Аркуда. Князь тайги - Даниэль Брэйн Страница 13

Я решительно подняла руку.

– Причина?

– Разделяться нельзя, – бросила я. – Людей тут нет, но дикие звери… И потом, костер в лесу. Тут и так этим летом все выжгло. Будет пожар, нам точно не выжить.

– Резонно, – улыбнулся краешком губ Роман, – но костер я умею ставить, а звери тут слишком дикие и близко к нему не подойдут. Здесь, на открытом участке, ночью будет невыносимо. Лес немного защитит нас от потери тепла. Итак, забираем из вертолета все ценное, уходим в лес и идем за дровами и собирать лапник. Если до темноты прилетит вертолет, мы его оттуда увидим, но ночью – ночью нужен дежурный с ракетницей. Думаю, им буду я. На эту ночь, дальше посмотрим.

– Почему ты? – спросил Мимимишик.

– У меня самая теплая куртка. Я, скорее всего, перенесу, вы все заболеете… в таких-то нарядах, – и оба они посмотрели на Милену. – Водка есть?

– Я не пью.

– А напрасно. И потом, я буду пытаться наладить связь. Вряд ли кто-то из вас это сумеет. – И Роман крикнул уже нам всем: – Забираем из вертолета все важное, забираем припасы, идем искать место для ночлега! Камеры можно оставить. Медведям они ни к чему.

Я побрела к вертолету за остальными, и одна вещь меня насторожила. С десяток метров я мучилась с ней, потом похлопала по плечу Аркудова.

– Что за фигня с вертолетом? Увидим, увидим, для начала мы его услышим, разве нет?

– Если ветер будет в нашу сторону, Дианочка. И если в лесу не будет слишком шумно.

– Откуда ты знаешь, ты что, экстремал? Ты даже в армии не служил, Аркудов! Что ты меня лечишь?

– Кино смотрел, – загадочно улыбнулся он.

– «Звездные войны»? – я одобрительно покивала. – Пятый фильм? Будь готов нарубить из мишек спальные мешки для сугрева, Хан Соло.

Расстояние до леса казалось огромным. Мы шли, и он не становился к нам ближе, это было похоже на бег в колесе, где цель тоже отсутствует, только движение. У белки нет задачи выживать в клетке – у нее есть еда, вода, постель. Или в чем они спят, черт их знает… Солнце начинало клониться к закату, и мокрые мои ноги дали мне знать о том, что неизбежно приближается холод.

– Роман? – окликнула я. – Сколько времени мы были в полете?

– Час двадцать.

Так долго? Я облизала пересохшие губы. Время так исказило свой ход? Я думала, минут тридцать, не больше. А сколько мы уже идем?

– А сколько мы уже идем?

– Полчаса.

– И когда будем на месте?

– Ты достала! – Милена развернулась и смотрела на меня горящими от злости глазами. – Иди себе и иди, истеричка!

– Рот закрой, – негромко сказала я. Эта фраза с Миленой неизменно срабатывала.

– Здесь километров пять-семь. Скоро будем на месте. Замерзли? – Роман участливо улыбнулся, не обратив на Милену внимания.

– Есть немного, – призналась я. – Просушить бы обувь, боюсь заболеть.

– Обязательно, как только разведем костер. Не волнуйтесь. Вы все очень здорово держитесь.

– Особенно Михаил, – хмыкнула я, вспомнив, как он трепал Романа.

– Он – особенно. Другой бы измочалил меня так, что я бы долго еще не поднялся.

Невыносимо медленно, но мы приближались к лесу, и я слышала звуки. Крики. Вопли. Как из тьмы, но лес и был для меня частью тьмы, и голоса птиц звучали как стоны мучеников преисподни. И когда мы наконец ступили под темную сень, я едва удержалась, чтобы не рвануть со всех ног обратно. Вертолет был неисправен и бесполезен, но он был частью моего мира, полного техники, технологий и всемогущества. Мне было слишком чуждо и жутко, и как это ни странно – не хватало людей.

Я ездила с однодневным туром в Абхазию – горы, сходящиеся над головой, водопады, которые так себе, не впечатлили, деревья, поросшие мхом, обрывистые дороги, торговцы, рафтинг… Там много людей. Заброшенные места, старая станция, и тоже люди везде – настолько, что я ждала, пока они уберутся из кадра. Там люди меня раздражали. В тайге меня встретило одиночество, и я осознала, как оно выглядит на самом деле. Ужасающе обыденно, дико, холодно, темный монстр с длинными лапами, и ему ничего не стоит тебя сожрать. Так же обыденно, выплюнув ненужные кости.

Я поняла, почему испокон веков люди сбивались в стаи, почему слушались вожака. Потому что иначе было не выжить. Кто-то должен был принимать решения и твердо знать, что их ему большей частью простят, проклянут, может быть, так, чтобы больше никто не слышал. Избы с семьями по три-пять поколений, властный голос, покорность, удар плетьми. Непослушание влечет для всех гибель. Не от руки человека – от того, что всегда было человека сильнее.

Одиночество в современности – отсутствие мужа, детей, друзей, разве что шуршание лапок котика, тишина и спокойствие уютной квартиры. Интернет, иллюзия общения и поддержки, нетребовательный ко всему: прочитал, сказал, что кто-то неправ, закрыл браузер, пошел читать книгу, смотреть кино. Страшнее тролля под постом зверя нет…

Мы – люди двадцать первого века – были сильнее того, что нас сейчас окружало, но сильнее там, в городах, под защитой четырех монолитных стен. А мы впятером стали избранными – людьми, которым природа за все отомстит очень скоро.

– Девушки, вот здесь остановимся, собираем ветки и лапник – строго на этой полянке! – инструктировал нас Роман. – Никуда не уходим! Вообще никуда! Только в кустики по пояс – и хватит! Ни за какими грибочками, птичками, зайчиками! Это тайга! Мужчины, со мной за дровами и ельником! Не расходимся, держимся так, чтобы друг друга обязательно видеть! У меня только два свистка, поэтому один – девушкам, – он протянул мне свисток, – второй – мне!

– Не свисти, – хохотнул Аркудов. – Не при каждом выдохе. У нас крыша поедет. Пошли, скоро темнеть начнет.

Но Роман пока никуда не пошел, дождался, пока мы с Миленой соберем немного веток, развел костер. У него были спички, несколько коробков, и он раздал их каждому, не хватило только Милене. Мимимишик вытащил из рюкзака шоколадку, открыл упаковку, бросил шоколадку как есть обратно в рюкзак, в упаковку замотал коробок.

Роман хмыкнул. Я подумала, что я много не знаю об этом загадочном «новом русском» и не горю желанием это узнать.

– Поддерживайте костер, – приказал нам Роман, – сильно не разжигайте,