Эмилио Сальгари - Ловцы трепанга Страница 14

Корнелиус и Ханс не покидали палубы, непрерывно наблюдая за застрявшим в песчаном дне килем джонки. Прилив уже начался, и отмель чем дальше, тем больше скрывалась под водой.

— «Хай-Нам» станет на воду, уверяю тебя. Дядя утверждает, что сегодня прилив будет не такой, как обычно, — говорил Корнелиус Хансу.

— Ты хочешь сказать, что вода поднимется выше обычного уровня?

— Да, конечно, — подтвердил капитан, показавшийся в это время на палубе. — Четвертого и тридцатого числа этого месяца в этих местах наблюдается то, что моряки называют большим приливом.

— Разве приливы не всегда одинаковы? — спросил Ханс.

— Нет, — ответил капитан.

— Они зависят от морских течений?

— Нет, от притяжения Луны и отчасти от влияния Солнца.

— Но я совершенно не могу понять эту зависимость между приливом и лунным притяжением. Почему подъем и опускание уровня моря совершаются поочередно каждые шесть часов?

— Неудивительно, что ты не можешь это понять В течение веков это явление оставалось одним их самых загадочных. Над ним ломали себе головы образованнейшие люди еще в древности. Это явление было настолько непонятно, что греки называли его «могилой человеческой любознательности». Только с течением времени астрономы догадались о влиянии Луны на уровень вод. Во времена Галилея и Коперника еще оставались некоторые сомнения. Только Ньютон в конце семнадцатого века окончательно установил, что воды подвергаются притяжению Луны, а впоследствии знаменитый геометр Лаплас подтвердил гипотезу Ньютона.

— Тогда нет ничего удивительного в том, что я не мог ничего понять.

— Однако это очень просто. Как тебе, конечно, известно, большая часть поверхности земного шара покрыта водой, текучей и подвижной. Что же выходит из того, что Луна оказывает влияние на нашу планету? То, что воды, находящиеся непосредственно под воздействием Луны, скапливаются и получают стремление к подъему. Воды, более отдаленные от сферы непосредственного воздействия Луны, также следуют этому стремлению скопиться, но в меньшей степени, так как сила воздействия на них слабее. Воды же, находящиеся вне сферы воздействия Луны, то есть на противоположном полушарии, получают, наоборот, стремление к отступлению. Таким образом, мы обнаруживаем два сильных движения вод, образующих на земной поверхности два резко противоположных друг другу стремления: одно — в той части поверхности, которая находится под Луной, другое — в противоположной ей части земного шара, скрытой от воздействия Луны.

— Я понимаю, дядя, что подъем вод перемещается: воды поднимаются то на одной части земного шара, то на другой. Но почему подъем вод совершается в точно определенное время?

— Это явление находится в зависимости от вращения Земли. Земля вращается вокруг своей оси, совершая полный круг в течение двадцати четырех часов. В течение этого времени она попеременно подставляет различные точки своей поверхности под воздействие Луны, подвергая все воды бесконечному движению.

— Значит, Луна держит океан в непрерывном движении?

—Да. Но не только воздействие Луны движет воды на всем земном шаре. И Солнце оказывает свое влияние.

— Солнце? Ведь оно отстоит так далеко от Земли.

— Поэтому-то его влияние менее чувствительно и интенсивно, чем влияние Луны. Солнце тоже вызывает приливы и отливы, но очень слабые, так что, в сущности говоря, Солнце только оказывает влияние на лунное притяжение, то задерживая, то ускоряя время приливов и отливов, и то увеличивая, то уменьшая размеры этого явления. Влияние Солнца — именно потому, что это светило так удалено от нас, — составляет примерно только одну треть силы воздействия ближайшего к ним светила — Луны.

— А бывает так, что обе силы действуют одновременно?

— Да. И тогда совершается то, что называют «большим приливом». Если притяжение Луны поднимает уровень вод на пятьдесят сантиметров, то солнечное притяжение увеличивает подъем до семидесяти пяти сантиметров.

— Дядя, а правда, что бывают приливы, поднимающие воду на очень значительный уровень.

— Да, конечно.

— И в этом случае причиной является солнечное и лунное притяжение?

— Нет, сила их притяжения всегда одинакова. Эти исключительные по размерам приливы являются следствием очертания берегов. Можно легко заметить, что в открытом океане вода во время прилива никогда не поднимается выше обычного уровня, того уровня, который является следствием двойного притяжения Луны и Солнца. Но у материков замечаются значительные колебания. В некоторых местах уровень воды поднимается на двенадцать—пятнадцать метров, а в заливе Фент в Новой Шотландии их уровень достигает во время прилива двадцати четырех метров. Объясняется это тем, что воды, притекающие благодаря притяжению, скапливаются в узких бухтах и в конце концов должны хлынуть на берег.

Эта беседа на темы, лишь отдаленно касавшиеся положения уцелевшего экипажа джонки, была внезапно прервана криком Ван-Горна, появившегося на палубе.

— Капитан! — вскричал он. — Я слышу треск под трюмом.

— Ага! Хороший признак, — довольным голосом ответил Ван-Горну капитан. — Приготовься, чтобы мы могли захватить восточный ветер, как только прилив снимет судно с мели.

— Все наверх!

Вся команда во главе с капитаном вскарабкалась по вантам на реи. Они развязали тотчас же надувшиеся паруса.

На берегу увидели этот маневр и поняли, что белые собираются покинуть бухту. Тотчас же туземцы бросились к воде. До джонки докатились их яростные крики, а подскочивший к камнемету Ван-Горн увидел всю эту толпу, ощетинившуюся копьями и топорами. Некоторые смельчаки бросились прямо в воду, другие побежали по камням вдоль берега, не зная, как им добраться до джонки…

— Укрепите канат якоря к шпилю, — крикнул капитан Ван-Горну. — Якорь все на бакборте?

— Все в том же положении, капитан, — ответил старый моряк.

— Он удержит судно?

— Надеюсь, что удержит!

— Значит, повернув шпиль, мы сможем двинуться вперед и снять с мели штирборт?

— Уж мы-то постараемся, а прилив сделает свое дело.

В этот момент по джонке пробежала дрожь — знак того, что киль освобождается из песка и судно поднимается приливом.

Капитан не спускал глаз с воды; он старался отдать себе отчет в положении судна, но вода прибывала с такой быстротой, что отмель скрывалась, уходила все глубже, и рассмотреть подводную часть судна становилось невозможным.

Ветер надувал паруса и кренил джонку на бакборт, тем самым выпрямляя судно. Вскоре послышался скрип киля о песок, и джонка закачалась на волнах.

— Мы плывем над мелью! — вскричали Ханс и Корнелиус.