Владимир Буров - В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ Страница 12

Отец Боба не знал, что делать. На какое число заключить сделку: на двенадцатое или на тринадцатое? Оставался один день, нужно было решать. И Серов Александр Демьянович взял сотовый телефон и позвонил в Гонконг, чтобы сделка на пятьсот миллионов долларов была заключена на двенадцатое число.

– На сколько?! – ужаснулся маклер. А может он и не ужаснулся, а это только так подумал Александр Демьянович, потому что сам он чувствовал себя довольно неспокойно.

– На пятьсот миллионов долларов, – повторил Александр Демьянович и сказал пароль, подтверждающий, что приказ отдает именно он, Александр Демьянович Серов и, что очень важно, по собственной доброй воле.

Все. Фьючерсная сделка была совершена.

8

Сегодня двенадцатое мая. Серов не стал подниматься в офис, а остался в машине на стоянке. Он открыл стекло, нажав кнопку стеклоподъемника.

– Охранник! – крикнул он.

Подошел Миша.

– Что, господин Серов? Колесо опять спустило? – Охранник стоянки осмотрел колесо блейзера.

– С колесами все в порядке, – усмехнулся Александр Демьянович и посмотрел на часы, которые были на левой руке, потому что ссадина давно зажила. – Принесите мне, пожалуйста, Михаил, завтрак из Макдональдса. Ну, если тебе не трудно, разумеется.

– Мне не трудно, – сказал Миша, и хмуро добавил: – Полтинник.

– Хорошо, будет тебе полтинник и, может быть, даже больше, – и банкир хотел закрыть окно.

– Александр Демьянович, – сказал Миша, – вы в своем репертуаре.

– А что такое? – не понял Серов.

– Ну чего, чего, неужели непонятно, что у людей нет лишних денег? Или опять у вас с собой нет наличных?

– Есть, – банкир протянул стольник.

– Чего вам брать?

– Возьми что-нибудь на полтинник.

– Пирожок с вишней брать?

– А он там есть?

– Если будет.

– Возьми.

Когда охранник принес завтрак, банкир закрыл окно и посмотрел на часы. Оставался всего один час и цена на акции на гонконгской бирже будет известна.

Цена пакета из десяти акций была двадцать долларов. Если на день расчета пакет будет стоить двадцать пять долларов, то заработок с пятисот миллионов долларов составит двадцать пять процентов, то есть сто двадцать пять миллионов долларов. Если одна акция упадет в цене на десять процентов, проигрыш банкира Серова составит двадцать пять миллионов долларов.

Александр Демьянович съел все, а времени прошло всего двадцать минут. Он включил приемник, вынул, вынул коробку настоящих гаванских сигар из бардачка и понюхал одну.

Оставалось всего десять минут до звонка в Гонконг, когда на стоянку перед банком влетел огромный джип с темными стеклами. Это были представитель преступной группировки Бабка и его напарник Клык.

– Вот он! – крикнул Клык.

– Ты думаешь, я не вижу? Впрочем, ты прав: вот он!

– Что вам сейчас нужно? Я занят, – сказал Серов, когда Бабка и Клык бесцеремонно влезли на заднее сиденье его блейзера.

– Ты чё, Серый, заблудился, что ли? – сказал Клык.

– Прекратите!

– Мы вам звоним, звоним, а вы тут, – сказал Бабка.

– Это ваше любимое место для размышлений? – спросил миролюбиво Клык.

– Скажите своему другу, – сказал Александр Демьянович, – чтобы он закрыл рот.

– Я те щас закрою, не только рот, денежный мешок, – сказал Клык.

– Тихо, тихо, друзья мои, – сказал Бабка, – не надо ссориться.

– Я не могу понять только одного, – сказал банкир нервно, – как я смог согласиться сотрудничать с вами.

– А вы согласились? – Бабка пристально посмотрел на банкира.

– Что? – Серов медленно повернул голову назад.

– Как говорится, – Клык взмахнул руками, – ручки-то, вот они.

– Сегодня утром мы зашли за вами, – сказал Бабка. – И, так как вас не было, решили заглянуть в сейф. Не в тот, который дома, а в тот, который находится в гараже.

– В гараже? – спросил Александр Демьянович.

– Да! – заорал Бабка, – а вы ничего об этом не знали?

– Вы зверь, банкир, – сказал Клык. – У вас, что, комплекс человеконенавистничества?

– Двое наших товарищей потеряли руки, – сказал Бабка.

– Они сразу вместе полезли? – спросил Серов.

– Он еще шутит.

– Юморист.

– Как вы догадались, где сейф?

– Против лома нет приема, – сказал Клык и согнул руку в локте.

– Когда второй человек полез в ваш зубастый сейф, Клык держал створки ломом, – сказал Бабка, – но не удержал. – Три человека держали, чтобы, наконец, взять папку с документами.

– Зачем лазите по моему дому? – раздраженно спросил Александр Демьянович Серов.

– Это наша работа, – сказал просто Бабка. – Значит, вы ждете звонка?

– Нет, – Серов закурил сигару, – не жду.

– Ну, вы бросьте, бросьте, мы все знаем. – Дайте и мне сигару. Бабка протянул руку.

Серов взял из коробки сигару и двумя пальцами передал назад.

– Я бы мог сам взять из коробки? – сказал Бабка.

– Он боится, что мы возьмем лишнего, – сказал Клык.

– Какого еще лишнего? черт бы вас побрал.

– Да что с ним говорить, – Клык махнул рукой.

– Дайте сигару моему товарищу, – сказал Бабка, – неужели так трудно понять элементарные правила приличия?

Банкир взял из коробки еще одну сигару и передал ее назад. Потом не удержался и посмотрел на часы. Оставалось пять минут.

– Понятно, – сказал Бабка затягиваясь. – Кхе, кхе, кхе, – он закашлялся.

– Плебеи, вам бы Приму курить, а не гаванские сигары, – сказал раздраженно банкир.

– Понятно, – опять сказал Бабка, вы сами должны позвонить в Гонконг. Когда? – он взглянул на свои часы фирмы Ориент. – Без пяти двенадцать. В двенадцать, что ли?

Банкир промолчал.

– А вы понимаете, что вы нарушили договор с серьезными людьми. Вы понимаете, что сейчас будет? Фьючерсную сделку надо было заключать с расчетом завтра, а не сегодня. Потому что сегодня курс акций будет восемнадцать долларов за десяток, а завтра двадцать пять. Подвожу итог: сегодня вы проигрываете пятьдесят миллионов и за завтра потеряете сто двадцать пять миллионов, то есть сто семьдесят пять. Десять процентов ваши, а остальные будут наши.

– Значит, ты должен, брат, – сказал Клык, – сто пятьдесят семь с половиной миллионов долларов.

– Где ты считать научился? – спросил спокойно банкир. – В школу, наверно, не ходил. – И продолжал: – А если вы, ну или ваши там начальники, как их там? меня обманули. Вы понимаете, что сейчас будет? Если я сейчас позвоню и окажется, что пакет из десяти акций стоит двадцать пять долларов, а завтра акции опять упадут – и может быть, даже ниже двадцати – то, значит, я выиграл. А мог бы проиграть. Если будет как я рассчитал, выходит вы хотели меня полностью разорить. Ведь сумма денег, которыми я имею возможность распоряжаться всего пятьдесят миллионов долларов. Пятьдесят, а не пятьсот. Падение курса всего на десять процентов и конец! Конец мне, конец всем людям, связанным со мной, всем акционерам.

– Нас это не интересует, – сказал холодно Бабка. – Вам было сказано заключать сделку на тринадцатое, а вы нарушили договор. Возможно, другие люди проиграли из-за вас больше.

– Вы не понимаете, о чем говорите, – огрызнулся банкир и открыл окно. – Михаил! Принеси кофе, пожалуйста.

– Сколько? – крикнул, не подходя охранник автостоянки Михаил.

– Три.

– Мне двойной.

– И мне тоже.

Михаил быстро принес три чашки кофе и ушел в свою будку. Он вынул сотовый телефон и набрал номер.

– Да, здесь, – сказал Миша и быстро убрал телефон.

Отхлебнув маленький глоточек, Серов тоже набрал номер. Он поставил на панель чашку и взял из пепельницы дымящуюся сигару.

– Ну что? – спросил грустно Бабка.

Александр Демьянович не ответил. Он услышал в трубке:

– Двадцать пять на бригантине.

– Что? – не понял банкир. – Ах, да! – Тут он вспомнил: На Бригантине – это был пароль маклера.

Серов сложил крышечку телефона, убрал антенну и сказал:

– Через пять минут надо позвонить еще раз.

– Зачем?

– Необходимо подтверждение, – Александр Демьянович взял чашку с дымящимся кофе и сделал еще глоток, получившийся слишком большим. – О, черт, я обжегся!

– Ты даже не знаешь, как ты обжегся, – сказал мрачно Клык. Он тоже держал в руке чашку кофе и ждал, когда он остынет.

– Как жаль, что девяносто процентов надо отдавать этим идиотам, – подумал банкир, – это ведь сто двенадцать с половиной миллионов долларов! Ни за что.

Он опять набрал номер телефона своего агента на гонконгской бирже. Рука его потянулась к чашке кофе, потом опустилась вниз к дымящейся сигаре, потом опять поползла вверх и остановилась в нерешительности между ними.

– Двадцать пять, на бригантине, – услышал банкир опять.

– Рипит ит, плиз, – быстро проговорил банкир.

– Двадцать пять, на бригантине.