Ростислав Самбук - Ювелир с улицы Капуцинов Страница 15

– Позвольте, Вилли, – ехидно заметил Менцель, – а что может сказать ваша старая перечница по поводу такого, к примеру, соображения: чем, собственно, отличаются зубы жителей этого города, ну, от зубов, скажем, краковчанина? Как он научно такую проблему обосновывает?

Харнак засмеялся.

– Вы забыли про окурок, штандартенфюрер. Окровавленный окурок, валявшийся рядом. Его бросил имен shy;но тот человек.

– Установить это не так уж и сложно, Вилли. Простейший анализ… Но почему вы думаете, что курил обязательно человек, прибывший из города?

– Итальянская сигарета, шеф. А итальянская дивизия прибыла в город пять дней тому назад. Хотя таких спекулянтов, штандартенфюрер, как эти итальянцы, свет не видывал, тем не менее полагаю, что за пять дней даже и они не могли успеть наладить торговые отношения с партизанами. Выходит…

– Не надо, не надо, Вилли! – поднял руку Менцель. – Все ясно!

– Остальное в вашей власти, штандартенфюрер. Приметы имеются, пускай поработают агенты.

– Если только мы нападем на след, Вилли, – торжественно произнес Менцель, – я возбужу ходатайство о награждении вас Железным крестом!

– Весьма благодарен, штандартенфюрер, но пока лучше освободите меня на сутки. Этот пройдоха Сливинский предлагает…

– Понятно, Вилли. Вечеринка с девушками?..

– А что в этом плохого, шеф?

В Злочном Заремба побродил с полчаса по базару и потом направился на вокзал. Шел, задумавшись, и почти не обращал внимания на прохожих. Чувствовал себя уверенно: документы ведь у него надежные – корректор солидной националистической газеты.

Немного беспокоило лишь то, что он пробыл в отлучке больше, чем предполагал. Но главный редактор вряд ли будет очень взыскивать за то, что его сотрудник загулял на свадьбе племянника. Шрам на щеке? Евген Степанович и это предусмотрел, тщательно продумав рассказ с комическими отступлениями: как перепил (кто же на свадьбе не перепивает!), как напала на него собака, как отбивался от нее палкой, как споткнулся и напоролся на ржавый гвоздь. Все правдоподобно…

Поезд опаздывал, и Евген Степанович присел на скамью в привокзальном сквере. Сидел, обмахиваясь газетой: должно быть, надвигалась гроза, дышалось тяжело. Случайно посмотрев в сторону, Заремба поймал на себе взгляд усатого человека в вышитой сорочке и потертом коричневом пиджаке. Усатый лениво жевал пирожок, бросая крошки голодным воробьям. Как будто ничего подозрительного не было в поведении усатого, но взгляд его встревожил Евгена Степановича. Старый конспиратор, за которым еще при Пилсудском гонялись агенты дефензивы[12], Заремба хвалился как-то, что чует шпика за полкилометра. Человек в коричневом пиджаке как будто потерял интерес к Зарембе, но зато сам Заремба запомнил его взгляд – внимательный, изучающий и даже несколько насмешливый.

“Так, так… Неужели увязался за мной? – подумал Заремба. – Спокойно! Сейчас мы его проверим…”

Медленно поднялся и, не озираясь, направился к перрону. Знал: не очень опытный агент через несколько секунд последует за ним. Свернул за угол, остановился у газетного киоска. Постоял минуту – никого. Едва заметно выглянул из-за угла – усатый сидел на своем месте, даже позы не переменил.

“Ох! – вздохнул облегченно. – Вы, Евген Сте shy;панович, становитесь трусоватым…”

Подошел поезд. Во всех вагонах, кроме последнего, были военные – на площадках стояли часовые. Проверив документы Зарембы, кондуктор пустил его в последний вагон.

В тамбуре Евген Степанович едва не столкнулся с усатым. “Будь это агент, – подумал Заремба, – он обязательно вошел бы в вагон после меня”. Еще больше успокоило Евгена Степановича то, что усатый не сел рядом с ним и не стал караулить в тамбуре, а расположился в каком-то другом купе.

Когда поезд стал приближаться к Львову, Заремба снова проверил усатого: неожиданно поднялся и вышел на площадку. Усатый даже не пошелохнулся. Правда, соскочить на ходу было невозможно: в тамбуре стояли вооруженные военные.

Прежде чем выйти на привокзальную площадь, Евген Степанович прошелся по перрону. Усатого нигде не было. Но скоро он обнаружил его в толпе, дожидавшейся трамвая…

Заремба пропустил один вагон, усатый тоже остался, заняв удобную позицию, позволявшую ему уцепиться за вагон, если Заремба вздумает вскочить на ходу.

Евген Степанович решил: “Поедем, а там видно будет”. Сел в вагон с передней площадки. Усатый забрался в вагон с задней. Старенький трамвай с громыханием тронулся.

“Так, так, – подумал Заремба. – Возможно, мы едем в последний раз… Старый, травленый волк вышел на меня, от такого не так-то просто отвяжешься. Гестаповская школа, черт бы ее побрал!”

Сделал вид, что дремлет. Усатый отвернулся, выглядывая в окно. На остановке скользнул безразличным взглядом по вагону, потом снова высунулся в окно.

Евген Степанович понял: усатый хочет походить за ним, надеясь еще на кого-нибудь наскочить. Ну что ж, походим…

Возле ратуши Заремба неожиданно поднялся и чуть ли не на ходу выскочил из вагона. Усатый прыгнул вслед за ним. Евген Степанович быстро свернул за угол, зашел в магазин и сразу же вышел через другие двери. Сворачивая за угол, он обнаружил агента в нескольких шагах от себя. Значит, плохо знает город, боится потерять.

“Ну что ж, теперь мы заставим тебя понервничать”, – решил Заремба и юркнул в проходной двор. Выйдя на улицу, он остановился у витрины какого-то магазина, затем перешел на другую сторону улицы и быстро направился к редакции. Из полутемного вестибюля он устремился через узкий коридор на лестницу, перескакивая через ступени. Покамест усатый осматривался, Евген Степанович успел одолеть два лестничных пролета и взбежать уже на третий этаж. Еще один пролет… Снизу доносились тяжелые шаги и посапывание. Вот и четвертый этаж, коридор редакции…

Стал за дверью, стараясь не дышать. Шаги на лестнице все ближе, усатый запыхался. Вот он остановился на площадке. Те shy;перь их разделяла только дверь. Собрав все свои силы, Евген Сте shy;па shy;нович ударил дверью усатого. Кряжистый шпик закачался, но не упал. Заремба нанес ему удар справа в челюсть. Усатый полез бы shy;ло в карман, но Заремба навалился на него всей своей тя shy;жестью и прижал к перилам, выворачивая ему руку. Усатый все же как-то изловчился и нанес Зарембе сильный удар ногой по shy;ни shy;же живота. Заремба напряг последние силы, еще раз ударил снизу в подбородок усатого и перекинул его через перила. Дикий крик ударил в уши…

Захлопали двери, послышались тревожные голоса. Заремба вы shy;скочил на балкон, опоясывавший весь этаж, пробежал по нему до двери, ведшей на мансарду. На площадке крутой лесенки – окошко. Осторожно открыл его, едва протиснулся через узкий про shy;ем и спустился на крышу соседнего дома.