Жозеф Кессель - Всадники Страница 16

Урос неистово сжал рукоять своей плетки. Одного только движения не хватало ему, чтобы потерять голову от безумного желания борьбы. Он впился в ремни плетки зубами. Нет. Он не желал поддаваться этому неверному, сводящему с ума чувству. Он будет играть так, как всегда и когда он бросит в белый круг ту самую шкуру, за которую сейчас все остальные грызут друг другу глотки, и, бросив, закричит «Халлал!», — тогда и принцы, и шах, и высокомерные иностранцы поймут кто он такой.

Он плотнее прижался к шее коня, не отрывая глаз от темного пятна на земле, вокруг которого толпилась орава игроков.

Да, он не играет так, как отец. Он играет на свой манер. И он испустил свой резкий и длинный воинственный клич, который напоминал вой волка, преследующего свою жертву.

В одно мгновение Джехол влетел в самый центр суматошной толпы. Никто из чавандозов не ожидал этой атаки. Урос пробил ряды всадников словно молния, и оказался, как он и рассчитал, на расстоянии вытянутой руки от козлиной туши.

Он дотянулся и схватил ее в ту самую секунду, когда Джехол пролетал над ямой. Джехол остановился, встал на дыбы, в мгновение ока развернулся, и Урос тут же исчез сквозь не успевшую закрыться брешь.

Но он сразу же услышал бешеный топот преследующих его коней. И Урос знал, что они его, несмотря на скорость Джехола, настигнут. Даже если бы он уже доскакал до первого столба, то другие всадники срежут путь, чтобы догнать и напасть на него возле второго. Зачем же нужно было надрывать себя в этой скачке? На глазах у всех он показал, на что способен, этого на данный момент хватало. А сейчас нужно было придержать бег коня, на короткое время позволить отобрать трофей, а потом вновь дождаться подходящего момента. Это правило любой борьбы.

Но уже другим огнем вспыхнул Урос, более древним, чем желание победы. Двадцать лет он пытался убить его в себе, подчинить холодному рассудку, но какое же это облегчение, отбросив прочь ожидание, терпение, осторожность и точный расчет, — отдаться на волю страсти, скорости, дрожащим от напряжения нервам, неистовости.

Скачи! Скачи, Джехол, мой принц! Мы быстрее всех и сильнее! Пусть никто не догонит нас!

И Джехол достиг первого столба. Самые быстрые его преследователи, на своих самых быстрых лошадях, не смогли угнаться за ним.

Урос пронесся вокруг столба и торжествующе поднял трофей над головой словно знамя, чтобы его видели все.

И он помчался ко второму столбу, до которого была еще добрая миля. Но тут он заметил, что группа из более чем двадцати всадников, отделилась от его уставших преследователей и уже скачет наперерез, чтобы преградить ему путь. Как мог надеяться Урос, что он один пробьется сквозь эту стену? Но он смог это сделать. Он и Джехол. Все, что Урос знал, все, что он мог, весь свой тридцатилетний опыт игры — показал он во всей красе. Свою невероятную гибкость, свою молниеносную, не подводящую его с юности, реакцию, свою железную силу и ум. И конечно, ту опьяняющую страстность, что сейчас завладела им. Никогда еще Урос так не играл и даже самые старые из судей бузкаши не могли вспомнить такого поразительного чавандоза.

У него был Джехол. Благодаря его силе и скорости, но что более вероятно, его чутью и пониманию игры — этот скакун одолел всех остальных лошадей. Кто из них находил самую тонкую нить в этой сети, чтобы увернувшись от более сильного всадника, самому наброситься на того, кто в итоге уступал им путь? Урос? Джехол? И тот и другой. И чудо произошло. Они вырвались.

«Теперь, я доскачу и до второго столба» — решил Урос.

Но внезапно перед ним появился огромный колосс: «Зловещий Максуд», великан из Мазари Шарифа. Еще до того, как Джехол успел сделать хотя бы одно движение, Максуд, чей конь загородил дорогу, быстро ударил своим огромным кулаком Уроса по шее. Потом схватил его и легко сбросил с седла, словно тот был деревянной марионеткой. Другой рукой Максуд сгреб козлиную тушу и презрительно выкрикнул:

— Ну надо же! Я смотрю, ты наконец-то решил играть так, как все?! Ха, чертов ты карлик!

Затем великан оттолкнул Уроса ногой, пришпорил коня и умчался прочь. Совершенно ошеломленный, потерявший способность соображать, смотрел Урос вслед удаляющемуся Максуду. Грива Джехола коснулась его щеки. И нетерпение, что горело в глазах коня, привело его в чувство.

Уроса затрясло. Как позорно его сбросили с такой лошади!

Одним прыжком он вновь очутился в седле и пришпорил Джехола. Не за тушей козла охотился он теперь, а за Максудом.

Великан не успел ускакать далеко. По пути ему пришлось отхлестать плеткой трех всадников из Катагана и это стоило нескольких драгоценных минут. Но сейчас он скакал прямо ко второму столбу. Урос знал, что сможет легко его догнать. Джехол был несравнимо быстрее, да и Урос весил в половину меньше, чем Максуд.

Очень скоро он обогнал всех. Никто не должен встать между ним и Максудом, никто не должен успокоить его жажду мести, что бушевала в нем сейчас.

Лишь одной ногой в стремени, прижавшись к левому боку коня и приблизив губы к его ушам, Урос начал безостановочно, дико кричать.

Максуд услышал этот крик. Он повернул голову и лицо «Зловещего» перекосилось от страха. Джехол, словно зверь, хрипя от ярости и сверкая глазами, несся прямо на него — и чтобы смягчить удар, Максуд автоматически выбросил впереди себя руку, сжимавшую тушу козла. И была его рука была так тяжела и мощна, что вынудила Джехола уклонился от столкновения, но в тот же момент Урос вскочил в седло, со всей силы ударил по руке Максуда тяжелым каблуком своего сапога, и сломал ему запястье.

Туша выскользнула из обессиленных пальцев. Урос подхватил ее у самой земли и помчался вперед, в то время как Максуд продолжал таращиться на свою, так странно повисшую, руку.

И у второго столба Урос так же высоко поднял свой трофей.

Но впереди его уже ждали вставшие стеной всадники-чавандозы. Это был последний этап. Борьба за победу. Чужие руки вырвали у него козлиную тушу, и вновь началась такая же игра, как и в исходной точке. Вновь она переходила из одних рук в другие, теряясь в неистовой толпе коней и всадников. Один из чавандозов из Майманы почти схватил ее, но всадник из Катагана тут же вырвал у него шкуру и помчался с нею прочь.

Только несколько скачков отделяли его от круга справедливости, но какая-то лошадь, потерявшая всадника, понеслась ему навстречу, и ему пришлось чуть свернуть с дороги.

И тут же дюжина наездников перегородила ему путь к цели, а позади он слышал крики других, которые старались его окружить. Но так близко от круга он не мог позволить кому-либо отобрать свой трофей! Он помчался к трибунам, развернулся возле них, и поскакал до конца рядов, между машинами и грузовиками к узкому проходу, что вел к дороге на Кабул.