Алексей Сережкин - Ученик Страница 15

Когда они вышли из кинотеатра, уже смеркалось.

Его дом был совсем рядом, — и времена, когда он после выхода из кинотеатра старался быстрей добежать домой, были в каком-то ужасно далеком прошлом. Раньше он всегда старался вернуться по освещенной улице, по которой гуляли люди — это рождало в нем чувство безопасности — но все равно, он старался вернуться побыстрее, и только в подъезде облегченно переводил дух.

Но сейчас все было иначе — и мысли о том, чтобы вернуться длинной дорогой даже не пришла ему в голову. Когда рядом шагал Кореец, чувства незащищенности не было — и наверное с ним он спокойно отправился бы куда угодно, хоть в самые темные и страшные переулки, которых он раньше всегда сторонился.

Путь пролегал через футбольное поле — сейчас это был практически пустырь, заросший бурьяном и сорняками, и они неторопливо шли по тропинке, пересекавшей поле наискосок — она выходила прямо к его дому. Они обсуждали отдельные моменты фильма — и, когда он абсолютно неожиданно для себя услышал оклик «эй, пацаны» и тихий свист, он резко остановился, будто налетев на препятствие.

Он был абсолютно уверен, что ничего такого не может произойти в принципе — он убедил себя в этом в какой-то момент времени и сейчас вдруг ощутил абсолютную иллюзорность внушенной самому себе безопасности, на мгновение вся его прошлая жизнь с ее страхами и неуверенностью вернулась и одновременно с этим под ложечкой противно засосало. Он ощутил во рту неприятный, медный вкус — как будто он положил в рот медный пятак, и его ноги на мгновение стали ватными.

Это ощущение длилось какое-то мгновение, но потом исчезло — в ту самую секунду, когда он ощутил на своем плече руку Корейца.

С его близорукостью было трудно разобрать лица подошедших к ним ребят, и только когда они приблизились вплотную, он понял, что не знает никого из них. Они абсолютно точно были не из его школы, но это было и неважно.

Он ощутил какое-то напряжение внутри и непроизвольно сжал руки в кулаки, он осознал это в момент, когда сжатие отозвалось рефлекторной болью и он, переведя глаза вниз, механически отметил, что в сумерках разбитые костяшки совершенно не видны.

Подошедших было двое, чуть повыше ростом, чем они с Корейцем, выглядели парни абсолютно спокойно и расслабленно. Один из них держал в руке бутылку «Жигулевского» и он подумал, что пожалуй парочка постарше, может быть на два, а то и три года.

— Пацаны, вы местные? — спросил тот, что был повыше.

— Местные, — услышал он ответ и тут же понял, что это он сам ответил на вопрос. Кореец молчал и искоса посматривал на него.

Высокий парень помедлил секунду, будто не зная, как продолжить разговор и задал вопрос, услышав который он невольно усмехнулся.

— А кого знаете?

Этот вопрос всегда вводил его в ступор — так произошло и на этот раз и он, открыв машинально рот, закрыл его.

— А с какой целью интересуешься? — вдруг услышал он и с удивлением перевел глаза на Корейца — Кореец говорил спокойным и казалось ленивым тоном, и расслабленно стоял, засунув руки в карманы.

— Ну, может общие знакомые есть, — ответил высокий в некотором замешательстве, тот, что пониже, стоял молча и прихлебывал пиво — наверное, со стороны их беседа производила впечатление спокойной дружеской встречи и он подумал о какой-то неправильности и нелепости происходящего.

Он успокоился, первый шок от неожиданности миновал и он ждал какого-то сигнала или указания Корейца для того, чтобы как-то действовать, но тот спокойно стоял и казалось, абсолютно расслабленно разговаривал.

— Вы сами-то кто? — спокойно продолжил Кореец и неожиданно улыбнулся.

— Мы? — переспросил высокий. Из NNN — ой школы, — и махнул рукой в непонятном направлении. — В кино идем, подумали, может выручите нас, не хватает немного. И даже уточнил — десять копеек.

Один билет стоил полтинник — и десять копеек действительно были незначительной суммой, отсутствие которой, впрочем, могло на самом деле сделать поход в кино невозможным.

К его удивлению, Кореец побренчал мелочью, извлек из кармана гривенник и протянул его высокому.

— Держи. Сеанс скоро начнется, не опоздайте.

Высокий взял гривенник с ладони Корейца и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Кореец продолжил:

— Меня зовут Пак. Но друзья называют меня Кореец.

Подошедшие парни переглянулись — трудно было сказать, слышали они когда-нибудь про Пака «по прозвищу Кореец» или нет.

Он ничего не понимал. Происходящее казалось ему каким-то бредом и не укладывалось у него в голове. Он сделал шаг вперед и натолкнулся на ладонь Корейца, упершуюся ему в грудь в тот момент, когда Кореец продолжил:

— А это как раз мой друг. И вот он меня знает. А я знаю его.

Это было смешно, и он улыбнулся. Парни переглянулись еще раз и тот, что пониже, отбросив в сторону допитую бутылку, которую до этого держал в руках, примирительно сказал:

— Ну, спасибо, мы пойдем, а то и правда опоздаем, — и протянул руку.

Кореец посмотрел на его руку и никак не прореагировал. Свои руки он к этому моменту опять засунул в карманы и не сделал ни малейшей попытки вынуть их обратно.

Они молча стояли — наблюдая, как двое развернулись и ушли в сторону кинотеатра и стояли так еще несколько минут. Ушедшие парни ни разу не обернулись, и он задал себе вопрос, а может быть им действительно так необходим был этот гривенник, подаренный им Корейцем.

Когда они повернулись, чтобы снова продолжить свой путь, Кореец неожиданно остановился и негромко произнес.

— Запомни, Бро. Предотвращенный бой — выигранный бой. Меня можешь не спрашивать — я тоже не знаю, для чего им нужны были деньги. И если они собирались в кино, то откуда бы у них нашлись деньги на бутылку пива. Не знаю. Возможно, если бы я был один, все сложилось бы иначе, но я решил, что это неплохой урок. Для тебя.

— В жизни, — продолжил Кореец, — порой очень сложно разобраться, что правильно, а что неправильно. И даже что хорошо, а что плохо. Главное — это поступать так, как тебе кажется правильным. В этот самый момент. Делай то, что в данной ситуации должен. А уж там что будет — то будет.

— А я уж начал думать, кто из этих двоих дерево, а кто обезьяна, — улыбнулся он.

Они негромко засмеялись и шли некоторое время молча. Он ощущал, как внутри все успокаивается, хотя нервное ожидание возможного боя еще не прошло бесследно.

— И еще, — сказал Кореец тихо. — Я тебе раньше много говорил о том, что является самым важным — применительно к тому, чем мы с тобой занимаемся. Так вот — конечно, то, что я называл важным — важно, но самое важное — это запомнить и понять следующее: