Сергей Наумов - Время талых снегов Страница 16

С «поплавка» доносилась слабая музыка, там стучали ножами и вилками. За «поплавком» была вышка, с которой самые храбрые прыгали в воду. До нее можно было добраться, пройдя с набережной через мосток.

А дальше, там, где раскинулся городской пляж, берег кишел бронзовыми телами. Солнце заливало пляж, и песок, изрытый следами ног, походил издали на огромные ассирийские письмена, а у воды лоснился, как спина дельфина.

Карауш поздоровался с Гришей-греком кивком головы, как вдруг старый фотограф остановил его.

— Отсюда не видно, — сказал Гриша-грек, поворачиваясь к морю, — а с дальнего волнореза просматривается. Жаль, у вас нет с собой бинокля.

— В чем дело? — насторожился Карауш, зная слабость фотографа поиграть в таинственность.

— Буек где-то ветром сорвало, — усмехнулся Гриша, — а может, что еще. Я на том волнорезе парочку щелкнул — просили поромантичней, — там, сами знаете, пять каменных пальчиков торчат из воды. Гляжу в объективчик, а оно там болтается, кабельтова не будет. Вы ж — «граница», должны знать... И еще просьба, товарищ Карауш... Я вас семь лет знаю, и за все эти годы вы ни разу у меня не сфотографировались. Позвольте, все будет в лучшем виде.

Карауш улыбнулся и пригладил ладонью волосы. Гриша-грек вскинул старенький «Зенит».

«Умеет старик поймать клиента, — думал Андрей, шагая по набережной в сторону волнореза, — вот и буек выдумал. Но в одном он прав — мы «граница» и должны знать».

Андрей миновал «поплавок», обошел поверху пляж и спустился на берег у последнего волнореза.

Где-то гулявший шторм принес на край бухты зыбь. Кромка берега была сплошь усеяна гребешками водорослей.

По морю равномерно, словно глубокие вздохи, ходили пологие валы зыби.

Чайки опускались на воду и, словно обжегшись, тотчас взмывали кверху.

Выложенный крупной круглой галькой волнорез уходил в море на добрую полсотню метров. Он был пуст. Карауш сиял ботинки и, держа их в руке, осторожно ступил на скользкую от выброшенных водорослей поверхность волнореза.

Разглядеть что-нибудь в море мешало солнце. Оно било в глаза, ослепительно вспыхивало на волнах, рассыпаясь на миллионы блестящих зайчиков, скачущих с одного гребня на другой.

И все же Андрей увидел черный округлый предмет, то исчезающий, то появляющийся на воде примерно в кабельтове от берега. Похоже, что это был буек.

Слабый бриз и волна подталкивали его к берегу, туда, где кончался пляж и торчали из воды острые тонкие камни, похожие на черные косые паруса.

«Через тридцать минут буек бросит на камни, — подумал старший лейтенант, — через тридцать минут в гавань войдет теплоход. Я должен взять бинокль на пляже у кого-нибудь из отдыхающих».

Смутное подозрение, что буек смахивает издали на мину, не оставляло Карауша и тогда, когда он шагал среди обнаженных купальщиков, ища глазами того единственного, кто любовался бы морем сквозь оптические стекла.

Андрей увидел на балюстраде набережной парня в голубых, выгоревших добела джинсах с транзистором в руке. Бинокль был переброшен через его плечо.

Парень танцевал твист. Босые ноги выделывали немыслимые па на асфальте, ревел транзистор, а вокруг, притоптывая в такт, веселилась группа молодежи.

Карауш пожалел, что на нем нет формы. Он резко шагнул вперед и тронул парня за плечо.

— Разрешите ваш бинокль. На одну минуту.

Парень неприязненно взглянул на Карауша, недовольный тем, что прервали танец.

— Я за одну минуту деньги беру, — процедил он.

— Сколько? — быстро спросил Андрей.

— Червонец, — усмехнулся парень.

— Держи.

Карауш рванул из бокового кармана деньги.

— Ты чего? — смущенно бормотнул парень, отшатнувшись. — Вот бешеный. Да в нем линзы неисправны. Это я так его прихватил, для вида.

Карауш скрипнул зубами.

— Разреши, — твердо сказал он, — человек в море уплыл — посмотреть нужно.

Парень неохотно подал бинокль.

Море метнулось к глазам и заплескалось, затанцевало, усыпанное зеркальными бликами. Андрей повел биноклем вправо от последнего волнореза и отшатнулся, словно его внезапно ударили под сердце.

На волнах качался круглый, опутанный водорослями, металлический шар с рогульками. Мина!

Пятьсот килограммов тротила — вот что такое эта мина. Она выметет пляж и набережную страшной в своей разрушительной силе взрывной волной. И теплоход с туристами. Тысячи осколков ударят по нему, просвистят над городом, над портом. И кто знает, что встретят они на своем пути?

Поставленная во время войны немцами, она была сорвана вчерашним штормом с якоря. Ветер подогнал ее к берегу.

Карауш не мог оторвать взгляда от мины, словно незримый магнит притягивал его взгляд к ее осклизлым ржавым бокам.

«В порт. Это нужно сделать быстро. Так быстро, как никогда. Нет, поздно, не успеть».

Парень в джинсах выхватил бинокль из рук Андрея.

— Хватит, дядя, понравилось...

«Это сделает он, — подумал Андрей, — он побежит в порт и поднимет тревогу. А я не дам ей прыгнуть на скалы...»

Карауш внимательно и строго посмотрел на владельца бинокля и тихо, но внятно приказал:

— Смотри в створ волнореза, быстро.

Парень вскинул бинокль. Карауш увидел, как кровь отхлынула от его загорелого лица.

— Теперь только бегом и без паники, — спокойно произнес старший лейтенант, — сначала на пляж, найдешь милиционера, скажешь все, как есть. Пусть очистят от людей пляж и набережную. И пусть звонят в порт — нужен катер, самый быстрый.

— А вы? — задохнулся парень.

— Беги. Я придержу ее.

— А как вас?..

— Старший лейтенант пограничной службы Карауш.

Андрей сбежал вниз на волнорез. Раздеваясь, увидел, как в зеленой воде шевельнулись заглаженные прибоем водоросли, похожие на волокнистую каменную породу.

Прежде чем прыгать с волнореза, Карауш взглянул в сторону мины. Она мелькнула совсем близко, как черная молния.

Андрей понял, что ошибся во времени. В незащищенной молом части бухты ветер оказался сильней, чем он предполагал. Через считанные минуты мина достигнет отмели с торчащими из воды камнями.

Карауш резко оттолкнулся от края волнореза и ушел под воду. Он долго плыл под водой и, когда вынырнул, увидел мину совсем рядом. Пенные гребешки жестко хлестнули по глазам. Андрей пошел широким брассом, разрезая воду сильным, гибким телом. Было невыносимое желание оглянуться на берег: сработал ли парень в джинсах?

«Потом, потом, когда закреплю ремень на кольце минрепа», — приказывал себе пограничник.

Ремнем от брюк он перепоясался еще там, на волнорезе, надеясь с его помощью буксировать мину.

Она покачивалась в трех взмахах руки от него. Среди тонких нитей водорослей торчали, покрытые белым налетом, рога гальваноударных колпаков. Свинцовые выступы, побуревшие от долгого пребывания в воде, изъеденные солью, казались необычно хрупкими.