Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина Страница 14

– Я видел вчера этих котят, папа. Они очень миленькие, – вставил Поль.

– Ваше сиятельство, – продолжил Микельс, – сегодня утром я заметил на кухне еще одного кота. Фанни говорит, что это отец котят. Он, кажется, бездомный. Может быть, пока у Мисси котята, оставим этого кота? Вдруг он хороший мышелов?

– Вы скоро превратите замок в приют для всех бездомных котов и кошек. Впрочем, это лучше, чем мыши, грызущие всё подряд. Несите сюда этого кота. Пусть сидит в кабинете весь день, может быть, кошачий запах отпугнёт этих грызунов.

Микельс удалился и вскоре появился с рыжим котом, которого бесцеремонно нёс за подмышки. Кот решил всё претерпеть. Он ведь знал, что ему предстоит сделать что-то важное, только не знал, что. В кабинете нос Кота сразу учуял знакомый запах. Надо мышь поймать? Ну что же, дело нехитрое.

Микельс опустил Кота на пол.

Граф с сомнением посмотрел на нового представителя кошачьего племени. А Поль вдруг узнал кота, которого видел вчера на обочине дороги.

– Да я его знаю, когда я вчера подъехал к подъёму на гору, он сидел около дороги, и даже мяукнул мне.

– Ты уже всех успел повидать, вот что значит молодость. Микельс, – оставьте кота и можете быть свободны.

Микельс удалился, а Кот спрятался под кресло, стоящее рядом с книжным шкафом (здесь запах мышей был сильнее всего). Он решил ни в коем случае не дремать и постараться расслышать и запомнить каждое слово.

Кот всей своей шкурой чувствовал, что сейчас будет сказано что-то очень важное.

18. Находка

Когда отец и сын остались наедине (кроме, конечно, Кота, которого во внимание не принимали), граф обратился к сыну:

– Я очень рад, Поль, что ты приехал. Я не мог дождаться, когда смогу рассказать тебе об уникальном документе, который обнаружился совершенно случайно.

Меня эта находка абсолютно выбила из колеи, настолько она необычна. Я все время о ней думаю, стал плохо спать, отсюда и раздражительность. Мне самому неприятен тон, которым я сейчас разговаривал с Микельсом. Он наверняка обиделся.

– Папа, он много лет живёт с нами, и я знаю, что он не умеет долго сердиться, кроме того, ты можешь попросить прощения за свою резкость.

– Пожалуй, я так и сделаю, – промолвил граф.

В глубине души Поль опасался чего-то плохого, поэтому вздохнул с облегчением и возблагодарил небо за то, что его страшные предположения оказались ложными. Отец не болен – это главное. После смерти матери Поля преследовал страх, что он может потерять и отца, и остаться один. Кто терял любимых людей, может его понять. И что тоже важно – отец не повредился в рассудке под тяжестью своего горя. Его ум был по-прежнему ясен и способен увлечённо заниматься своим делом. А документ, каким бы интересным он ни был, не может быть поводом для тревоги. И со спокойным сердцем Поль попросил отца рассказать ему о своей находке.

– Ты ведь знаешь, что архивы, хранящиеся в «невестиных» сундуках, принадлежат примерно одному периоду времени в каждом сундуке.

Поль это слышал от отца не раз.

«Невестины» сундуки на протяжении нескольких столетий были неотъемлемым атрибутом каждой свадьбы. В некоторых далёких уголках страны обычая хранить приданое в таких сундуках придерживались до сих пор.

Каждой невесте полагалось везти своё приданное в дом будущего мужа в специально изготовленном для этого сундуке. Размер и внешний вид зависели от достатка в семье невесты. В богатых семьях сундуки заказывали специальным мастерам, в бедных их изготавливал отец или старшие братья. Иногда сундуки начинали готовить сразу после рождения дочери. Было делом престижа украсить сундук как можно богаче и причудливей. Два раза использовать сундук не полагалось – это считалось плохой приметой.

После свадьбы такой сундук устанавливался в ногах супружеской кровати и стоял там до смерти его владелицы. После этого его можно было использовать для домашних нужд. В них хранили одежду, разную утварь, посуду, книги и многое другое. Когда сундук приходил в негодность, его обычно сжигали.

В замке Вундерстайнов за столетия собралась большая коллекция «невестиных» сундуков. Любой музей дорого бы дал за право выставить их в своей экспозиции. По ним можно было изучать историю развития декоративно-прикладного искусства на протяжении нескольких веков. Одни экземпляры из дорогих пород дерева были покрыты тонкой резьбой, другие расписаны сценами из мифологии, либо цветами и фруктами. Были сундуки, инкрустированные перламутром, слоновой костью и рогом, были покрытые пластинами чеканного или литого металла – бронзы или серебра… Разнообразие ручек, уголков и прочей фурнитуры могло вызвать восторг не только у знатока, но и у любого ценителя прекрасного. Когда-то в этих сундуках были сложены роскошные наряды из парчи, шёлка, бархата и дорогих мехов, драгоценности и уникальные безделушки. Но прошли столетия. Наряды сносились, меха истлели, драгоценности были утрачены в разные нелёгкие времена. Слуги стаскивали все сундуки в одно помещение (возможно, когда-то дал такое распоряжение один из владельцев замка). Чтобы сундуки не пустовали, в них стали складывать различные документы – хозяйственные книги, счета, арендные договоры, письма и любые бумаги, на которых было хоть что-то написано. Когда заполнялся один сундук, начинали складывать бумаги в следующий. Большинство слуг были неграмотными, поэтому ни о каком порядке говорить не приходилось. Графы (до нынешнего) совсем не интересовались содержимым сундуков, да вряд ли знали о них, поэтому никто не отдал распоряжения выбросить старые бумаги. А вышколенные слуги продолжали поддерживать заведённый когда-то порядок и сохранять все рукописные документы.

Когда теперешнему графу Рольфу Вундерстайну исполнилось восемнадцать лет, и он вступил в права владения своим имуществом, он сразу же отправился в замок, в котором не был двенадцать лет. Он тогда только готовился к поступлению на исторический факультет университета и был увлечён историей вообще и историей своего рода в частности. Он сразу же оценил богатство, которое ему досталось. Нет, не материальное, но для него не менее ценное. Из старых документов можно очень многое узнать об ушедших эпохах. Надо только разобрать и изучить весь архив, внести в картотеки все события, имена, даты. Надо было также сфотографировать наиболее важные бумаги, особенно если они плохо сохранились и, работая с оригиналом, можно его повредить. Поэтому граф оборудовал небольшую фотолабораторию в замке. А далее, документы сортировались и раскладывались по папкам.

Оценил граф и художественную ценность «невестиных» сундуков и мечтал, когда они опустеют, открыть специальную выставку и даже написать в соавторстве с каким-нибудь искусствоведом книгу.

Однако изучение архива продвигалось медленно. Сначала были годы учёбы, потом работа в