Руслан Белов - Бег в золотом тумане Страница 14

В конце своего сбивчивого повествования Лейла всхлипнула и уткнулась мне в грудь лицом. И что-то окутало нас. Нахлынувший прилив необычайной нежности отражался в наших глазах. Мы ласкали её, как некое восхитительное существо, которое своей энергией потеснило все наши страхи и заботы. Каждая миллиметр моей кожи стремился вновь и вновь соприкоснуться с Лейлой, чтобы восторженно воспламениться в бесконечном узнавании…

Прошла вечность, прежде чем мы оторвались друг от друга. Полчаса мы приходили в себя, распластавшись на полу…

"Чувство двоих не терпит привыкания, — думал я, прислушиваясь к учащённому дыханию Лейлы.

Оно не должно распыляться в Пространстве и Времени. Сжавшись под воздействием Взаимного тяготения в крошечную Звезду, оно светит двум бьющимся Сердцам, и не даёт угаснуть Пламени, дающему начало Новой Жизни!

Звонкий смех прервал мои грустные мысли. Это моя птичка вспомнила о матери! Вдвоем мы вытащили рулон с бедняжкой из-под кровати и перенесли в другую комнату.

Я развернул ковер и "бедная, несчастная" женщина предстала перед нашими глазами… Лейла со слезами бросилась к ней, обняла и начала гладить своими маленькими ладошками ее голову, плечи, утерла выступившие материнские слезы. Потом, поцеловав ее в лоб, поднялась и, взяв меня за руку, повела из комнаты.

По дороге в садик она, не спеша, изложила наши дальнейшие планы. На их семейном "Лендровере" мы должны ухать в Мешхед. До приграничного с Туркменией города надо ехать около двадцати часов. С нами поедет Шахрияр. Он будет сопровождать меня в обходах. В тот момент, когда мы обсуждали возможные нештатные ситуации, появилась одна из сводных сестричек новоиспечённого "Колобка". Она принесла одежду — широкие штаны и длинную рубаху с разрезами по бокам. Облачившись во всё белое, и покрасовавшись перед зеркалом, я твёрдо решил прогуляться в этом наряде по Москве. Однако через пару секунд добавил вслух: "Если буду жив…"

Вечером, перед тем как лечь спать, Лейла решила попрощаться с матерью. Я увязался за ней и, как оказалось, не напрасно. Лишь только мы вошли в комнату, на меня бросилась Фатима. В её руках сверкал длинный кривой нож[5]. Если бы Лейла не оттолкнула мать в сторону, исход оказался плачевным. Вырвав нож, я крепко выругался, сорвал портьеру и связал злодейку.

— Вот дрянь! Если бы я не пошел за тобой, она убила бы тебя!

— Она больной! Многа лекарства нада! — лепетала моя возлюбленная.

— Понятно! Капли от бешенства гениталий ей надо! Три раза в день.

Тут Фатима, лежавшая у нас под ногами, жалобно застонала и открыла глаза. Они остановились на мне и вспыхнули ненавистью.

— Я убью тебя, все равно убью! — Брызжа слюной, зашипела она на привычной для моего уха смеси трёх языков.

— Ты не уйдешь от меня, не спрячешься! Я найду тебя, везде найду!

Укрыв Фатиму одеялом, мы ушли в мою комнату. Ночь пролетела, как одно мгновение…

8. Побег. Ведьма на колесах. Прощай, Белуджистан!

Ранним утром следующего дня нас разбудил, доносившийся из гостиной, голос Шахрияра. Лейла быстро поднялась и побежала умываться. Я тоже вышел к её брату. Он похлопал меня по плечу своей громадной ладонью и повел завтракать. К восьми часам мы были готовы к отъезду.

За руль села Лейла, мы же с Шахрияром разместились на заднем сиденье. Первый КПП был в десяти минутах езды. Он стоял на дороге Захедан — Забол, и мы объехали его задворками. Со вторым КПП было сложнее, так как он располагался на выезде из Захедана.

Невысокие хребты гор были разделены широкой долиной. Нам с Шахрияром пришлось идти туда. На протяжении всего пути мы хорошо видели КПП с огневыми точками, шлагбаумом и вереницей машин по обе его стороны. Белуджистанская башня с крупнокалиберным пулеметом белела далеко в отрогах противоположного хребта. Может быть, сейчас оттуда молодой иранский солдат, наблюдая наш маневр в бинокль, спрашивает своего командира о необходимости сообщения этого факта на КПП. Но телефона, скорее всего, у них нет, рации тоже — и это обнадёживало.

"Конечно, построили эту башню не зря!" — подумал я и вспомнил, что около месяца назад проезжал мимо аналогичного чуда местной фортификации: Большой четырехугольный мешочный редут с башенками по углам. В пустыне, вдалеке от больших дорог и населенных пунктов. Мираж, да и только…

Крепости и башни мгновенно растаяли в знойном воздухе, и я увидел, что наша машина преодолела блок-пост. Но, не доехав до намеченного ранее места встречи около полутора километров, неожиданно остановилась. Немного погодя из нее вышла Лейла, Она открыла капот и начала копаться в моторе.

— Вот этого нам не хватало! — вырвалось у меня.

Не успев добавить к сказанному волшебные слова: "…Твою мать!" — я услышал у себя за спиной взволнованный голос Шахрияра:

— Руслан! — Но я уже и сам видел, как с КПП к нашей машине рванули два джипа, полные людей в военной форме.

Подъехав, солдаты высыпали из машины и окружили Лейлу. Через минуту трое солдат уже что-то делали, погрузив руки во чрево "Лендровера". Лейла в стороне о чем-то болтала с офицером. На первый раз все обошлось, и через полчаса мы мчались к свободе со скоростью 120 километров в час.

Дороги в Иране всегда вызывали у меня зависть. 120 — 150 километров выжимаются хорошей машиной без напряжения. В придорожных лавочках всегда в наличии полагающиеся дорожные и придорожные аксессуары и косметика. А если трассу решено обновить или отремонтировать, то старую не закрывают. Просто рядом прокладывают новую. Правда, практически нет придорожных шашлычных и мест, где можно "побыть" одному…

Хотя в старину эти заведения явно были. Довольно часто нам встречались живописные развалины караван-сараев. Глиняные, с размытыми дождём крышами, они напоминали о том, что не всегда транспорт двигался с нынешней скоростью. По обе стороны дороги расстилалась пустыня. Лишь вдали виднелись густо рассеченные темными и красноватыми гранитами, причудливые складки гор.

Я, забыв обо всем, не мог оторвать глаз от этого чуда природы. Шахрияр вывел меня из геологического экстаза, предложив совершить очередную прогулку вокруг КПП. Мы удачно проделали этот привычный уже "ход конем" и ушли в сторону от больших дорог.

После прогулки за баранку сел Шахрияр. Было видно, что ему хорошо известны эти места: он уверенно вел машину по петляющей грунтовке и раздумий сворачивал на развилках. Дорога во многих местах была засыпана песком. Рядом, на северо-западе простирался Дашти-Лут — пустыня, славящаяся своими бурями.

Мы сидели с Лейлой, обнявшись, и она рассказывала мне об отце.