Йен Лоуренс - Грабители Страница 15

Один из пони ткнулся в дверь. Внутри что-то загрохотало, Моган прорычал:

— Кто там?

Я распахнул дверь. В конюшне пахло сеном. В лучах света плавала пыль от овса и ячменя. Сквозь золотую дымку я увидел Могана, в тени, стоящего с кнутом в поднятой руке. Перед ним на полу кто-то лежал. Я мог видеть лишь башмаки лежащего.

Пони напирали на меня сзади.

Моган опустил кнут и хлопнул им по своему колену.

— Где ты был?

— Мы прогулялись верхом.

— Где?

— По пустоши.

— Еще раз спрашиваю: где ты был? — Он сделал шаг ко мне. Пони протопали через конюшню, направляясь в свое стойло.

— У Надгробных Камней.

— У Надгробных Камней. — Кнут нервно хлопал по его ноге. — Я ничего не говорил тебе о том, что можно шляться где вздумается.

— Я не думал, что я здесь на положении пленника.

Возможно, его удивила моя смелость. Более вероятно, он увидел сквозь нее мой страх. Он раскатисто рассмеялся:

— Пленник? Нет, парень. Я просто беспокоился о тебе, вот и все. Полагаю, это была идея Мэри? Конечно, Мэри. Своенравная девица, ничего не скажешь.— Затем, не оборачиваясь, он сказал лежащему: — Вставай, помоги парню с пони.

Это был Эли, старик без языка. Он осторожно подошел поближе. Всмотревшись в него, я понял, что кнут не успел пройтись по нему.

— Вы совсем загнали бедных пони, — сказал Моган. — Накрой их одеялами, Джон, потом иди в дом. — И Саймон Моган удалился.

Эли притащил одеяла и гребень, все время оглядываясь на дверь. Я взял одеяла для пони. Моган был прав, они начинали дрожать от холодного пота. Внезапно Эли схватил меня за руку.

В его волосах и на одежде застряла солома. Лицо сморщенное и потрескавшееся, как старая грязь на дне высохшей лужи. Звуки, которые он издавал, походили на кваканье лягушки.

Я непроизвольно отодвинулся. Прикосновение его было невыносимо. Но он снова приблизился ко мне, схватив за рукав. Его рука походила на когтистую птичью лапу. Он еще раз издал странные звуки, ужасные стоны и бульканье, и снова испуганно посмотрел на дверь.

Я бросил одеяла, опустился на колени и потянул его за собой. На земляном полу я нацарапал пальцем слова: «Покажи мне».

Он дергал мою руку и так тряс головой, что солома полетела с его волос.

— Ты не умеешь читать? — спросил я. — Не умеешь писать?

Он снова затряс головой и что-то произнес, медленно и тщательно, как только мог.

— Я ничего не могу понять, — сказал я. Он чуть не взвыл от огорчения. Тогда он стер мою надпись и своим длинным костлявым пальцем начертил фигуру.

Это был человечек, наклоненный вперед, быстро бегущий. Эли добавил круглую голову, разинутый рот и расширенные глаза. Он ткнул пальцем в бегущего человечка, потом ткнул палец мне в ребра. И снова постарался что-то произнести.

— Убегать? Спасаться?

Эли еще сильнее затряс головой. Он стер свою картинку и начал новую. На нас упала тень.

— У него желе вместо мозгов, — сказал Саймон Моган, стоя в дверях. — От него не добьешься толку.

Эли отпрянул, как будто слова эти ударили его. Он сгреб одеяла и одновременно стер картинку.

— Пошли в дом, — сказал мне Моган. — Ты здесь зря тратишь время.

Я последовал за ним, оставив Эли с пони.

Мы сидели с противоположных сторон большого стола. Моган смотрел на свои руки. Мэри пришла из кухни и поставила на стол три тарелки. Моган молча барабанил пальцами.

Мэри принесла вилки и ножи. Она еле заметно улыбнулась мне и опять ускользнула.

Я кашлянул.

— Спасибо за одежду. Она как раз впору. Моган только хрюкнул себе под нос.

— Я верну ее, когда...

— Оставь себе, — сказал он, не поднимая головы. — Ее владельцу она уже не понадобится.

Я понимал, что это означает, и посмотрел на него, сидящего в раздумье, с серьезным выражением лица и нахмуренными бровями. Неужели он действительно был таким добрым, каким его представляла Мэри? Теперь его большие руки играли с тарелкой, но он хранил молчание. Звуки доносились лишь из кухни, где хозяйничала Мэри. Я услышал, как она подняла крышку плиты и с легким звоном отодвинула ее в сторону. Слышно было даже движение пламени в плите и шорох добавленного ею туда угля. Вот она отставила в сторону угольный совок.

— Ты знаешь, что такое провал? — внезапно спросил Моган. — Наверное, представляешь себе это. Местность вокруг кишит провалами, Джон. Провалами и шахтными стволами.

— Да, сэр.

— Запросто ты можешь сломать ногу пони, а очень вероятно, и свою шею.

— О дядя,— Мэри выглянула из кухни,— я все время была с ним. Я знаю местность.

— Не имеет значения. С этих пор придерживайтесь дорог. Ты меня поняла?

— Да, дядя.

— И никаких гонок по пустоши. Твоя мать перевернулась бы в могиле, если бы узнала, как ты себя ведешь.

— Хорошо, дядя.— Мэри кивнула мне и вернулась к плите.

Моган сложил руки на краю стола. И так он сидел, неподвижный, как будто окаменевший, пока Мэри не появилась, сияя лучезарной улыбкой. Она торжественно поставила на середину стола закрытое блюдо.

— Что это? — спросил Моган.

— А вот что! — Она подняла крышку.

Пирог с глазами. В этом рыб было еще больше. Их бедные запеченные головы торчали из корочки, зловеще глядя на меня мертвыми глазами. Я сразу же вспомнил о Томми Колвине, пойманном на болоте с лопатой в руках рядом с незакопанными трупами.

— Самый красивый из всех, которые я когда-либо видел,— сказал Моган.— Половину мастеру Джону, идет?

— Хорошая идея, — мгновенно согласилась Мэри и покраснела.

Если бы не Мэри, я бы не смог и куска проглотить от этого пирога. Но она сидела и наблюдала, как я управляюсь с ним, кивая и улыбаясь, как будто кормила дитя. Пока я, давясь, заглатывал кусок за куском, Моган работал челюстями, как шахтер, орудующий киркой и лопатой.

Когда мы закончили, Моган с трубкой устроился в одном из больших капитанских кресел и стал набивать ее щепотками рубленого табака. Потом он посмотрел на меня и вынул из стоявшей рядом миски маленький стеклянный предмет. Он поднял его в руке.

— Ты видел такое, Джон? — спросил он.

— Нет. — Я увидел в его пальцах трубочку из тонкого стекла, не толще карандаша, с обоих концов запаянную. Внутри находилась свернутая в рулончик бумажка. Миска была полна таких трубочек.

— Тогда смотри внимательней, — сказал Моган, и я наклонился поближе. — Ближе, ближе, — сказал он.

С важным видом Моган постучал трубочкой о край стола. Она лопнула, посыпались осколки. И в тот же момент в ней вспыхнул яркий огонь.

Я отшатнулся. Она чуть было не опалила мне волосы. Бумага ярко горела, распространяя вонь серы. Он поднес пламя к трубке и запыхтел ею, как дракон.