Мария Орлова - Дневник Холи Валуа Страница 12

1 августа.

Тала сообщила мне радостную новость. В марте у нее должен родиться малыш. Я очень рада за нее. Тала будет прекрасной мамой. Она думала, что не может иметь детей, поэтому сейчас она очень волнуется. К тому же она уже не молода, но я думаю, все будет в порядке.

У меня больших изменений в жизни нет. Я занимаюсь подсчетами и расчетами запасов до обеда и учу грамоте людей после.

13 августа.

Три дня назад над Кенуаном пронесся ураган. Ветер был такой силы, что сбивал с ног и ломал деревья. Волны были огромной высоты. Погибло несколько человек на берегу, трое не вернулись из моря, и упавшим деревом убило отшельника. Деревня основательно разрушена, целых домов почти не осталось. Много раненых. Я не пострадала, хотя мой дом остался без крыши. Тала и Танао перебираются ко мне, потому что их дом разрушило совсем. Я волнуюсь за Талу, она сильно испугалась и сейчас плохо себя чувствует.

Мы с Танао, начали делать крышу, а Тала занимается хозяйством. Просто лежать она категорически отказалась. Я присматриваю за ней и молюсь, чтобы все обошлось, и она смогла нормально родить. После того, как я починю свою крышу, я буду помогать остальным, а потом все вместе будем убирать поваленные деревья в лесу.

Соако я видела после урагана только один раз, он прибегал проверить все ли со мной в порядке. Сейчас он приводит в порядок свой дом. Это очень не хорошо, но мне приятно, что он все еще любит меня. Недавно я поймала себя на мысли что думаю о том, как здорово было бы родить от него ребенка. Но это только пустые и глупые мечты и надо гнать их от себя.

5 сентября.

Последствий урагана почти не видно, только в лесу еще убраны не все поваленные деревья. Люди помогают друг другу здесь безвозмездно. Даже те, чьи дома не пострадали, помогали заново отстраиваться соседям. В восстановлении не участвовали только совсем маленькие дети, старики и беременные женщины. Хотя Тала и еще одна беременная помогали готовить еду для племени. Мне не очень нравиться, что Тала так много работает, лучше бы она как Оала лежала в тенёчке и ела фрукты, рассуждая о прелестях материнства.

19 октября.

Я опять осталась без довольствия. Причиной этого стала Оала. Она все никак не успокоиться. Она подняла вопрос о необходимости письменности для племени. Мои доводы о том, что письменность поднимает культуру народа на более высоки уровень, племя не убедил. Ну что ж. Я решила, что все же закончу записывать легенды, ну а обучение других оставлю.

Охотиться меня Танао научил, поэтому с едой проблем у меня нет. К тому же у отшельника, еще до его гибели я научилась плести корзины. Правда делать большие корзины я не умею, у меня просто не хватает сил согнуть толстые прутья, но вот маленькие и средние корзины получаются хорошо.

В свободное время я обустраивала свой домик. Я нарисовала себе две картины. Рисую я плохо, но над картинами я трудилась очень долго и, по-моему, вышло хорошо. На первой я нарисовала "Элеонору" у острова Бакапе, а на второй дом бабушки с дедушкой. Я украсила дом ракушками и сделала шторы из нитей с ракушками. Я сделала себе новую посуду и сама ее расписала. Получилось очень необычно, по крайней мере, она отличается оттого, что делают здесь. Глиняная вилка получилась очень смешной, но свои функции она выполняет.

Соако пытался снова приносить мне рыбу, но на этот раз я пригрозила, что если он не перестанет приходить, об этом узнает Оала. Это было низко, но подействовало. Мне было жалко его, у него было такое лицо после моих слов.

В день гибели "Элеоноры" сплавать на риф мне не удалось. Я попросила Лоано свозить меня туда, но он не нашел еще одного человека в попутчики, а плыть вдвоем туда опасно. Поэтому венок со свечами я пустила в море с того места, до которого смогла сама добраться на лодке. Оала попыталась кричать, что своим поступкам и слезами я навлекаю на них немилость богов, но ее нападки остановили. Соако попытался сделать это тактично, чтобы не унижать жену, но она не остановилась, и тогда ее грубо остановил один из старейшин. Он сказал, что её отношение ко мне, не вписывается ни в какие рамки. Что такое отношение было не приемлемо, даже когда мы добивались одного мужчину (хотя не помню, чтобы я его добивалась), и уж тем более не приемлемо теперь. Я была очень благодарна ему за это.

Вечер я провела на утесе. Я смотрела в море и плакала. Ближе к ночи туда пришел Соако. Он просто молча сел рядом и обнял меня за плечи. Я заплакала, уткнувшись ему в плечо. Потом я рассказывала ему про свою семью, иногда сбиваясь и не замечая, что говорю не на кенуанском языке, и он меня не понимает, но он не перебивал меня и просто слушал. Я была рада, что он пришел. Домой он проводил меня, когда уже начинало светать.

Спасибо тебе, милый Соако.

7 ноября.

Сегодня утром умерла Оала. У нее преждевременно начались роды, и она умерла. Ребенок тоже не выжил.

Меня ее смерть потрясла, она ведь моложе меня. Я не любила ее, но смерти ей я не желала. Её и ее малыша похоронят завтра утром. Не уверена, что смогу радоваться ее переходу в лучший мир.

1декабря.

Праздник богини Левоны прошел прекрасно. В этот раз я готовилась сама, и у меня был целый год на сбор ракушек. Самой оригинальной в этом году была не я, но я этому даже рада.

12 декабря.

Талу очень испугала смерть Оалы, и ей стало хуже. Я настояла на том, чтобы она меньше работала и даже перебралась к ним. Мы договорились, что я поживу у них до родов, а потом вернусь к себе.

Господи, помоги ей нормально родить.

Тала всячески намекает, что Соако теперь свободен. Она считает, что мне не стоит упираться, а стоит выйти за него замуж. Тала говорит, что я должна принять от него венок, Танао ее поддерживает. Может быть они правы?

1 января 1810 года.

Еще один новый год. Сколько их еще меня ждет вдали от дома?

Дневник подходит к концу, осталось всего несколько страниц.

Вчера я решила, что ждать корабля больше не буду, и если Соако принесет мне свой венок, я приму его и стану его женой.

20 января.

Господи, я сплю и мне все это сниться, то о чем я уже даже перестала молиться, случилось. К Кенуану подошел корабль. Мне сообщил об Лоано, он видел мою картину и прибежал сказать, что корабль с моего рисунка подходит к острову.

Я испугалась. Очень. Я ведь не знала что это за корабль, откуда он. А вдруг это пираты? Но это оказались не пираты. Судно называется "Пилигрим" и они из Испании, т. е. они земляки моих бабушки и дедушки.

"Пилигрим" сбился с курса, направляясь из Австралии домой. Море штормило, и капитан решил пополнить на островах запасы пресной воды и еды. На остров они спускались с опаской, они ведь не знали, что за люди живут на острове. А я струсила. Я не смогла подойти к ним. Я наблюдала издали. Меня спрашивали, почему я не подхожу, ведь я ждала большую лодку, но я просто не могла подойти. Я оправдываю свою трусость тем, что не уверена в том, что это за люди, тем, что хочу, не выдавая своего знания их языка, понаблюдать за ними.