Николай Коротеев - Искатель. 1963. Выпуск №5 Страница 14

— Я был в Барселоне, когда там состоялась манифестация, — заговорил Педро. — Площадь Каталония была запружена рабочими. Они требовали одного — сражаться! У дворца Педральвес толпа подняла такой шум, что министры почувствовали себя вроде того, как министры Временного, когда взяли Зимний. Они испугались народа. Они увидели, что народ и не собирается сдаваться и идет за коммунистами. Манифестанты выбрали комиссию, в которую вошли представители организаций, намеренных не прекращать борьбу против установления фашизма в Испании. От коммунистической партии в комиссию вошла Долорес Ибаррури. Премьер заверил народ, что он будет продолжать борьбу до последней возможности. В общем капитулянты провалились. А потом…

— Мы слышали… — нахмурился Хезус.

— Манифестанты не успели разойтись по домам, как налетели фашистские самолеты. Их кто-то предупредил. Предупредил быстро, что капитуляции не будет. И они зверствовали вовсю…

Педро отхлебнул вина из кружки, помолчал и опять сказал:

— Я еще не видел такого массированного налета. Такие массы авиации… А ведь сюда, в Испанию, направлены только отдельные части фашистских армий. Выходит, что…

Педро замолчал. Выходило, что Тухачевский был прав, когда говорил о необходимости создания очень мобильной армии, прекрасно вооруженной технически. В конце концов его идеи стали претворяться в жизнь, а он… Враг? Не верится… И там, во дворце Педральвес, кто-то, может быть, такой же красивый и подтянутый, как богатырь Тухачевский, сидел на заседании Совета министров, говорил о свободе Испании, а потом, может, спокойно отстучал радиограмму в штаб Франко. И на улицах Барселоны потекла кровь, плакали дети, кричали женщины… Во дворце Педральвес — может быть… Но Тухачевский? Не верится…

— Да ты меня не слушаешь, Педро! — Хезус с удивлением смотрел на советника.

Педро сказал:

— Из всего следует — противник начал генеральное наступление, — и потер ладонями свое лицо.

— И я тебе говорю. Теперь уже определилось направление их главного удара. Они хотят по долине Эбро пройти до моря. Но им опасно оставлять у себя на фланге такой город, как Лерида. Этот перекресток шоссейных и железных дорог франкистам просто необходимо захватить. И, кроме того, у них тогда в руках дорога на Барселону.

— Все верно, Хезус…

— Вчера на дорогах к Лериде было замечено большое оживление.

— Наверное, подтягивали артиллерию, — сказал советник. — Самое время. Не смогли взять Лериду с ходу, начнут кормить нас огнем. Кстати, Хезус, ты не возражаешь, если утречком я отправлюсь в разведку? — Педро склонился над картой, лежащей на столе, показал обозначенные условным знаком пушки. — Они здесь для того, чтобы простреливать дорогу и мост.

— Я хотел поехать сам.

— Но ради моего возвращения ты не откажешь мне в просьбе? Я поеду на танке братьев.

Антонио потрепал Педро по плечу.

— Советник, вы нарушаете указания командования. Вас не велено пускать в разведку.

— Антонио!

— Одно дело — бой, другое — разведка.

— Послушай, комиссар. — Педро выпрямился. — Ты это серьезно?

— Понимаешь, мне не хочется жалеть о том, что я сделал, — сказал Антонио.

— А ты не делай того., о чем пожалеешь, или делай, но не жалей, — не поднимая головы от карты, проворчал Хезус. — На крайний случай тебе совсем не обязательно слышать наш разговор. Мне не хочется отказывать Педро.

Откинулся полог, и в палатку ворвался утренний свет.

— Завтракать, — сказал вестовой.

Хезус, прищурившись, погасил лампу на столе.

— Мы и утра не заметили…

— Ладно, — сказал Антонио. — Пусть едет. Только постарайся не зарываться, Педро. Понимаешь, поосторожнее.

Повеселевший советник подмигнул Хезусу.

— И это мне говорит испанец!

Антонио опустил глаза.

— Что поделаешь! Два года назад наша пехота не окапывалась. Считали, что прятаться от противника в землю — унижаться перед ним. А на танках мы верхом ездили. Ну, а теперь… А теперь я напоминаю тебе, что надо пользоваться и своими советами.

— Хорошо, — сказал Педро, — я обещаю вам не зарываться.

Они вышли из палатки. Над Каталонскими горами всходило солнце, очень яркое. Горы казались черными и напоминали древнюю крепостную стену. Оттуда же, с востока, тянулись легкие янтарные облака. Воздух был прохладным и влажным. Побеждая въедливый запах бензина, держался над землей устойчивый аромат трав, освеженных росой.

Бойцы еще спали. Вчера у них был трудный день, а половину ночи они готовили танки к сегодняшнему бою. Машины были скрыты в дубовой роще. Деревья стояли, не шелохнувшись, и была видна каждая, даже самая тонкая ветка.

У опушки горел костер. Еще издали почувствовался резковатый запах кофе.

«И он научился маскироваться», — подумал Педро о поваре.

За завтраком советник задумался и, когда поднес ко рту кружку с кофе, чертыхнулся — обжегся.

Антонио рассмеялся.

— Не уезжай раньше того, как поедешь. Ты, наверно, уже вон там? — И он кивнул в сторону позиций франкистов.

Утренний туман затянул их пологом, сквозь который только угадывались извилистые линии окопов среди виноградников.

— Ну, нет, — сказал Педро, — я уехал намного дальше… Куда? — Советник словно очнулся. — Скажем, в окрестности Кадиса.

— Но ты же там не был!

— Если бы полтора года назад испанцы умели маскироваться, окапываться и не ездили на танках, как на лошадях, если бы тогда у республики была настоящая армия, мы сейчас выбрасывали бы остатки мятежников с берегов Испании.

Антонио внимательно посмотрел на Педро, потом на Хезуса.

— Возможно. И еще если бы республиканцы и социалисты не боялись коммунистов или хотя бы прислушивались к тому, что они говорят… Тогда республика имела бы армию…

— А мы, республиканцы, кто? — недовольно проворчал Хезус.

— Камни в потоке. А не скала, какой стала Советская Россия, через три месяца после своего основания создавшая армию, — заметил Антонио.

Педро поставил на стол пустую кружку. Дожевывал пахучий козий сыр, к которому он все еще не мог привыкнуть, ел, стараясь не дышать носом.

Потом он тщательно поправил пилотку-испанку, которая никак не хотела плотно сидеть на буйной шевелюре, и, махнув на прощанье рукой, направился в дубовую рощу, к танку трех братьев, Педро быстро нашел их машину. Ведь это только непосвященным может показаться, будто все танки на одно лицо.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Машина ворвалась в расположение батареи с тыла франкистских позиций, и мятежники сначала приняли их за своих. Сквозь рев мотора, стук пулемета — сквозь всю оглушающую толщу звуков, плотно забивших внутренность танка, Педро не услышал — почувствовал, как танк словно влез на крутую горку, потом провалился… Это под его тяжестью сломалось орудие. Фернандо круто повернул машину. Снова танк вздыбился и провалился, подмяв под себя еще орудие.