Том Шарп - Наследие Уилта Страница 16

Четверня планировала отмщение директрисе миссис Коллинсон, запретившей им до конца учебы общаться с другими девочками.

— Мымра старая! — негодовала Пенелопа. — Как будто мы заразные! Предлагаю подкинуть что-нибудь жуткое в ее кабинет.

— Например? — заинтересовалась Саманта.

— Может, змею? Поймаем ужа, выкрасим, и суку хватит припадок.

— Где ж его взять-то? — усомнилась Джозефина. — И потом, я страшно боюсь змей.

— Ладно, змея отпадает. Нужно придумать что-нибудь такое, от чего она взбеленится и ничего нам не пришьет.

— Давайте закачаем ей в компьютер кучу порнухи, а потом сообщим в полицию.

— Дура, мы ж не знаем пароля. С маманей вышло, потому что ты смекнула набрать «облом». И все равно, она застукала нас, даже не успели показать папаше или звякнуть фараонам.

— Может, опять сыпанем сахар в бензобак?

— Скучно. К тому же могут поймать, — покачала головой Пенелопа. — С училкой наверняка сработало, но повторять фокус опасно. Надо что-то иное… хитрое… типа…

— Типа чего?

— Не знаю. Но если хотим от нее избавиться, то нужно все провернуть до конца учебы.

Спрятавшись за хоккейным павильоном, четверня ломала голову, один за другим отвергая дьявольские планы. Требовалось нечто кошмарное и настолько немыслимое, что, получив огласку, безоговорочно скомпрометирует директрису, и та вылетит из школы.

Эммелина все еще лелеяла мысль подорвать репутацию миссис Коллинсон, представив ее сексуальной извращенкой:

— Недавно я читала про мужика по фамилии Дриберг[6]. Он балдел от шлюхиных носков, причем грязных. Кажется, сосал их и заводился.

— Хорош! Меня стошнит, — сморщилась Пенелопа.

— Чего ангелочком-то прикидываешься? Сама небось фантазируешь всякую хрень!

— Куда уж мне до тебя!

— Потаскуха!

— Корова!

— Сука!

Обмен изысканными эпитетами (кое-какие взяли бы на вооружение водители, застрявшие в Дартфордском тоннеле) шел по нарастающей и завершился групповым побоищем, включавшим в себя катание по земле и таскание за волосы.

К великой досаде сестер, за сценой наблюдал школьный садовник, который обо всем доложил завучу, и тот подверг четверню домашнему аресту до конца недели.

В имении сэр Джордж крепко затужил. Леди Кларисса, осатанело пичкавшая его здоровой пищей, была так груба с новой кухаркой, что та заявила об уходе.

— Лучше уж в тюрьму, — сказала она, глядя, как хозяин давится ненавистным латуком, чечевицей и сырой морковью. — Надзиратели милосерднее вашей жены.

Развернувшись на каблуках, Филли вышла из столовой, прежде чем Кларисса успела бросить ей вслед:

— Баба с возу — кобыле легче!

Сэр Джордж испепелил супругу ненавидящим взглядом и уже был готов сказать, что имение принадлежит ему, а посему он вправе нанимать кого захочет, но Кларисса его перебила: чрезвычайно обеспокоенная состоянием дядюшки, завтра она его проведает. А заодно уж сама подыщет нормальную кухарку на замену этой ужасной твари, которая непременно бы их отравила.

Вот тут-то сэр Джордж, ощутив себя хозяином поместья, взорвался:

— К черту твоего сволочного дядю! — Крик его был слышен даже в кухне. — Полагаешь, можно спровадить мою самобытнейшую кухарку, а самой сюсюкать с родственничками и морить меня голодом? Черта с два! Филомена остается, пропади ты пропадом! Вбей себе это в блудливую башку! Либо так, либо прикажу Филли тебя вышвырнуть! В ней женщины в два раза больше, чем в тебе!

На секунду Кларисса онемела, но затем выдала ответный залп:

— В смысле размера — да! Только посмей ее науськать, и я всем расскажу о твоей тяге к толстухам! Весь свет узнает о любителе пышек! Не уверена, что ты это переживешь. А уж я прослежу, чтобы дом осадили репортеры из всех газет. Они поведают о твоих мерзких грешках! Представляю заголовки: «Рыцарь неохватного», «Оргия обжоры Георгия»! Не сомневайся, прежняя великолепная кухарка даст показания, что ты ее домогался, но потом выгнал, ибо, на твой извращенный вкус, она недостаточно толста. На бракоразводном процессе это непременно учтут. А я подам на развод! Уж поверь, не премину, коль ты не изменишь свое гнусное поведение!

После столь чудовищной контругрозы сэр Джордж мог лишь горько сожалеть, что живет не в прошлом веке, когда женщины знали свое место, а слишком языкастых привязывали к позорному стулу и окунали в пруд. Он бы охотно утопил Клариссу в канаве. А еще лучше взнуздать ее железными удилами, чтоб навеки заткнулась. Он ожег супругу убийственным взглядом и удалился в кабинет, в утешение прихватив бутылку бренди. Пожалуй, единственный выход — поселить Филли в укромном домишке и тайно вечерять вкуснятиной, а не кошмарным месивом из сырых корнеплодов. Супруге же всегда можно сказать, что отправился в гольф-клуб пропустить стаканчик-другой.

Глава тринадцатая

У миссис Коллинсон вечер тоже не задался. Днем она отправилась к своему лондонскому стоматологу за новым протезом. Старый съезжал, лишь стоило улыбнуться, как уже не раз случалось на уроке латыни в шестом классе, из-за чего выпускницы окрестили ее «беззубой Энни». Новая же челюсть незыблемо держалась на отведенном ей месте, и директриса вернулась домой, обретя былую уверенность в себе, от которой, впрочем, к концу дня не осталось и следа. Четверня нанесла удар.

После обеда сестры прогулялись на речку, где углядели парня, купавшегося голышом. Но гораздо важнее, что они тотчас сперли его одежду.

Когда девицы обшарили карманы, Саманту осенила блестящая идея:

— Нынче мистер Коллинсон расслабляется. Когда приезжает из Хоршама, он ужинает в пабе, а потом бухает и обычно домой приходит на бровях…

— Ничуть его не осуждаю, — перебила Эммелина. — Что за радость вожжаться со старой клячей?

— Давайте подбросим эти подштанники в ее спальню, и муж решит, что она с кем-то развлекалась.

— Гляньте, чего я нашла! — взбудоражилась Пенелопа.

На конце длинной палки, с которой она рыскала в кустах, болтался использованный презерватив. Осмотрев латексное изделие, сестры переглянулись. Двумя пальчиками Джозефина подняла не первой свежести трусы незадачливого купальщика.

— Фу, гадость! — хором фыркнули сестры. — Хотя…

Теперь имелось все необходимое, чтобы к приходу мистера Коллинсона надлежаще оформить супружескую спальню.

— Решит, что женушка оторвалась по полной! — Саманта использовала выражение, подслушанное в телефонном разговоре Уилта. — Удачно, что директриса умотала в Лондон. В доме никого.