Марк Азов - «Мир приключений» 1987 (№30) [Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов] Страница 14

Тогда невесомость только веселила их…

Когда был создан корабль-тренажер и привлеченный Сергеем Павловичем в качестве инструктора-методиста летчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай начал на нем занятия с космонавтами, стало ясно, что тренировать всю “двадцатку” неудобно, трудно, да и дело идет слишком медленно. Посовещавшись, С.П.Королев, Е.А.Карпов и Н.П.Каманин, который с лета 1960 года вплотную занялся подготовкой космонавтов, решили выделить небольшую группу — шесть человек — для ускоренной подготовки к первым полетам.

Сделать это было нелегко: все летчики оправдывали надежды, которые на них возлагали. При отборе в “шестерку” в первую очередь учитывались “габариты”, результаты нагрузочных проб, успехи в теоретических занятиях, физическая подготовка. Валынов слишком широк, Шонин слишком высок. Комаров, безусловно, лидировал в математике и других точных науках, но у него не очень хорошо шли дела на центрифуге, а потом врач Адиля Радгатовна Котовская нашла у Владимира экстрасистолу — нарушение сердечного ритма, совсем грустные дела. Комаров очень хотел попасть в первую группу и, безусловно, имел на это право, прежде всего благодаря своей инженерной подготовке, но медики отдавали предпочтение летчикам, которые тоже прекрасно учились, помогали другим по математике, физике и механике и одновременно отличались завидным здоровьем и выносливостью. Учитывались результаты психологических тестов, которые проводились психологом Федором Дмитриевичем Горбовым и его сотрудниками. Наконец, учитывались просто характер, темперамент, общительность, отношение к окружающим, поведение в быту — короче, учитывалось все, что поддавалось учету. В конце концов была сформирована первая группа космонавтов в следующем составе: Варламов, Гагарин, Карташов, Николаев, Попович, Титов.

Однако очень скоро в этом составе произошли изменения. После первой же тренировки на центрифуге с 8-кратной перегрузкой врачи обнаружили на спине Карташова покраснения. Сначала подумали, что это случайность, но на последующих тренировках диагноз подтвердился: петехия — точечные кровоизлияния. Это было неожиданностью: красивый голубоглазый Анатолий был олицетворением силы и здоровья. Но приговор медиков был неумолим: его отчислили.

— Я считаю, — говорил мне Герман Титов, — что с Толей Карташовым медики перестарались. Это прекрасный летчик, и он мог стать отличным космонавтом. Если бы он проходил все испытания, которые проводят сегодня, то, безусловно, выдержал бы их…

Анатолий Яковлевич Карташов летал на Дальнем Востоке, потом работал летчиком-испытателем в Киеве. Сейчас — на пенсии.

Нелепая случайность выбила из первой группы и другого космонавта. Неподалеку от Звездного городка в лесу лежат красивые Медвежьи озера. Однажды космонавты приехали туда размяться, поплавать и позагорать. Варламов предложил прыгнуть в воду прямо с берега. Первым прыгнул Быковский, чиркнул носом по песку, вынырнул, предупредил:

— Тут мелко, ребята…

Шонин прыгнул и ткнулся в дно руками. Варламов — за ним. Вылез на берег хмурый: очень болела шея — он ударился головой о песок. Все думал — пройдет. Незаметно для друзей ушел к шоссе, на попутке вернулся в Звездный городок, пошел в госпиталь. Диагноз: смещение шейного позвонка. В тот же день его положили на вытяжку. Лежал он долго, очень тосковал. Ребята навещали его, подарили гитару. Наконец он выписался, снова начал тренироваться, но вскоре медицинская комиссия наложила свой запрет.

Валентин очень переживал. По общему мнению, это был человек талантливый, с явными техническими способностями, отличался безупречным здоровьем, любил спорт, был необыкновенно волевым и упорным. Покинув отряд, Варламов не уехал из Звездного городка, работал в Центре подготовки космонавтов (ЦПК) и еще до старта Гагарина стал заместителем начальника командного пункта управления космическими полетами ЦПК. Затем старшим инструктором космических тренировок, специализируется на астронавигации. Друзья по отряду были очень внимательны к Валентину, все праздники они проводили вместе, но вот начались космические старты, вчера еще безвестные лейтенанты становились национальными героями, появились у них новые обязанности, новые заботы, начались поездки по разным странам, короче, жизнь переключила стрелку, и покатились они по разным рельсам. “Звезды над ним довлели”, — с грустью сказал мне Герман Титов. Валентин понимал, что, не случись этого нелепого прыжка на Медвежьем озере, и он мог бы стать одним из первых наших космонавтов.

Я познакомился с ним в Звездном городке в апреле 1974 года. Мы вспоминали Гагарина.

— Я смертей видел много, — грустно говорил Валентин, — потерял трех близких друзей. Давно это было, и время уже стерло в памяти их лица… А его я не могу забыть. Вот стоит он передо мной, я его вижу, он для меня не погиб… Я не умаляю достоинств других ребят. У нас много отличных ребят. Но Юру никем нельзя заменить, это каждый скажет. Наверное, я смог бы много о нем рассказать, но я слишком хорошо знал его, чтобы сделать это вот так, сразу…

Больше поговорить нам не удалось. В октябре 1980 года Валентин Степанович Варламов умер от кровоизлияния в мозг.

Вместо Карташова в четверку был введен Григорий Нелюбов — он очень этого хотел и очень старался. Вместо Варламова — Валерий Быковский. Этот худенький лейтенант (он весил 63 килограмма) оказался необыкновенно выносливым: девятикратную перегрузку он выдерживал в течение 25 секунд.

После организации первой группы Королев стал заметно больше уделять внимания подготовке космонавтов, приезжал в Звездный городок, осматривал тренажеры, беседовал с космонавтами.

— Неплохо, — подвел итог Сергей Павлович. — На первых порах неплохо, но надо думать, что делать дальше. Без “заделов” нужного хода вперед не получится. Нам с вами большая работа предстоит, дорогие товарищи. И чем дальше, тем работы будет все больше.

Потом он пригласил космонавтов к себе, в конструкторское бюро. Сначала сидели в кабинете, и Королев — он был в прекрасном настроении — увлеченно рассказывал о будущих полетах, о многодневных экспедициях и больших космических домах на орбите.

Притихшие, тесной группкой вошли они под гулкие своды огромного цеха, на стапелях которого стояли блестящие, еще без обмазки, шары спускаемых аппаратов будущих “Востоков”. “Как зачарованные разглядывали мы еще невиданный летательный аппарат, — вспоминал эту встречу Юрий Гагарин. — Королев сказал нам то, чего мы еще не знали, что программа первого полета человека рассчитана на один виток вокруг Земли”.