Майн Рид - В поисках белого бизона Страница 13

Через минуту несколько аллигаторов уже подплывали с разных сторон. Вскоре они достигли того места на берегу, где прятался Франсуа. Впереди всех был большой самец; задрав морду, он выполз из воды.

Аллигатор, конечно, рассчитывал чем-то поживиться, но ему было суждено разочароваться в своих ожиданиях. Раздался выстрел Базиля, и ужасное пресмыкающееся забарахталось в грязном иле и через некоторое время затихло. Аллигатор был мертв —меткая пуля угодила ему прямо в глаз.

Базиль и Франсуа вышли из засады — они не собирались зря тратить пули. Остальные аллигаторы, увидев людей, уплыли быстрее, чем приплыли.

Топориком Люсьена мальчики выбили из челюсти убитого аллигатора самые большие зубы, а страшное тело оставили лежать на месте — на съедение волкам и хищным птицам, всем тем, кто захочет им поживиться.

Поужинав куском оленины и запив его кофе, наши любители приключений расстелили в палатке шкуры бизона и улеглись спать.

На следующее утро они встали на рассвете и, вкусно позавтракав, оседлали коней и отправились дальше.

Глава Х. ПИЩА ШЕЛКОВИЧНЫХ ЧЕРВЕЙ

Покинув Реку Крокодилов, наши юные охотники направились прямо на запад, через прерии Оуплаусаса. Они не рассчитывали встретить бизонов в этих лугах — бизоны уже давно оставили пастбища Оуплаусаса и ушли на запад. Вместо них на этих равнинах бродили тысячи длиннорогих животных. Но все они, хотя и не вполне ручные, имели хозяев, носили тавро и паслись под присмотром пастухов, которые объезжали стада на лошадях. В прериях Оуплаусаса имелись поселения белых, но наши путешественники не стали сворачивать со своего пути, чтобы посетить их, — целью экспедиции было продвинуться намного дальше, и нельзя было попусту терять время.

На пути им приходилось пересекать многочисленные притоки и реки, большинство которых текло на юг, впадая в Мексиканский залив. Мелководные реки они переходили вброд, а глубокие переплывали на лошадях. Это не представляло трудностей, так как и лошади, и мул Жаннет, и собака Маренго — все умели плавать, как рыбы.

После нескольких дней пути юные охотники достигли берегов реки Сабин, которая отделяет Луизиану от Техаса, бывшего тогда мексиканской территорией. Эта местность отличалась от большинства тех, которые они проехали. Тут было много холмов и возвышенностей; изменился и растительный мир: исчезли высокие темные кипарисы, уступив место соснам. Леса были светлее и не так густы.

Сабин разлилась, по мальчики все же переплыли ее и остановились на западном берегу. Хотя солнце было еще высоко, братья решили остаться у реки до конца дня, так как во время переправы намок багаж. Они разбили лагерь на полянке, в роще низкорослых деревьев. Там было много открытых лужаек, так как деревья росли далеко друг от друга, и вся рощица выглядела как запущенный сад. Кое-где, возвышаясь над остальными деревьями, виднелись конусообразные вершины магнолий; огромный голый ствол одной из них казался на расстоянии старой, разрушенной башней.

Земля была покрыта всевозможными цветами. Здесь были и голубой лупинус, и золотистые подсолнечники, и красные цветы мяты, и мальвы по пяти дюймов в диаметре. Там были и дикий виноград и другие ползучие растения, которые обвивались вокруг деревьев или протягивались гирляндами с одного на другое. Больше всего бросались в глаза ярко-алыми раструбами своих венчиков огромные цветы бигнонии.

Среди этих цветов наши охотники и расположились лагерем, разбив, как всегда, палатку и привязав животных.

Светило яркое солнце, и они разложили для просушки мокрую одежду и одеяла.

— Мне приходит в голову, — сказал Люсьен после того, как они закончили все приготовления, — что мы остановились на месте старого индейского города.

— Почему ты так думаешь? — спросил Базиль.

— А я вижу какие-то кучи, поросшие сорной травой и вереском. Это могилы индейцев или сгнившие бревна домов, которые когда-то стояли здесь. Об этом можно судить и по деревьям. Взгляните вокруг… Заметили вы что-нибудь особенное в этих деревьях?

— Ничего, — ответил Франсуа. — Ничего, за исключением того, что они в большинстве своем маленькие и низкие.

— Мне кажется, я все их видел и раньше, — сказал Базиль. — Здесь и тутовые деревья, и темные деревья грецкого ореха, и дикая слива, и папайя, и оранжевое дерево, и орешник гикори, и пиканы, и медовые локустовые деревья. Больше я ничего не вижу, кроме винограда и больших магнолий. Я видел все эти деревья и прежде.

— Да, — ответил Люсьен. — Но видел ли ты когда-нибудь, чтобы они росли вот так — все вместе?

— А, это другое дело! Кажется, нет…

— Это потому, — продолжал Люсьен, — что, как мне кажется, здесь были когда-то поселения индейцев. Эти деревья или другие, от которых они произошли, выросли здесь не сами, они были посажены индейцами.

— Но, Люс, — перебил Франсуа, — я никогда не слышал, чтобы у индейцев в этих местах были такие большие поселения. Ведь эти низкие леса простираются на несколько миль вниз по реке. Они должны были культивировать уж очень большую площадь.

— Я думаю, — отвечал Люсьен, — индейцы, которые сейчас заселяют этот район, никогда не сажали эти деревья. Вероятнее всего, это поселение древнего племени натчезов.

— Натчезов! Но ведь это название города на Миссисипи. Я не знал, что существовали индейцы, которые так назывались.

— Сейчас их нет, но когда-то большое племя, занимавшее всю территорию Луизианы, носило это имя. Говорят, что, подобно мексиканцами перуанцам, они достигли больших успехов в цивилизации: знали, как ткать материю и возделывать почву. Теперь этот народ вымер.

— Как же это случилось?

— Никто не может сказать. Некоторые старые испанские авторы утверждают, что это племя было уничтожено индейцами Южной Америки. Эта версия, однако, совершенно нелепа, как и большинство того, что было написано этими старыми испанскими авторами, книги которых можно рассматривать скорее как детский вымысел, чем как произведения разумных людей. Гораздо более вероятно, что натчезы были завоеваны другими индейскими племенами — криками и чикасавами, пришедшими с запада, и что остатки этого племени смешались и затерялись среди завоевателей. Таким образом, мне кажется, и исчезло это племя. Почему же это не может быть одним из их древних поселений, а деревья — остатками садов, которые они обрабатывали, выращивая фрукты или для каких-нибудь других целей?

— Но мы из таких деревьев извлекаем мало пользы, — заметил Франсуа.

— Что ты говоришь! — воскликнул Базиль. — Ты, Франсуа, который каждый год съедает столько орехов гикори, и пиканы, и красной шелковицы! Ты, который любит сочные фрукты, как опоссум! «Мало пользы»!