Анна Сеничева - Его светлость. Роман Страница 12

На улицах от запаха гари слезились глаза. Тушили пожары. Мимо просевших в трещины домов проезжали телеги, подскакивая на разбитых плитах. На телегах были тела, накрытые рогожей. Леронт, оборачиваясь, провожал их долгим взглядом. На мгновение перед его внутренним взором встал тот Злато-Вено, который помнился с детства: веселый городок на бегучей реке, вечно живой, вечно шумный, в прихотливом движении кораблей и лодок; с вечерним гомоном харчевен, где жарили рыбу и разливали местное вино, отдававшее давленым виноградом. Разница была ужасна.

– Вытри слезы, – поравнявшись с ним, тихо произнес дядя.

– Это от дыма…

– Понимаю. И все равно в руки себя возьми. Бери пример с его светлости – ему, я сморю, никакой дым глаза не ест.

Над покалеченным городом плыл звон одинокого колокола. Этот звон привел на Лоцманскую площадь, к собору. Западная его стена обвалилась, открывая внутреннюю роспись – переплетение лодочных снастей, парусов и речных рыб с золотой чешуей и радужными хвостами. Фрески были единственные в своем роде: на паруса шла краска с примесью перламутра, в хвосты и плавники рыб вставлены были полудрагоценные камни; когда через оконницы падало солнце, паруса светились жемчугом, а окуни и карпы радовали глаз огнистыми переливами. Сейчас камни выпали, над треснувшими стенами кольями торчали обломки, оставшиеся от изумрудно-зеленых куполов, расписанных серебряными звездами. Звонница уцелела.

Расин, казалось, только сейчас осознал, что никакого праздничного приема не будет, и весь путь проделан зазря, бурчал позади, но открыто выражать недовольство не решался.

В стороне от площади высились над крышами мозаичные башенки дома Городского совета. Покосившиеся шпили на них торчали в разные стороны. Перед крыльцом с коньками и коваными решетками шумно отдавал указания кряжистый, в летах городничий с копной седеющих волос, в кожаной безрукавке поверх расшитой синей рубахи. Его хриплый зычный голос временами перекрывал гул толпы перед домом. Это и был Гараян Корабел.

Графа, давнего своего приятеля, он углядел издалека, махнул рукой; когда гости приблизились, Корабел сошел с крыльца и отвел их в сторону.

– Приветствую, – отрывисто поздоровался Дарен. – «Добрый день» не говорю…

– Да какой уж добрый… Милости прошу, господа.

– Когда все случилось? – продолжал граф, осматриваясь кругом.

– Первый раз ударило часов в одиннадцать утра, как раз на колокольне отзвонились. Всего больших удара три было, а мелких без счету. Сейчас вроде прекратилось, хотя кто наперед скажет…

– Что с потерями?

– Пока точно не сосчитать… Два десятка уже свезли, – голос его сорвался на сип, – сейчас завалы разгребаем… Полгорода разнесло, чай, сами видели… Вот и справили именины, нечего сказать! Да что ж я, – спохватился он, – да ведь с вами же его светлость!

Леронт вытолкнул навстречу Расина, который прятался за чужими спинами, явно не понимая, что делать и как себя вести. Городничий отвесил низкий поклон, и Расин с торжественным видом потряс его руку. Леронт скрипнул зубами, увидев, что праздничный шнур он, разумеется, снять и не подумал.

– Что в городе с рабочими руками? – незаметно оттеснив князя, не прекращал расспросы старший граф. – Подводы, лошади есть? Лекари? Мастера?

– Какое там… Телег еще худо-бедно хватает, лошадей меньше – скотский падеж недавно был – с людьми-то вовсе беда. Одна лекарская семья недавно в Синегорье перебралась, другого лекаря только третьего дня схоронили, теперь двое остались. Не справятся, как пить-дать…

– Дядя, тут же Червонный верх рядом, – вмешался Леронт. – Простите, что прервал…

– Я подумал о том же, – быстро ответил Дарен. – Тут до крепости всего час езды! Сами знаете, как ее содержат – и в мирное время все, что надо. Почему раньше не распорядились гонца отправить?

Корабел закусил сухие потрескавшиеся губы.

– Это ж княжеская крепость, – колеблясь, возразил он, – вы знаете, Ливий не любил такие дела…

– Ливию царствие небесное, а нынешний князь здесь собственной персоной, и против он не будет, уверяю вас. Подготовьте письмо, Расин подпишет, а там только коня порезвее найти и гонца.

– Гонца-то найдем, а лошади здесь такие, что доедут разве что к ночи.

– Погодите… – Дарен обернулся. – У кого лучший конь? – спросил он Леронта.

– Известно у кого, – тот кивнул на Расина, который тут же навострил уши, – Топаз.

Расин сделал вид, что не услышал и отвернулся в сторону, но Дарен решительно взял его под локоть.

– Ваша светлость, нужен ваш конь, – тихо, стараясь, чтобы не услышал городничий, произнес он. – Наши хуже, могут пасть по дороге.

– Да вы с ума сошли? – также вполголоса возмутился Расин. – Я-то с чем останусь? А если тут снова безобразия начнутся, на ком спасаться буду? На вас, что ли?

– Ведь вас кинутся выручать первого, – едва сдерживаясь, продолжал Дарен. Он чувствовал, как багровеет, видя, что разговор их окружающим если и не слышен, то вполне понятен и так.

– Не знаю. Я всему этому народу как-то не доверяю.

– Дайте коня! – рассвирепел граф. – Поведите себя хоть раз, как положено!

Но Расин проявил редкостное упорство даже перед старшим графом, которого побаивался. В самом деле, навидался он уже предостаточно – и разрушенных домов, и рассеченных трещинами улиц, и пожарищ, – так что лезть на рожон желания не было.

Дарен глубоко вздохнул, приходя в себя.

– Найдите гонца, – коротко велел он Корабелу. Тот кивнул, глядя в сторону. – Поедет на моем.

Леронт с сомнением поджал губы, но спор был уже закончен. Через четверть часа городничий запечатал письмо кастеляну крепости Червонный верх, и молодой гонец из ремесленников покинул Злато-Вено.

– Зря на своем не настояли, – глядя ему вслед, сказал Леронт.

– Так поговорил бы сам с приятелем, – угрюмо ответил старший граф. – Окажи милость, устрой его в доме Корабела, там, по крайности, сейчас безопасно. – Он помолчал. – Да и под ногами путаться не будет. Это на соседней улице, дом с окунем на стене…

– Я помню. Как скажете.

Дарен кивнул, хлопнул его по плечу и направился к городничему.

III

Его светлость разместили в особнячке городничего, со всеми удобствами, только мыслимыми при подобных обстоятельствах. Оба графа, старший и младший, дождавшись, пока Гараян успокоит и распустит толпу перед зданием Городского совета, отправились вместе с ним по городу: смотреть за отрядами, расчищавшими завалы, искать живых, хоронить погибших и считать потери. О времени забыли напрочь, разве что Дарен, заслышав очередной удар колокольни, посылал спросить, не было ли вестей из Червонного верха.

Между тем приближался вечер. Над городом расстилался закат, как безмятежное море, розово-золотое в лиловых облачных волнах. Утлой лодочкой стоял в них бледный серп месяца.

В седьмом часу вечера гонец не вернулся. Дорога, которая хорошо просматривалась на несколько миль вперед, была пустынна. Когда над Златой рекой отгорел закат, дальние повороты затянуло сумерками.

На равнине за городом разбили лагерь для тех, кто остался без крыши над головой, и разноцветная волна шатров и палаток подступала к городской стене. Кое-где горели огни – там готовили и подавали еду. Со стороны могло показаться, что в Злато-Вено обосновалась ярмарка, разве только под разваленными стенами.

– А что это за обломки там, у причала? – спросил граф. – Не та ли статуя?

– Она самая, – ответил Корабел, – памятник Серой цапле, который прошлый городничий соорудил. Хоть и хват человек был, а суеверный до ужаса, верил, что тот ему золото помог найти. Грех так говорить, только мне эту поделку не жаль. И статуя-то страшенная, какой-то мастеровой строгал, и люди ее стороной обходили… – он замолчал, хмурясь.

– Надо дозоры расставить, – сказал Дарен. – В городе особенно, теперь воров только держи.

– Да, я распорядился.

– Если надо, мы готовы.

– Перебьемся, сударь, ничего… И стражники есть, и добровольцы, а вам обоим на покой пора, вы вообще не с тем сюда ехали, а вроде как на празднество, – Гараян невесело усмехнулся. – И в городе я вас ночевать не оставлю, уж извините. Хоть дом и в порядке, а ну его к лешему, от греха подальше. На берегу останетесь, ваша палатка вон туда, за мостками.

– И под открытым небом переночуем, что за беда? – подходя, заметил Леронт. – Я давно так не спал. Держите, – он протянул дяде и Корабелу по кружке подогретого вина с перцем.

– Благодарю.

– Мы-то переночуем, – кивнул старший, – а вот насчет Расина сомнительно. Кстати, мы о нем позабыли… Отправляйся, забери его светлость, будь так добр.

– Людей дать? – окликнул Леронта городничий.

– Вот еще! – отмахнулся тот.

Признаться, шастать одному по темному разваленному городу радости было мало, и Леронт считал, что Расина вполне можно оставить там, где он сейчас находился. Хотя нет, кто знает, что ему на ум взбредет. Пусть рядом будет, так спокойнее… Леронт вскарабкался на земляной вал, пролез через щель в крепостной стене, спрыгнул на какую-то лестницу, а оттуда добрался до Лоцманской площади, тихой и пустынной. Здесь пахло пожарищем и горелым маслом из плошек-светильников. Приметные шпили на Доме городского совета выделялись на дымном небе, а от Дома до особняка Корабела оставался короткий проулок.