, он подмигнул, видимо поздравляя с победой.

Обед прошел весело. Радость возвращения домой заглушила все мысля о Мартине, загнанном на пустынные склоны Робберга, о его отчаянии и одиночестве, о сырой пещере, в которой он прячется с компанией летучих мышей и дасси. Мы выпили шампанского. Тесть мой рассказал несколько историй о трансваальских пионерах. Истории их приключений были так преувеличены и неправдоподобны, что я не сомневался в их реальности. Хелен то и дело ловила мой взгляд влюбленными глазами. В дверях кухни сиял добрый Тиммоти. Он радовался за всех.

Хелен уже ушла в спальню, а я собирался пожелать тестю спокойной ночи, когда он сказал несколько слов, все изменивших и решивших.

Мы беседовали о Циндарелле, огромной акуле.

— Рад, что вам удалось увидеть ее, — произнес Джеймс Форсит. — Мне вот видеть ее не доводилось. Но зато я видел акулу, пойманную в Дурбане несколько лет назад. Весом больше сотни фунтов… Ничего с такой штукой не сделаешь, если свалишься со скалы не вовремя… Если, конечно, нет с собой этой химии.

Химии… химии… Отпугивающего акул препарата! Колокольчик тревоги отчетливо зазвонил в моей голове. Теперь мне было известно, как решил скрыться Мартин Убийца.

Девиз королевских морских пехотинцев — Per mare, per terram,[1] что попросту значит: иди в любое место, иди куда пошлют. В войну этот девиз вызывал появление странных привычек, вызывал присутствие в солдатских рюкзаках некоторых необычных предметов. Потому-то никого не удивляло, что при форсировании Рейна в 1944 году у Мартина был с собой пакет порошка для отпугивания акул.

Пакет подарил Мартину один из американских летчиков. Этой новинкой, помню, Мартин был очень доволен.

— В первую очередь для меня — безопасность, — хвастливо говорил он, показывая солдатам «реактив». Наверное, он решил, что раз нам суждено намочить ноги хотя бы но колено, то он должен быть готовым к любой опасности, исходящей из глубин.

Он тогда гордо уложил пакеты в рюкзак, не забыв и инструкцию пользования порошком. За всем этим следовало множество шуточек и настойчивый слушок, что Мартин уже испытал свою химию, вырастив для этого плавники из собственных лопаток… Потом об этом случае совершенно забыли.

Странная вещь — военные сувениры. У меня есть знакомый, который до сих пор хранит на каминной полке взрыватель мины, оторвавшей ему ногу. Лично я, например храню фашистский Железный крест третьей степени.

И вот теперь я точно знал, какой сувенир прихватил с собой в Южную Африку Мартин Убийца.

— Дорогая, я просто уверен в этом, — говорил я Хелен. — Он проплывет вдоль берега, несмотря на акул, вылезет за спиной у кордона. Берег-то сейчас вообще никто не охраняет.

— Согласна, но разве ты обязательно должен идти? — спросила Хелен.

— Должен.

— Почему бы тебе не доверить это дело полиции?

— Хочу сделать все сам.

— Когда ты предлагал выйти за тебя замуж, то говорил, что служишь заштатным бухгалтером, а не полицейским.

— Я снова превращусь в бухгалтера, только завтра, — заверил я ее.

И снова разгорелся прежний спор. Хелен считала, что я просто ищу на свою голову приключений. Но теперь все было несколько иначе по сравнению с предыдущей ссорой. Сегодня она была нежна и ласкова со мной… И опять я не мог разобраться, почему мне хочется заняться этим делом. Была, впрочем, одна причина: начав дело, я, бесспорно, хотел сам довести его до конца.

— Бери большую машину и будь осторожен, — неожиданно решилась она.

— Обещаю.

— У отца есть пистолет. Он тебе потребуется?