Шаман из космоса - Ксения Викторовна Незговорова Страница 13

– Загибать уголки – кощунственно, – прервал её Никита.

– Но ты делал то же самое… Разве нет?

Казалось, эти глаза, меняющие цвет в зависимости от освещения, видят собеседника насквозь. Нужно ли что-то говорить тому, кто умеет читать мысли?

– Впервые я услышал эти строчки от учительницы литературы. Она действительно вела у нас уроки, но на самом деле была не совсем учителем… Мы называли её Музой.

– Вау, кажется, вам очень повезло. В школе иногда напрочь отбивают интерес к литературе, – заметила Мира.

Она принялась тщательно расчёсывать малиновые волосы, а затем достала помаду и накрасила губы.

– Ты куда-то собираешься? – Никита растерянно наблюдал за её быстрыми, как будто отрепетированными движениями. Он всё ещё держал в руках томик Бродского и недоумевал, как его книга могла попасть в абсолютно другую вселенную к незнакомой девчонке-подростку. Под загнутым уголком юноша увидел след от карандаша и вспомнил, что эту случайную пометку сделал он сам. Хотел стереть, но не нашёл ластика, и в конце концов совершенно забыл об этом. Даже если Мира заинтересовалась тем же самым стихотворением, как она могла сделать точно такую же пометку? И если эта девушка солгала, что теперь казалось ему очевидным, как он может ей доверять?

– Ладно, это твоя книга. Вот только не задавай никаких вопросов, хорошо? – в очередной раз прочитала его мысли Мира.

Никита понял, что попытки отыскать логические объяснения происходящему обречены на провал, и решил больше ничему не удивляться.

– А теперь мы идём пить эль вместе с моими друзьями, – она взяла камеру и рюкзак и резким движением руки распахнула дверь. Никита хотел было заметить, что это может быть не очень удобно, ведь он совершенно никого не знает, но прикусил язык. Недавний опыт подсказывал, что с Мирой совершенно бесполезно спорить, к тому же здесь, в этом неизведанном пространстве, у девушки были явные преимущества: она владела ключами ко многим тайнам.

Странствующему кофевару показалось, что они зашли в такую же хижину, вот только кухня и комната поменялись местами. На угловом диване сидела длинноволосая девушка в широком разноцветном сарафане. Она настраивала скрипку и будто бы не замечала ни Миру, ни незнакомца. Спутница шепнула Никите, что Линда вообще ничего не видит вокруг, когда вот так чем-нибудь увлекается. Бариста отлично знал таких людей, как она: если ты отдал сердце искусству, будь готов к абсолютному самопожертвованию и самоотдаче. Когда-то Никита дружил со скрипачкой, и музыка заменяла ей всё: любовь, счастье… жизнь. Говорят, что каждому из нас нужен свой человек, но порой скрипка никому не уступает места. Возможно ли представить более крепкий союз, построенный на основах невинной преданности?

Девушка отложила инструмент, подняла голову, принуждённо улыбнулась и протянула незнакомцу руку.

– Приятно познакомиться, Линда.

Никита ответил на рукопожатие: кожа скрипачки казалась сотканной из кубиков льда.

Они зашли в комнату, которая гораздо больше напоминала подвал: здесь было сыро и холодно. Морозный ветер врывался в распахнутое настежь окно и поднимал скомканные бумажки. Они шелестели друг с другом о чём-то неотвратимом, неумело вальсировали и вновь засыпали у босых ног измученного поэта. Мира сказала, что у Макса сейчас тяжёлый период: идеи не находят словесной плоти, а случайные строчки теряют рифмы, едва успевая коснуться клетчатых страниц. Несчастный творец отложил блокнот, прислонился к стене и закрыл глаза. Никита подумал, что он похож на мечтательную девушку: длинные иссиня-чёрные волосы усиливали это сходство. Но рваная полосатая кофта и тяжёлая цепь на шее с египетским крестом говорили о натуре бунтаря, который скрывался за этой хрупкой оболочкой.

– Макс – поэт, и он никогда не расстаётся с записной книжкой, – нарочито громко сказала Мира, чтобы привлечь его внимание. Поэт открыл глаза, обхватил себя, скрестив руки, и принялся поглаживать татуированные предплечья большими пальцами. Он оценивающе посмотрел на новичка. Какое впечатление произвёл обыкновенный бариста на страдающую творческую личность? Этого Никита не знал, но, скорее всего, его приняли в клуб мечтателей-одиночек.

– К сожалению, в последнее время передо мной только чистый лист, – послышался неожиданный бас. Сложно было поверить, что этот суровый тон принадлежал бледному юноше с горящим взглядом.

Мира рухнула на матрас рядом с поэтом и взяла в руки бутылку обещанного эля.

– А где Игнат? – поинтересовалась она. И не успел Макс ответить, как в комнату влетел большеглазый мальчишка с взлохмаченными волосами. По всей видимости, он уже долгое время не причёсывался, а судя по фиолетовым синякам под глазами, давно забыл, что такое здоровый сон. Игнат держал в руках игровой системный блок, который только что приобрёл, и теперь пытался отдышаться после утомительной и долгой дороги.

– Вау, у нас тут гости! – воскликнул приятель Миры, поставил блок на пол, достал из кармана очешник и надел очки, после чего всё в его внешности как будто встало на свои места и уже не казалось таким удивительным и странным.

– Это Никита. Мой друг, – Мира сделала акцент на слове «мой», а бариста покраснел от неожиданности и споткнулся на ровном месте. В конце концов они с Мирой знакомы всего пару часов, а она уже называет его другом.

Игнат всё это время переминался с ноги на ногу, то закатывая, то раскатывая рукава клетчатой рубахи.

– Супер. Извини, Кит, мне срочно надо кое с чем разобраться, – юноша выдавил из себя быструю неуклюжую улыбку и кинулся к компьютеру.

«Похоже, они уже все в курсе, кто я такой», – подумал Никита. Детское сокращение от его имени, разумеется, не осталось незамеченным. Мира просила не задавать лишних вопросов и ничему не удивляться, но от всех этих странностей и загадок голова шла кругом, и хотелось привести в порядок разбросанные по углам мысли.

– Игнат мечтает разрабатывать компьютерные игры, – Мира разливала эль по стаканам. – А Никита мечтал стать сценаристом.

Ребята переглянулись, и в комнате воцарилась тишина. Игнат втянул голову в плечи, а его пальцы замерли на клавиатуре. Блокнот выпал из рук Макса, который нарочито громко откашлялся, а взволнованная Линда застыла в дверях с поднятым кверху смычком. Никита заметил, что она кусала сжатые в тонкую линию губы.

Мира одёрнула кофту, вытерла вспотевшие ладони о джинсы и неестественно рассмеялась, чтобы оглушить неприятную тишину, но её друзья продолжали молчать и напряжённо переглядываться.

– Что-то не так? – спросил Никита после нескольких глотков холодного эля.

– Просто Мира сказала глупость, не правда ли? – Макс слегка сжал запястье подруги, но та с возмущением ударила его по щеке.

– Когда мы перестанем бояться и всё-таки попытаемся спасти?.. – Мира вскочила на ноги,