Владимир Козлов - Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом Страница 15

Гоша молча доедал колбасу и находился в прострации:

– Не помню ничего, но накостылял я ему сегодня прилично, будет знать, как соблазнять мужчин с нормальной половой ориентацией.

Он порылся у себя в карманах, и выложил на стол пять золотых колец и перстней, какие были надеты вчера на пальцах «невесты».

– Ещё я забрал у него, свои брачные три тысячи, что вносил за знакомство. Я ему сегодня такое выдал, что он месяц будет сидеть под кроватью, не выходя на улицу. Я ему бреханул, что я в законе и всю его шатью – братью похороню. Короче думаю, выглядел неплохо я в тот миг. Выдал ему весь свой блатной жаргон, которого он в жизнь не слыхивал. А грабили и мутузили меня, те трое, которые сидели с Кроном парни. Я записал их кликухи на пачке сигарет.

Он достал из кармана пиджака сигареты и прочитал, – Павлин, Пернатый и Воз.

– Павлов, Возов и Курицын, – расшифровал Марек клички.

– Откуда знаешь? – спросил Гоша.

– Ты пока развлекался со своей молодой жёнушкой, мы без дела не сидели, – сказал Колчак.

– Теперь будете всегда надо мной смеяться по этому поводу? – вопросительно посмотрел Гоша на ребят.

– Гоша заразительный смех это здоровье и молодым присуще так смеяться. Ты не обижайся, но я такой человек, что эту историю никогда не забуду. А напоминать тебе о ней не буду. Я думаю, ты немного оклемаешься после брачной ночи и сам будешь с улыбкой вспоминать свою незадачливую свадьбу, – объяснил ему Колчак.

– Я уже несколько лет над одним эпизодом улыбаюсь, как ты меня, чуть к Прасковье Ивановне не отправил.

– Что ещё одна свадьба? – спросил Марек.

– Почти, – буркнул Гоша, – Прасковьей Ивановной называют в камерах парашу. Я был не прав тогда и не знал, что Колчак самбист. Он мне приёмчик показал один, что я с нар улетел к параше. Я многим рассказывал эту поучительную историю, чтобы не грубили незнакомым людям. А женится мне, наверное, заказано. Я вам сейчас один случай расскажу, какой произошёл со мной осенью, только вы не смейтесь. Я в книжном магазине познакомился с одной блондинкой бальзаковского возраста. Звали её Галина. Она там уборщицей работала. У неё богатая причёска была, волосы свисают аж, на глаза. Я ей предложил прокатиться ко мне домой в гости после работы. Она с радостью согласилась и пошла, отпрашиваться с работы. Я её дождался и с шиком повёз на такси, потратив последние деньги. А домой привёз, смотрю, она постоянно волосы свои поправляет, но значения не придал. Мамаше моей она тоже понравилась. Она выставила самогонку, припрятанную для такого случая, и стол нам богатый приготовила. Свинины нажарила с картошкой. Солений разных наложила, разве, что икры не было и жульена. Смотрю, моя Галя самогонку хлещет, не отставая от меня, а закуску метёт, быстрее, чем бегал в своё время чернокожий бегун Льюис. Вы такого, наверное, не знаете, молодые ещё.

– Знаем мы весь мировой Олимп Гоша, – сказал Колчак, – мы же к спорту никогда равнодушными не были.

– Слушайте дальше тогда, – продолжил Гоша. – Умяла моя Галюня всю закуску, и завалились мы с ней спать в семь вечера. Ко мне, как раз сосед Толя заходил с бутылкой в это время. А мамаша не пустила его, – сказала ему, что я женюсь. Под утро моя зазноба проснулась, смотрю в темноте шлёп, шлёп по полу и по кастрюлям давай лазить. Вижу силуэт вроде её, а голова нет. Я рукой по подушке, где она спала, провёл и выловил парик. Думаю обычное дело, многие женщины парики носят в наше время, и бросил его назад. Спрашиваю её. – Галя ты чего ищешь? А она мне говорит, капусты солёной хочу или огурцов. Я встал, включил свет. В первую очередь бросил взгляд на подушку, смотрю, что – то поблескивает около парика. Подошёл, взял в руки, а это глаз стеклянный. Думаю, допилась баба, и очи свои растеряла. Говорю ей, – Галя ты шнифт не теряла? А она мне отвечает: – Шрифт не теряла, а вот глаз у меня выкатился куда – то. Смотри не наступи на него!

И тут она повернулась ко мне лицом. Я понимаю, сам не красавец. Но если она на меня пьяного ужас навела своим видом, то дальше рассказывать я вам не буду. Я открыл ей трёх литровую банку огурцов, а сам залез под одеяло, но не уснул, ждал, когда она собираться на работу будет.

– Гоша, что из того, глаз у тётки искусственный оказался? – спросил Марек. – Может человек она хороший и как жена впору бы тебе пришла.

– Что она туфля впору подходить? – тяжело вздохнул Гоша. – Она баба с одним глазом, а ещё она не от земли, до потери глаза работала в регистратуре поликлиники. А кто в огороде будет работать? Я что ли? Нет уж извольте. Я после её ухода сжёг постельное бельё и затопил баню. Целый день парился. Вот так вышла у меня очередная попытка под жениться. А блондинку, оказывается, в городе все зовут Галька соколиный глаз.

– А огурцы она все съела? – спросил с подковыркой Колчак.

– Тебе бы только посмеяться, а надо мной рок неправильный висит и вредит всячески. Так мне Толя сказал. Он мужик грамотный, раньше историю преподавал в школе. В церковь говорит, сходи, свечку поставь и всё нормально будет. Я этих свечек столько уже переставил, что на эти деньги можно часовню было у нас на кладбище соорудить.

– Я думаю тебе лучше к косметологу сходить, – посоветовал Марек.

– Никуда не надо ходить, – ввязался в разговор Колчак, – мужчина должен быть похож на монстра. Переживать и страдать по этому поводу совсем не обязательно. Смотрись чаше в зеркало и говори себе, что ты красивый и обаятельный и лицо у тебя уникальное, хоть и похоже на тракторный трак. Больше улыбайся, нечего кисляк давить.

– Тебя, наверное, я Колчак послушаю, – прохрипел Гоша и дико засмеялся.

После коньяка, и воспоминания, о его вчерашней попытке женится, к нему возвратилось хорошее настроение:

– Забыл вам сказать, – вспомнил Гоша, – Плясун там сильно тужил, вы у него вещицу одну, кулькулятор, – кажется, называется, – забрали. Слёзно просил вернуть. Умолял меня, чтобы я привёз ему за пять тысяч.

– Не калькулятор, а компьютер, – поправил его Марек, – маловато он что – то даёт за него. Сам пускай его у нас попросит. А цену мы с ним обсудим.

– Гоша у тебя телефон его есть? – спросил Колчак.

– Нет, я с ним в Бакене, всегда встречался, а один раз у него на крыльце.

– На дискетах у нас всё есть и адреса домашние и сотовые телефоны, и даже их устав, – сказал Марек, – можем позвонить.

– Пока не надо, – остановил его Колчак, – пускай он первый к нам обратится. А вот, кто прессовал Гошу, адреса и телефоны надо выписать. С ними конкретно будем говорить. И сделать это надо сейчас. Я по телефону устрою им сейчас хмурое утро.

Марек пошёл к компьютеру и вернулся вскоре со всей информацией о троице Плясуна.

– Аллё, – набрал Колчак Павлину, – Павлин это ты?

– Я, – раздалось в ответ, – это кто со мной базарит?

– Чмырь болотный, с тобой не базарит, а разговаривает, Колчак. Ты прокозлина вонючая имел наглость снять с влиятельного авторитета дорогие вещи. Передай своим выродкам Возу и Пернатому, чтобы бабульки себе на похороны собирали. Мы сейчас подъедем, и вы все рядышком умрёте у своего порога.

В трубке раздалось тяжёлое дыхание, и связь прервалась.

Колчак вновь набрал этот – же номер, но абонент не отвечал.

– Пускай теперь волнуются и соображают, – сказал он, – посидим немного. У него мой телефон высветился. Я уверен, что в ближайшее время позывные с их стороны раздадутся.

После звонка Колчака, Павлин быстро собрался и побежал по своим друзьям. Собравшись все, они направились к Плясуну. Миша их встретил в угнетённом настроении с огромным кровоподтёком под глазом.

– Тебе уже досталось? – спросил Воз, – а нас, зачем ты заложил? Мы не знаем, кто такой Колчак, но ясно, что он не простой. А тот мужик, который был последним в нашем конвейере, оказался авторитетом.

– Вор в законе он, по кличке Фидель, а так он Гоша, – сказал Плясун, – вот он у меня сегодня отметился, – показал Плясун на свой синяк. – А вас, я не закладывал, они у меня забрали компьютер, где хранилась вся информация и бухгалтерские отчёты за все года. Не верите, сходите к Чите и Крону, я им вчера вернул, что от вас получил, но о вас был молчок. Нам сейчас нужно думать, как дальше не рассердить блатных, и как возвратить компьютер назад.

– Вызванивай Трубу, – подсказал ему Пернатый.

– Он для меня может быть опасней сейчас, чем блатные, – заартачился Плясун. – Вы что не понимаете, что пропала вся информация о нашей деятельности. Пришьют меня без звука и даже не поморщатся, – запаниковал Плясун.

– Нам плевать на тебя, – сказал Воз, – ты нам обещал крышу, предоставляй её. Ты говорил, что у тебя мент сильный есть. Звони ему. Ты, что не понимаешь, за вора в законе, нам всем кадыки вырвут.

– Ребятки дайте мне подумать, дело хлопотное и критическое, хоть самому в петлю лезь. Давайте вы сейчас идите, посидите в Бакене, а что ни будь, придумаю, – предложил им Плясун.