Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7 Страница 16

Мария удивилась:

— А вы уверены, что я смогу вот так, почти без подготовки…

— Конечно, — сказал он как о чем-то само собой разумеющемся. — Если честно, меня больше беспокоит другое: подойдет ли вам платье, которое я купил. Если я ошибся в размере, придется послать за новым.

Он проводил Марию на второй этаж, открыл перед ней дверь в какую-то комнату и кивнул на зеркальный шкаф в углу.

— Платье там, на вешалке. Если хотите — закройтесь на ключ, вам никто не помешает, даю слово.

И исчез, оставив ее одну.

Платье было не просто красивым. Оно было нездешне, запредельно красивым — нечто подобное Мария видела по телевизору, на одной всемирно известной актрисе, когда ОРТ транслировало церемонию вручения «Оскара». Цвета «белая ночь», длинное и облегающее, словно змеиная кожа, дерзко закрытое спереди по самое горлышко и целомудренно открывающее спину сзади. Марии потребовалось время, чтобы тихонько дотронуться до него. И еще время, чтобы снять с вешалки и приложить к плечам.

Собственная нерешительность вдруг разозлила. Машенька сердито сорвала с себя одежду, оставшись в постыдном хэбэш-ном интиме, и, почуяв некоторое шевеление в коридоре снаружи, рывком распахнула дверь.

Чертов Юлий стоял, руки в карманах, склонив голову набок, и смотрел на нее — пристально, словно изучающе.

— Тебе понравилось платье? — спросил он, органично перейдя на «ты».

— Нет, — с вызовом ответила она.

— Почему?

— Слишком шикарно для девочки из перехода. Можно было ограничиться фуфайкой и сапогами. И дешевле, и смотрелось бы не менее эротично.

Он улыбнулся, как обычно, одними глазами и сделал шаг вперед, заставив девушку отступить внутрь спальни — бог ты мой, она только сейчас разглядела, что это спальня…

— Подними руки, — произнес Юлий.

Она молча подчинилась — не было смысла сопротивляться. Вскинула руки — и вдруг почувствовала прикосновение ткани к своему телу. Прикосновение было невыразимо нежным — нежнее лепестков недавно подаренных орхидей. Нежнее исполненных нетерпением рук опытного любовника — впору было тихо застонать… Юлий осторожно застегнул «молнию» на платье и удовлетворенно произнес:

— Тебе идет. Я даже размер угадал.

Мария открыла глаза и посмотрела в зеркало. Платье действительно сидело как влитое: похоже, Юлий очень неплохо разбирался в женских шмотках. Равно как и в компьютерном рынке, и в музыке, и в антиквариате, судя по обстановке. С таким богатством — и на свободе, надо же…

— Когда будешь готова, спустись вниз, — попросил он. — А сейчас извини, дела.

По окончании концерта зрители (точнее, мужская их половина) по очереди почтительно приложились к ее ручке. Видимо, Юлий четко определил — Машенькин официальный статус: не обычная наемная скрипачка, но — «моя гостья». Вскоре она оказалась обладательницей небольшой цветочной оранжереи и целого вороха визиток («Ваш покорный слуга, Мария Владимировна, обращайтесь в любое время…»). Кое-кто уже пытался проворачивать через нее свои дела с хозяином — Машенька мягко, но решительно прерывала соискателя, переводила разговор на погоду и удалялась с милой виноватой улыбкой.

Она спустилась на улицу, в прохладную ночь, и остановилась возле круглой мраморной чаши, подсвеченной изнутри голубоватым сиянием. В середине чаши стояли на хвостах три каменных дельфина. Мария задумчиво опустила руку в воду — вода оказалась теплой, гораздо теплее окружающего воздуха. За спиной кто-то негромко кашлянул. Она обернулась, увидела Юлия и сказала:

— Я еще не поздравила вас с днем рождения.

— Так поздравь. И давай наконец перейдем на «ты».

Подожду, подумала она, упрямо наклонила голову и спросила:

— Зачем я вам нужна? Только не говорите, что для участия в вашем концерте.

— Ты мне понравилась, — бесхитростно ответил Юлий. — Я думал о тебе. По-моему, это вполне убедительная причина.

— Причина для чего?

— Чтобы попросить тебя остаться со мной, в моем доме.

— А вы не слишком скоропалительны?

Он чуть отстранился и серьезно посмотрел ей в глаза.

— Знаешь, почему я достиг того, чего достиг?

— Вовремя устраняли конкурентов?

— Нет. Потому что умел, когда надо, принимать быстрые решения. И, когда надо, умел ждать. А самое главное — всегда отличал первое от второго. Я мог бы подождать и сейчас, но… Смейся, если хочешь, но я боюсь, что ты просто исчезнешь. Конечно, я все равно бы тебя отыскал, но это потребовало бы времени, — он виновато улыбнулся. — А я очень занятой человек. Поэтому я просто прошу тебя…

— Что?

— Останься.

— Зачем? — она знала зачем.

— Чтобы я не сожалел всю оставшуюся жизнь.

Глава 5

Загородное шоссе

— И ты осталась, — подвел Егор мрачное резюме.

Мария кивнула.

— Прошлой осенью он сделал мне предложение. Я согласилась.

Егор прикрыл глаза, ощущая внезапную пустоту под ногами — очень знакомую пустоту, дикую, безмолвную. Чтобы как-то заглушить ее, он с наигранной небрежностью проговорил:

— Значит, была Машенька Беркутова, а стала Мария Владимировна Милушевич.

— Маша, — поправила она. — Для тебя я всегда буду Машей.

— Ты его любишь? — задал он дурацкий вопрос.

Она посмотрела на него и перевела взгляд в сторону.

— Юлий очень хороший человек. И так много для меня сделал…

— Я бы тоже сделал, — буркнул Егор. — Хотя… Наверное, ты правильно поступила: с одной стороны, богатый бизнесмен, с другой — нищий безработный художник…

— Художник, который однажды ушел на войну, — задумчиво произнесла Мария. — И забыл тех, кого здесь оставил.

— Забыл?! — возмутился он.

— Я писала тебе. Только ответа не получила.

— Я же лежал в госпитале. А письма, наверное, приходили на адрес военной части.

Мария нахмурилась.

— Ты был ранен? Я и не подозревала…

— Контужен, — нехотя уточнил Егор. — Ничего серьезного.

— Расскажи, — попросила она.

Он вяло пожал плечами: что тут рассказывать, одно сплошное дерьмо и ни черта героического… И тогда она протянула руку и коснулась его запястья.

Ее ладонь была прохладной, но Егора вдруг обдало горячей волной. Накрыло целиком, вместе с год назад поседевшей головой, гулко стучащим сердцем и остро тоскующей по алкоголю печенью. Вместе с маленьким, но ужасно гордым городком Эль-Бахлаком, погибшими заложниками на телецентре, погибшей девочкой-«барсом», погибшим Эдиком Авербахом, искалеченным майором Свидригайловым и дешевым желтым кассетником из кошмарных снов — они еще продолжали наведываться к нему, эти сны, заставляя вскакивать среди ночи, отшвыривать одеяло и нервно курить, стоя голышом у темного окна… Мария слушала не перебивая, а когда он все-таки выдохся, посмотрела на сверток с картиной и тихо произнесла: