Илья Варшавский - Искатель. 1974. Выпуск №4 Страница 14

— Мне кажется, что я все достаточно ясно изложил в своем рапорте.

Роу развел руками.

— Может быть, вы, герр Шнайдер, что-нибудь поняли?

Шнайдер заерзал в кресле. Ему очень не хотелось сознаться, что он вообще плохо представляет, о чем идет речь.

— Честно говоря, у меня еще много недоуменных вопросов. Может быть, Джек, вы растолкуете нам все на словах, а то из вашего рапорта не все понятно.

— Хорошо! — Клинч закурил и положил ногу на ногу. — Начну с психологического климата на базе. Ведь именно для этого я предоставил в ваше распоряжение свои дневники. Скажите, Вилли, вас не удивляет поведение всех без исключения членов экспедиции?

— Ведут они себя, конечно, странно.

— А какой элемент вы особо выделили бы в их поведении?

— Гм… Пожалуй, страх.

— Правильно! Именно страх. Они боятся меня, это еще как-то можно объяснить. Ведь идет расследование убийства. По милости Дрейка я вынужден вести его открыто, и каждый из них считает себя подозреваемым.

— Но убийца должен был бояться больше других, а тут…

— Они боятся все. Очень рад, что вы это почувствовали. Кроме того, они боятся друг друга, а это может быть только в случае?..

— Если они убили сообща.

— Верно! Или если каждый подозревает в убийстве других и имеет для этих подозрений веские основания. И то и другое предположения исключаются, если Майзель действительно застрелился.

— Но ведь Майзель был убит! Есть оболочка пули.

— К пуле мы вернемся потом. Пока же примем в основу рассуждений самоубийство. Тогда нужно искать другую причину, вызывающую страх. Эту причину, как справедливо подметил мистер Роу, я и нашел в стакане с бренди.

— Тут уж я вас не понимаю.

— Стоячие волны в жидкости. Они навели меня на след. Ведь все время на Мези страх испытывал и я тоже. Мне постоянно чудились какие-то шаги и шепот в коридоре, преследовало чувство нависшей опасности. Временами я себя чувствовал на грани умопомешательства.

— И очевидно, в этом состоянии вы и решили прибегнуть к спасительной гипотезе об инфразвуке? — иронически заметил Роу.

— Да, именно так. Ведь расположенный в ущелье ствол затопленной шахты представлял собой исполинскую органную трубу, настроенную на низкую частоту, недоступную человеческому слуху. В литературе описано много случаев, когда люди, подвергавшиеся воздействию мощного инфразвука, испытывали необъяснимый страх и даже доходили до полного психического расстройства.

— Довольно смелое заключение, мистер Клинч. А что, если вы ошиблись?

— Я проверил свои предположения. Помните необычный для обитателей базы коллективный завтрак, во время которого они все вели себя совершенно нормально?

— Ну, допустим, и что из этого следует?

— В тот день было полное безветрие. Стоило потом ветру задуть снова, как все вернулось на круги своя.

— Мне рассуждения мистера Клинча кажутся очень логичными, — подала голос Жюли.

Роу осуждающе взглянул на нее и нахмурился.

— Мы опять уходим в область фантастики. Не соблаговолите ли вы, мистер Клинч, все же ответить на основные вопросы: причина первого взрыва, обстоятельства смерти Майзеля и окончательный вывод шахты из строя, за который вы несете персональную ответственность. По каждому вопросу жду краткого и вразумительного ответа, по возможности без психологических экскурсов. Меня интересуют только факты.

— Постараюсь придерживаться фактов, хотя без психологических экскурсов моя работа была бы бессмысленной. Итак, взрыв в шахте произошел от скопления газов.

— Какие основания у вас так считать?

— У меня нет оснований считать иначе. Самоубийство Майзеля не подлежит сомнению. Из всех членов экспедиции у него была самая неустойчивая психика. Добавьте к этому потрясение, вызванное взрывом. Следующей жертвой стал Милн. Постоянное пьянство усилило эффект действия инфразвука.

— Постоите, постойте! — взмолился Шнайдер. — Вы говорите о самоубийстве Майзеля как о чем-то вполне установленном, ну а оболочка пули?

— Оболочка пули ни о чем не свидетельствует. Вы помните, как она была деформирована?

— Помню, но ведь она находилась в кремационной печи.

— Значит, не помните. Конец оболочки был разорван. Видимо, в ней раньше была трещина. В таких случаях после выстрела свинец силой инерции вылетает вперед, а оболочка застревает в теле. Не зря Долорес говорила, что череп Майзеля был сильно изуродован. Типичный эффект распиленной оболочки. Некогда англичане применяли такие пули в войне с бурами.

— А ну покажите! — протянул руку Шнайдер.

Клинч достал из кармана замшевый кошелек.

— Куда же она могла задеваться? — пробормотал он, запустив туда пальцы. — Вот дьявол! Боюсь, Вилли, что я второпях забыл ее на Мези.

— Очень жаль! — сухо сказал Шнайдер. — Это очень важное вещественное доказательство. Впрочем, если вы утверждаете…

— Можете мне верить, Вилли.

— С пулей вы разберетесь, repp Шнайдер, сами, — сказал Роу. — А я все-таки попрошу мистера Клинча ответить на третий вопрос: на основании каких полномочий была подорвана скала и окончательно выведена из строя шахта?

— Таких полномочий мне действительно не давали. Но если бы я этого не сделал, сейчас на Мези могло бы быть еще два трупа. Более того, я не уверен, что и следующую экспедицию не постигла бы та же участь. Такой источник инфразвука, да еще направленного действия, вещь поистине страшная!

Роу поднялся с кресла, давая понять, что совещание окончено.

— Хорошо, мистер Клинч. Я вынужден доложить обо всем совету директоров. Надеюсь, вы понимаете, что пока вопрос о выплате вам гонорара решен быть не может. А вы, мадемуазель Лоран, задержитесь здесь. Я хочу выслушать ваши соображения об эвакуации оставшихся в живых членов экспедиции.

Клинч со Шнайдером вышли в приемную.

— Старик очень расстроен, — сказал Шнайдер. — Мне кажется, вы неплохо поработали там, но все же хочу задать вам еще несколько вопросов.

— Думаю, это лучше сделать за кружкой пива, — усмехнулся Клинч. — У меня от этой милой беседы все внутри пересохло!

Вечером того же дня Клинч мерил шагами свой роскошный номер в отеле «Галактика». Мягкий свет торшера, батарея бутылок для коктейлей, приглушенная музыка, льющаяся из магнитофона, — все это свидетельствовало о том, что Клинч кого-то поджидает.

Он несколько раз нетерпеливо поглядывал на часы.

Наконец ровно в восемь скрипнула дверь, и в комнату проскользнула Жюли. Клинч выключил магнитофон и с протянутыми руками пошел ей навстречу.